Беглянка (СИ) - Егер Ольга Александровна - Страница 22

— Не. Она ж баба. Вдарить пару раз, канеша, можно было… Но я баб не трогаю… — отказался от предоставленной идеи парень, проигнорировав попытки пьяного друга ухватить его за горло и немного подержаться со всей силы. Только то, что у Степана двоилось в глазах, уберегло Ваню от неминуемой кончины… А вот Ваню, глядя на гримасничавшего дружка, тянущегося к нему лапищами, стали посещать уж больно не хорошие мысли.

— Вот и я к ней с лучшими намерениями! — покачал головой парень и тычь — усадил ударом ладони в лобешник Степу. — Отказала!

— Стервь! — высказался в большей степени о натуре друга собутыльник, но удар пришелся лучшим стимулятором мозговой активности и парень сразу выдал гениальную идею: — А ты не терпи такого отношения к себе! А ты ей отмсти!

— И как? — нахмурился Ваня. К сожалению дать ему по голове, чтобы наладить мыслительный процесс было некому — Степа промахивался.

— Опозорим… — слетело словечко с пьяных губ.

Иван мигом представил каким образом может провернуть озвученное, сально ухмыльнулся, но потом услышал:

— Как встарь! Как бабам гулящим делали! Чтоб вся деревня знала, что она такая! Помажем ворота дегтем.

На том и порешили. Деготь отыскали у кузнеца… чуть не схлопотав молотом, пущенным воришкам вдогонку. Нашли подходящую кисть — старый веник. И отправились восстанавливать справедливость…

— Крась! Щедро крась! — посмеивался, вкушая месть (попахивающую дурно), Иван.

Степан уже изгваздался в дегте и никак не мог понять, почему мстят другим, а вроде как ему самому! Ведь теперь отмыться от дегтя и его запаха удастся далеко не с первой попытки.

— Крашу. А ты уверен, что это ее ворота? Кажись, у них лавка с другой стороны от входа… — наконец, засомневался Степан, проделав почти всю грязную работу за товарища.

Иван перестал ухмыляться и лучше присмотрелся к месту преступления.

— Какая разница — ночью все дворы одинаково выглядят! — резонно заметил он, да только поздно.

— Слышь, Ванька, тут петушок на воротах резной… — нащупал важную деталь художник.

— И че? — не понимал простых вещей выпивший парниша.

— А то, что это ворота Еремея Федотыча. Он нам за такое пятно на их чести знаешь чего сделает?! Оторвет кое-что нужное — (Степа кивнул вниз) — а ненужное прицепит — (намекая о ненужном, он постучал пальцем по лбу) — и скормит свиньям. И Никола подвяжется! — руки красителя задрожали.

Ваня особого страха не испытывал, возможно из-за горячительного подбадривателя.

— Тогда бросай, пошли к нужным воротам… — однако он слегка огляделся… на всякий случай. Вроде за ними никто не следил, а значит и по щам надавать некому.

Блюстители мужской гордости двинулись дальше. Только вот отыскать те самые ворота не удалось. Даже после очередного вливания самогона. Точнее именно по этой причине. Ну и из-за того, что луна как-то тускло светила сегодня. На всякий случай, чтоб уж точно не промазать, отважные и не очень трезвые мстители испачкали еще в трех дворах ворота, забор и даже будку вместе с храпящим псом (предварительно налив ему в миску огненной), а когда добрались до дома Радмилы…

— И че делать? — озадачился Степан, оглядывая свое будущее «полотно» для художеств.

— Мажь. — Подбивал его Ваня, удерживая равновесие на шатающейся земле. Она брыкалась как норовистая кобыла, пытаясь сбросить парня.

— Так ворот нет. Чего красить то? Калитка и все тут. — Ворчал художник. Он был более трезвым по сравнению с другом.

— Да вози веником, чего застыл! — подначивал зачинщик развлечений. — У тебя отлично получается! — не забывал при том нахваливать товарища Иван.

— Да! А мыть, наверное, еще лучше получится! — также похвалил кто-то Степана. — Ну чего вылупились? За водой шагайте! И не думайте свалить!

Она вертелась перед зеркалом в комнате, рассматривая округляющийся с каждым днем животик. Срок пусть и не большой, но совсем скоро любому станет заметно, что Лиина прибавила в весе, и почему-то только в одном место.

«Да, да. Прибавила в весе. Вот у вас жир на попе откладывается, а у меня весь жирок перекочевал сюда!» — продумывала оправдания девушка. Однако, как объясниться потом с Варном? До него слухи тоже дойдут. Да и люди не идиоты, все поймут. И донесут до охотника.

— Да! — устало протянула она. — Не везет тебе с мамашами! Одна — дура — сама топилась, вторая — других топит. Все ж теперь решат, что ты у меня от него. А он тут совсем не при чем. И что делать? Бежать будем? Не знаю, как тебе, а мне здесь слишком уж нравится.

Лиина приложила руку к животу. Сегодня ее не тошнило, что можно было принять за одобрение малышом плана остаться в деревне.

— Значит, после обеда поговорим с Радмилой. — Смирилась с неминуемым Лиина, и признаться, испытала страх. Боялась увидеть разгневанной свою хозяйку. От этой боязни ей сделалось дурно. Кровь отхлынула от лица, губы побелели. Ноги онемели, руки двигаться отказывались. В общем, паника чистой воды. Пришлось даже пощечину себе отпустить, чтобы прийти в чувства.

Лиина скользнула за двери. А там, как раз Радмила, как обычно по утрам, уже успела переделать кучу дел, и в данный момент нарезала овощи на салат.

— Ну не избежать правды! — подумалось Лиине. — Подойти, лечь на стол и сказать: «Режь меня, мамка, беременная я!»… — пришла в голову идея.

— Что ты там бормочешь? — заинтересовалась хозяйка, услышав движение позади.

Лиина опустила голову, подошла к столу, и как-то не задумываясь о том, что делает, уже закинула ногу, чтобы осуществить недавно озвученное — усесться вместо огурцов на дощечке.

— Куропаткой себя возомнила? — спросила Радмила, оглядев странную девицу и ее движения. — Ну, залезай. Сейчас ощиплю, сварим из тебя бульончик. Правда, не слишком то жирный он получится. Хотя… — женщина внимательнее рассмотрела девушку. — Ты в весе слегка прибавила. Может еще чего вкусного получится.

Лиина сразу опомнилась. Хихикнула нервно. А потом неожиданно обняла женщину, прижавшись как к родной матушке, с которой, к сожалению, Лиине не повезло.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать. Только обещай не злиться и не кричать. Попробуй поверить. Хорошо? — зашептала она.

— Ты как Сережка. Ты тоже горшок разбила… ночной… полный? — Радмила даже принюхалась.

Рассмеявшись, Лиина слегка отодвинулась.

— Ну, как маленькая! — покачала головой хозяйка. — Раз хочешь что-то сказать, то говори. Не боись, за такие мелочи ругать не буду. Но если очень хочешь, можешь постоять в углу.

— Я… — бормотала Лиина, нервно теребя подол сарафана и чуть ли не притягивая юбку к самому носу, чтобы спрятаться от пытливого взгляда хозяйки. — У меня… Будет… Эх. Начну с самого начала. В общем, когда я сюда попала… Ты же знаешь, что я не местная? Так вот, когда я попала в город, то встретила одну девушку. Она не хотела жить. Пыталась утопиться…

— Это была ты? — сразу в лоб спросила Радмила.

— Нет… — растерялась Лиина, потом слегка задумалась и ответила противоположное. — То есть не совсем… Может быть… Спасти я ее хотела, а она — нет. В общем, обещание я ей дала… а оно проблемное, но хорошее.

Лицо Радмилы было напряженным. Она очень пыталась понять, о чем ей говорят настолько ломано и скомкано, переварить информацию, склеить кусочки, но не удавалось сложить общую картину.

— Так. Погоди. — Сдалась она, потирая переносицу. — Сходи-ка за водой к колодцу. К дальнему. Заодно мысли в порядок приведешь. А потом снова попробуем поговорить.

— Ладно. — Выдохнула девушка.

Взяв коромысло и поцепив на него пустые ведра, Лиина повесила палицу на плечо и вышла во двор, где тут же остолбенела увидав дивную утреннюю картину «Работягам не спалось». Главные персонажи чудо-полотна толкались плечами у калитки, возя по ней тряпками и постоянно ссорясь.

— Че? Не спиться? — спросила девушка.

На нее посмотрели четыре красных, опухших глаза в обрамлении серых кругов. Очи говорили самостоятельно, хоть и беззвучно, мол: «Шла бы ты, милая…»