Беглянка (СИ) - Егер Ольга Александровна - Страница 32

— Там… — начал сбивчиво он. — Клава с Катькой глупости всякие говорили.

— Про Радмилу Меркуловну? — Лиина сразу выпрямилась, и Григорий заопасался, что и эта мстить пойдет — тогда уж соседки точно лысыми останутся. А про себя еще подумал: «Ну бабы из одной семьи — сразу видно!»

— Нет. — Ухватил ее за руку и заставил присесть мужчина. — Про тебя. Мол, в Каменске ты… ты… с мужиками… и они тебя за деньги… — Смущенно проронил он, а потом поднял глаза, чтобы посмотреть на девушку, нервно скрипящую зубами. — Я им не верю. — Поспешил убедить ее он. — Да только ты сама по деревне не ходи. Я Алешку попрошу, чтоб за тобой приглядывал или к Варну лучше сходить?

При упоминании об охотнике Лиине стало совсем дурно. Девушка присела.

— Ну да, осталось только, чтоб и он обо мне гадостей наслушался. — Вздохнула она. — Не ходите дядь Гриш. Не надо. И спасибо вам. А Алешку не смейте дергать попусту. Не хватало ему еще во всем этом выпачкаться.

— Смотри сама. — Сделал еще один глоток Григорий и оставил дом.

Лиина проскользнула в опочивальню хозяйки. Радмила лежала на постели, даже не переодеваясь в ночную рубаху. Повернулась к стене лицом. Девушка понимала, почему. После того, как она поведала свою историю, и для убедительности показала себя птицею, Радмила стыдилась смотреть ей в глаза прямо. Все взглядом искала что-то вокруг. Боялась. Не верила.

Девушка присела на пол, рядом с кроватью.

— Все же принесла я тебе не мало бед, хозяюшка. Прости. Я по-началу думала, смогу остаться ненадолго. Попробовать счастье с Варном, хоть чуточку. Хоть самую малость. А потом отдала вам ребенка и улетела бы. — Заговорила она в тишине. — Заигралась совсем. Видимо, раньше уйду. Не хочу тебя отягощать еще больше. Прости, моя хорошая!

И она оставила Радмилу, притворила за собой двери, тихонечко присела у печи. Чуть позже в доме зазвучала колыбельная о степи, да длинногривых лошадках. За пением не было слышно ни потайных шажков ребенка, бегущего из дому, дабы вершить справедливость, ни тихого женского плача.

Сплетни ширились по деревеньке так быстро, что даже ветерок не поспевал за ними. Уже утром каждая баба мусолила вести, словно косточки Лиинины обгладывала. На улице показаться стыдно было. Впрочем, Радмила Меркуловна даже из спальни не вышла. Так и сидела там, на постели, да все думала…

— Кушай, Сережа! — уговаривала мальчишку отведать каши Лиина. — Ешь! Ты теперь будешь самым главным бабушкиным помощником!

— Почему? — удивился мальчик и ложка с манкой обманным путем оказалась у него во рту. Пришлось жевать. Ребенок кривлялся, но ел.

— Потому что. — Отвечала хитрая Лиина. — А чтобы бабушка могла на тебя во всем положиться, ты должен быть сильным. Так что кушай побольше и без капризов! Договорились?

Ребенок не спорил. Лежащий на лавке сверток слишком уж увлекал его любопытный разум, и мальчонок, гадая, что в нем, даже съел еще ложек пять каши. Когда опомнился — миска опустела. Руки так и потянулись к узелку.

На стук в двери, Лиина пошла отворять и с теплой улыбкой поприветствовала давешнего миротворца. Григорий воровато осматривал помещение одним глазом, надеясь отыскать Радмилу.

— Не выходила еще. Стыдно на меня смотреть. — Сказала Лиина, не замечая, что в ее мешочке роется маленькое до жути любопытное создание.

— Она тебя любит! Успокоится и выйдет. — Уверял кузнец, похлопав девушку по плечу широкой шершавой ладонью.

— А зачем это сыр, молоко и покрывало здесь? — пристал с расспросами Сережка, дергая за уголки сверток и отвлекая взрослых.

— Надо! — поспешила снова завязать узелок девушка.

— Собираешься сбежать? — если Григорий и думал просто нанести визит вежливости, то теперь он плавно перешел в бесплатную раздачу вразумительных речей, к чему немедля приступил. — Я тебе вот что скажу: не дури девка! Бежать от того глупо. Еще вину свою тем докажешь. Да и на кого их оставишь?

Мужчина кивнул на Сережку, замершего посреди комнаты и округлившего глазенки от осознания, что вот-вот его опять бросят эти непостоянные взрослые! Ну хоть на цепь их сади!

«Кстати…» — поймал удачную мысль за хвост мальчишка, и решил начать поиски крепкой цепи во дворе, но сперва дослушать речи взрослых.

— А на вас и оставлю. Вы вон Лешку сами воспитали — хороший парень вырос. Честный и правильный. Даже не пьет… без вас. — Уточнила Лиина. — Вы ж Радмилу Меркуловну одну не оставите?

Григорий смутился.

— Не глупи! — пригрозил девушке он пальцем.

— Никаких глупостей, дядь Гриш! — подмигнула ему Лиина.

— Хорошо. Тогда я пойду. — Успокоился на том кузнец. — Не бойся, мы до правды докопаемся, а сплетниц за пояс то заткнем!

Затворив двери, Лиина повернулась и, увидев, с каким выражением лица от нее ждет объяснений Сережка, поняла, что от лжи никуда не деться, и придется врать очень искренне.

— Я собрала это все, чтобы Варну отнести. Думаю, он проголодался. Сыра с молоком захочет.

— Я за тобой слежу! — выдал мальчишка, разворачиваясь к девушке спиной и топая в другую комнату.

— Ну, следи. Из дальней комнату оно даже лучше! А при закрытой двери, так вообще отменная слежка получится! — Хмыкнула Лиина, вспоминая, что еще хотела положить в походный узелок.

Она тихонько покинула приютивший ее на время дом, решив ни с кем не прощаться, чтобы лишний раз не травмировать ни собственную, ни чужую души. Уходила ночью, не зная толком, куда идти, и как ей дальше придется жить, где быть, что делать. Просто хотела оставить позади меньшее число проблем.

— Что, наскучила людская компания? — напугал ее сокол, приземлившийся на ветку акации около дома тетки Ефросиньи, что стоял едва ли не на выходе из деревеньки, ближе к общему колодцу.

— Да, Борис Васильевич. Наскучила. — Грустно, чуть ли не плача, признала беглянка.

— Что у тебя за судьба такая, а? Все бежишь: из той жизни к шаману ушла, от шамана в Ирий, из Ирия сюда, и отсюда торопишься. А куда пойдешь то, беремчатая? Ты в лесу рожать собираешься?

— Предки наши там рожали. И ничего. Мы у них стойкие и крепкие получались! — убеждала себя девушка. — Попробую найти Айно и Харе… — поведала Лиина, хотя очень сомневалась, что сможет разыскать степняков.

— Может шаман тебя и услышит, но подоспеет ли вовремя? — вполне разумно интересовался сокол.

— Поживем — увидим. — Вздохнула девушка, предоставив возможность соколу задать очень интересующий не его одного вопрос.

— А скажи-ка мне, птичка, — сощурил глаза Борис Васильевич. — Не забыла ль ты путь к Ирию?

— Конечно, нет! Обижаете, Борис Васильевич! — недовольно хмыкала Лиина, отмахиваясь от сокола и возобновляя свою длительную прогулку в поисках нового пристанища. Вышла за ворота. И вдруг сгорбилась, голову опустила, растеряла уверенность. С каждым шагом сознавала, что не может вспомнить как добраться до заветной Границы, отделяющей миры и в какую именно сторону нужно лететь.

«Соберись! — мысленно отпустила себе пощечину Лиина. — Твое имя Аглу. Или Аглая. Ты избранница владаря!»

Напомнив себе простые, казалось бы вещи, та, которая была горлицей, воскресила в памяти до мельчайших деталей степную бытность, словно наяву увидела матушку, и как ее тонкие руки лепят глиняные горшки, и даже то, какие рисунки сама наносила на новую посуду, как играла с братьями, как слушала долгие речи Пхара. А потом перед ее взором возник Унка и дети, и владарь, темный замок в окружении воды, черная башня, где Аглая скучала, не находя себе место. А вот лицо хранительницы — матушки Пелагии — из памяти стерлось. Да и курс на юг, к солнцу тоже смазался в ее представлениях. Лиина внезапно четко поняла — она не знает, по каким таким признакам можно определить Границу.

— Парни, у вас по три медных есть? Не хотите посмотреть на что она способна? — спрашивала, язвительно так, Леся у ребят… вдруг оказавшихся вокруг Лиины, как стена. Она огляделась и убедилась — недавние друзья с хищными физиономиями сейчас глядели на нее, как на загнанную дичь. И впрямь, им удалось загнать ее в тупик. Иван, наверное, жаждал отомстить за отказ больше всех и потому его ухмылка была более сальной и мерзкой, чем у прочих. Но вот, кого Лиина уж совсем не ожидала повстречать среди охотников поиздеваться над оклеветанной, так это Милку. А она присутствовала среди задумавших недоброе, сверлила надменным взглядом подругу.