Беглянка (СИ) - Егер Ольга Александровна - Страница 27

Варн отнял кружку ото рта и очень не добро посмотрел на друга. За сегодняшний день Герасим второй раз балансировал на грани, и если от разбитой об его голову посуды мужчину спас друг, то сейчас этот самый спаситель мог и хорошенько накостылять.

— Чего так смотришь? Да шучу, шучу я… — развеселился Гера, перескочив на историю не сложившихся отношений. — Так вот я за ней ухаживал. Цветы дарил. Угощения приносил. Наряды покупал. Звал сбежать со мной. А она…

— Сбежала. — Как-то слишком легко догадался товарищ детства.

— Да только без меня. Обманула, понимаешь. — И загадочно уставился на Варна, словно предрекая, мол, и с ним такое случится.

— Ты на что-то намекаешь? — поставил кружку на ступеньки друг. — Если ты так заботу проявляешь и волнуешься — зря. Она — не городские девки, с которыми ты связывался. Подарки от меня не просит, цветов тоже…

«Да я, как-то и не сподобился что-то подарить…» — попенял Варн, конечно, мысленно и в том Герасиму не признался.

— А другие мужики ей не сдались. Ходил тут один вокруг нее, получил поворот-отворот и больше не ходит.

— От кого получил? — хохотал друг. — От тебя или Лиинки твоей? Или не ходит, потому что больше не на чем?

И Варн усмехнулся, подумав, что действительно был близок к тому, чтобы переломать Ивану ноги, когда он к Лиине полез. Благо обошлось. А задорный смех товарища, глядевшего на внезапно задумавшегося охотника, немного успокоил. Вообще, весь этот странный разговор нервировал Варна, до сего момента. Герасим юлил, чего-то недоговаривал и совершенно ясно на что-то намекал. Однако его друг предпочитал прямолинейность: есть, что сказать, так говори и не трать время! Потому охотник присел около Геры на скамье, в надежде на истину.

— Может твоя Лиина и не такая, но бабы все одинаковы. — Заявил тот, похлопав друга по плечу. — Я таких примеров столько видел! Все они притворяются: жалкими, несчастными (чтобы мы их пожалели и защитили), недоступными (чтобы мы их добивались), сильными и счастливыми (чтоб мы не сомневались, что они и без нас прожить могут). Получают от нас чего хотят, а потом бегут за тридевять земель. И обязательно находят там какого-нибудь лопуха, окучивают его, привязывают к себе и все… Вот она была вся благодарная и твоя, а потом бац — и уже чья-то невеста.

Финал этого монолога произвел на Варна двоякое впечатление. То слово «невеста» недвусмысленно указывало на его Лиину. Уж непонятно какую цель преследовал сими словами вновь обретенный старинный друг, но либо он хотел стать потерянным, либо тонко подталкивал охотника к потере Лиины.

Сколько бы потом Герасим не шутил, а мозги Варна так и прошивала игла подозрений…

— Нет! Ну, в чем моя проблема? У меня что, судьба такая? А я не хочу! Не хочу быть бабой, на которую все позарятся! — досадовала девушка, вытаптывая ровную линию травы в садике. — Сначала тот вонючий бык в латах, потом Ванечка — божий одуванчик. Теперь еще и этот…

Придумать Герасиму прозвище, соответствующее его натуре, пока не выходило, кроме как «Гера — длиннорукий». Только обидного в такой кличке вроде ничего и не было. Так что, Лиина усиленно работала над прозвищем интереснее, успокаивая себя, мол, руки ему обязательно укоротит!

— Это не в тебе проблема! — успокаивал ее сокол, уставший вертеть головой и следить за нервным передвижением беглянки. — Просто то суть мужская. Мы, мужчины, на женщин падки. Особенно, когда те красивы… Или когда постоянной подруги нет… Или когда подруга есть, но надоела… Или…

— Все! Я поняла! — остановила его девушка. — Но не все мужчины таковы! Унка, Варн и… Квад.

— Ну, хозяин, знаешь ли вообще не человек. — Возразил Борис Васильич. — А что до охотника… То ты ж его не сильно много то и знаешь. Представь, что было бы, если б ты пожила с ним годиков пять-шесть. Может и он бы вот так, девиц щупал…

Лиина подозрительно притихла и сокол поинтересовался:

— Ты чего? Думаешь, как ему щупальца на бантик завязать? — хихикал он.

— Нет. Размышляю, чем бы в тебя таким запустить… — сквозь зубы проговорила она, и птица мигом сменила тему, чтобы не испытывать меткость и терпение беременной девицы.

— Слушай, а ты сама то чего знаешь о той, в теле которой сейчас?

— Ничего. — Пожала плечами собеседница.

— А Герасим, видать, знает… — натолкнул ее на мысль сокол.

Внутри Лиины что-то оборвалось. Подлая мыслишка: «А вдруг этот гаденыш наговорит дурного Варну?» — принесла столько тревоги.

Она хотела плюнуть на все, оборотится горлицей и полететь к дому охотника. Но в очередной раз напомнила себе: «Чем чаще обращаешься, тем быстрее забываешься. Быстрее забудешься — принесешь смерть не родившемуся!». И скрежеща зубами, отправилась на боковую, уж и не надеясь увидеть утром своего драгоценного охотника…

Сережка сладенько спал, обняв подушку и отобрав у Лиины одеяло. Она бы и сама спала так же, может и пуская слюнки на белые ткани. Да только сны виделись мрачные: Унка и смерть близких, Ирий (отчего-то обрывками), владарь, лица которого она не могла рассмотреть за серой дымкой. Так что, когда нежные лепестки какого-то сладко пахнущего цветка, ласково тронули ее губы, девушка чуть не подпрыгнула на кровати, вообразив чудище, полезшее с лобзаниями перед тем, как съесть.

— Тише! Не пугайся! — зашептал до воли знакомый голос от окошка.

Приподнявшись на локтях, Лиина увидела охотника с первыми лучами солнца, пришедшего к ней. Он держал в руке целый букет ночных фиалок. Их запах наполнил всю комнату.

— Подумал тут недавно, что ни разу не дарил тебе цветов. — Сказал он.

— И ты решил это исправить? В такую рань? Петух еще не кричал даже! — Лиина ворчала исключительно из требований традиций отшивать сластолюбцев (если конечно это не законный супруг). Сама же прижимала к груди букет, жадно вдыхая аромат. Мужчина был доволен произведенным эффектом и не мог не улыбаться, любуясь счастливой женщиной.

— Выходи ко мне. — Позвал ее Варн.

— Дай мне минутку. — Попросила она, отважившись впустить в свою новую жизнь немного романтики, о которой могла только мечтать, слушая красивые песни о любви в Ирие.

Пока охотник ждал, отойдя на пару шагов от дома, Лиина судорожно вспоминала, куда самовольно утопали ее лапти. Подлые прятались под самой стеной, под кроватью вместе с Сережиными штанами, теми самыми, которые он неоднократно отказывался надевать, утверждая, мол, ткань «кусается».

— Совещание там что ли устроили? — усмехнулась девушка, но обуваться не стала. А быстро надев сарафан и не успев завязать косу, подхватила лапти и поставила ногу на подоконник, решив, что можно вылезти через окошко дабы никого не разбудить.

— Куда драпаешь? — поймала ее за волосы хозяйка в ответственный момент раннего побега и стремлений к подвигам любви. И потянула назад.

— Ай! Ай! Так за водой для тебя, матушка! — пыхтела, выворачиваясь девушка.

— Ага! А Варн стоит тут — колодцем прикидывается? — рассердилась Радмила, но орать не могла, потому злобно шипела, чтобы не разбудить Сережу. — А ну, иди сюда, подлец! Щаз вы у меня оба напьетесь!

Охотник с повинной пошел в обход дома, чтобы войти через двери, как полагается, а Лиину выволокли в другую комнату…

— Проучи их, бабуля! — наставлял, зевая ребенок, и без сомнения участвовал бы в трепке, да перевернулся на другой бок, предоставив полномочия воспитателя Радмиле Меркуловне. А та уж расстаралась, собираясь хорошенько проучить сладкую парочку, не имеющую ни капли совести и понятия о нравственности. Начала хозяйка с допроса, строго так вопросив у нерадивой дурехи:

— Сдурела?

Лиина нервно хихикнула, явно подтверждая, а Радмила спорить не стала — всяко от любви случается… и разум теряется… и совесть… Кстати, именно ее, а еще и благоразумия кое-кому не доставало! Стало быть привить следовало парой-тройкой ударов тряпки по заду. Что хозяйка и сделала. Лиина урок воспринимать отказывалась и бегала от воспитательницы.