Беглянка (СИ) - Егер Ольга Александровна - Страница 15

— Убить ту, что накликала его. — Поправил Айно.

— Да. — Лиина не смогла сдерживаться и дальше. Она разревелась, скорбя и оплакивая те события. — Братья пришли с факелами еще до рассвета. Бросили огонь в дом и никому не позволили выйти. Унка погиб первым, защищая своих.

— Но ведь Аглу не погибла. — Взгляд степняка был рассудительным и проницательным. Он смотрел на Лиину так, будто бы точно знал, что она и есть та самая Аглу, избежавшая смерти, и пережившая не только отца, но и все племя разом, в итоге погибшее от людей из больших городов. Но разве такое может быть? Нет! Конечно, нет. Откуда этому молодому человеку знать об Ирие, о его хозяине и уж тем более — о давно минувших трагедиях.

Девушка тряхнула головой, отгоняя наваждение, и утерла слезы.

— Бабушка рассказывала, что шаман спас ее. Он призвал хозяина птиц и тот унес Аглу в свои владения, где никакие проклятья не властны и вроде бы нет горя.

— Это красивый финал. — Посмотрел на небо Айно. — И как же Аглу вырвалась?

— Прости? — переспросила Лиина, удивившись услышанному и не веря, что слышала именно эти слова.

Айно еще раз посмотрел на нее испытывающим взглядом, но не стал повторять, а сменил тему.

— Ты ведь понимаешь, что дав нам крышу над головой, рискуешь своей жизнью и жизнями других людей? Те, кто шел и идет за нами, рано или поздно придут сюда. Люди укажут на ваш дом!

— У нас не такие злые соседи, как ты думаешь. — Упрекнула девушка. — Они скажут, что никого не видели. Люди здесь держутся друг за друга.

— Ты так в них уверена? — не разделял ее оптимизма мужчина.

— А что вы совершили?

— Просто защищали свои землю и стада. — Ответил Айно, не вдаваясь в подробности. — Но не волнуйся, завтра мы покинем вас.

Наступила гнетущая пауза, после которой степняк, все же спросил:

— Позвать тебя с собой, Аглу? Или ветер для тебя здесь слаще поет?

Он кивнул в сторону калитки, намекая на песнь вовсе не ветра, а скорее сердца. Лиина улыбнулась, опустила глаза.

— Слаще некуда. — Вздохнула она. — Но ни нам, ни вам больше нечего опасаться! Звездной ночи тебе!

И она поднялась, а уже стоя одной ногой в доме, услышала:

— Нет никаких проклятий! Во всяком случае, любящего мужчину они не останавливают…

Его шаги были быстрыми. Никогда еще хозяин не торопился так в деревню, словно намеревался обогнать ветер. Ора следил за ним с высоты полета. Охотник спешил увидеть родную женщину, и ястреб тоже с удовольствием повидал бы ее — странное создание, словно магнит притягивающее и Ору, и его хозяина.

Увидев впереди дорогу и небольшой дом в рассветных лучах, Варн приказал собственному сердцу утихомириться, а ногам — не срываться на бег. Ему казалось, что войдет в распахнутую дверь, и Лиины там не будет… От этого сердце вновь больно колотилось в груди, да и ноги больше не слушались приказов разума, ускоряясь, порываясь в несколько больших и широких шагов преодолеть все расстояние разом.

Ястреб все равно обогнал хозяина и первым влетел в дом, застав врасплох завтракающих. Цокая коготками по столу, он деловито прошелся под удивленными взглядами и остановился напротив ребенка. Снял пробу с каши с мясом, лежавшей в тарелке Сережки. Это были конечно не вкусные мыши и не рыба из пруда, но вроде бы съедобно.

Не только ребенок, но и степняки, Радмила чуть ли ложки не выронили, глядя на дегустатора.

— Но, но, но! — ругала его Лиина, убирая со стола ястреба, словно курицу или несмышленого цыпленка. Хотела вынести его во двор и как раз столкнулась лицом к лицу с хозяином голодной птахи. Варн стоял в дверном проеме с таким видом, будто ему призрак померещился. И призрак улыбался нежно и ласково, пока сам не растревожился.

— Почему такой бледный? Плохо спал? — выронив Ору, вполне удачно приземлившегося на пол, она прислонила ладонь к щеке мужчины, волнуясь, как бы не было у него температуры. Ведь выглядел он больным. Ей ведь невдомек, что его болезнь шла от сердца, зараженного ревностью.

Варн усмехнулся ее женским тревогам о здоровье того, кого любит, повернул голову, поцеловал тонкую, прохладную ладошку, позабыв, что вокруг люди и за их нежностями наблюдают. Подобное демонстративное поведение могли позволить себе лишь обрученные или женатые, об остальных ходили совсем нехорошие слухи. Но Лиина однажды уже дала понять, что не собирается за него замуж. Али то была всего лишь уловка, чтобы Варн, наоборот, еще старательнее ее добивался, убеждал в своей любви?

— Не жрамши он пришел. Вот и бледный. Не мори мужика голодом, зови к столу! — Из тяжелых переживаний охотника вырвал ехидный голос Радмилы Меркуловны. Пообещавшей, вновь вскочившему на стол ястребу, сделать из него зажаренную курку с яблоками!

Лиина пересадила Ору на подоконник, нахмурилась и злобно покосилась на хозяйку. А та уже со своими своеобразными приветствиями обратилась к охотнику.

— Иди, иди, садись. Чего ж на пороге топчешься?! — Но взгляд Лиины был очень тяжел, так что и на него женщина ответила. — А ты не зыркай на меня! Корми своего мужика!

«Своему» мужику стало приятно от тех слов, даже гордо. И еще больше его радовало то, что Лиина не отказывалась, не отнекивалась, а встав у стола, наполнила ожидавшую охотника пустую миску (да! его всегда здесь ждали). Варн сел, ловя на себе уважительные взгляды других мужчин (особенно, проигравшего ему Айно) и насмешливый — Иле.

— Как спалось? — не упускала возможности поиздеваться над охотником Радмила Меркуловна, итак подозревая о тяжелой ночи сомнений и волнений. — Небось ворочался…

— Радмила Меркуловна, может тебе хлебушка подать? — не дав Варну ответить, Лиина подсунула хозяйке корзинку с хлебом.

— Намекаешь, что мне пора помолчать? — сощурилась женщина.

— Что ты, матушка! — улыбалась ей девушка, а в сторону проронила. — Просто раскудахталась прям с утра!..

Душевный, чистый смех старательно прятали, пока не поняли, насколько это бесполезно. Радмила и Лиина всегда лишь в шутку друг дружку задевали и никогда не таили обиды из-за слов. Таковой была их семья — крепкая, дружная, веселая. Потому в их дом и тянулись люди — чтобы получить хоть крупицу тихого семейного счастья, отдохнуть здесь душой.

— Нам пора собираться в дорогу, — сразу после завтрака заговорил Харе, начиная тихо завидовать этому дому и его покою. Была бы возможность, остались бы здесь степняки и, наверное, пустили бы корни. Вон и Айно не спроста поглядывает на девушку, хоть итак понятно, кого она выбрала. Друг степняка тоже все прекрасно осознавал — ушел седлать лошадей.

— Спасибо, — крепко сжав руки Лиины, Иле поклонилась ей в пояс, благодаря за помощь и крышу над головой.

— Не за что. Пусть дорога стелется под копытами мягкой лентою. — Поклонилась ей в ответ девушка, и в след за всеми прошла во двор, где уже отдохнувшие кони топтались у калитки, подведенные и оседланные Айно. Он помог Иле взобраться в седло, проверил стремена. Сам же остановился попрощаться с благодетельницей, воспользовавшись тем, что охотник пока не вспомнил о своей ревности и стоит чуть поодаль.

Остановившись перед Лииной, он несколько минут пристально и внимательно смотрел в ее улыбающееся лицо, запоминая улыбку, выражение глаз.

— Доброе сердце легко ранить! Если всадники придут, отвечай, что…

— Все будет хорошо. — Перебила его она, вновь сумевшая наивно смотреть на мир. — Не волнуйся о нас.

Степняк все же не мог скрыть тревоги в глазах. Впрочем, о девушке было кому позаботиться. Охотник хозяйским жестом приобнял ее за талию, и слегка кивнул путешественникам на прощание, намекая Айно, что пора и честь знать отсюда! Степняк недовольно на него покосился, но с гордостью развернулся к лошади. Лихо вскочив на спину скотины, пришпорил зверя и поскакал вперед. Только у самых ворот селения, Айно все же обернулся, чтобы еще разок коснуться взглядом темноволосой доброй девушки. Она же приподняла правую руку с раскрытой ладонью, дав знак, что будет помнить.