Мистер и мистер Смит (ЛП) - Даймон ХеленКей - Страница 11

— Обратно?

— Мы должны.

— Ты с ума сошел, если думаешь, что еще есть какие-то «мы».

Зак поднял руки:

— Твои чувства ко мне так быстро остыли?

Фишер отстранился, желая съёжиться, уменьшиться в размерах, понимая, что прикосновения Зака могут стоить ему слишком дорого.

— Все, что я чувствовал, относилось к парню, которого на самом деле не существует.

— Чушь собачья.

Слова звучали правильно. Фишер почти в них верил. Почти.

— Я был для тебя лишь заданием.

— Ты знаешь, что это неправда. — Зак прижал ладони к животу Фишера. — Ты для меня всё.

Прикосновение обжигало кожу даже через ткань рубашки. Он отпрянул, чтобы разорвать контакт.

— Господи, ты стоишь тех денег, которые тебе платят. Врешь, не моргнув глазом. Отличный навык террориста, бездушной скотины.

— Так значит, мне приснились те слова, что ты шептал позапрошлой ночью?

Вопрос ударил под дых. Это был его ночной кошмар. Фразы, которые не следовало произносить, теперь давили, преследовали. Нужно хоть что-то сделать, что-то предпринять, чтобы увеличить расстояние между ними. С таким Заком Фишер не готов иметь дело.

— Не надо!

— Ты думал, я сплю, но я все слышал.

Фишер снова встретился с ним взглядом. Ярость клокотала в груди.

— Заткнись!

— Я ведь правильно тебя понял?

Это было уже чересчур. Фишер как наяву слышал свои слова, ощущал физически. Их не мог выжечь из головы даже раскаленный гнев. Его опутало, сковало чувство потери.

— Слушай меня очень внимательно, потому что сейчас я в здравом уме и твердой памяти, — процедил он сквозь зубы. — Я хочу, чтобы ты сдох.

В комнате повисла тишина.

— Ты хочешь…

Фишер больше не желал ни видеть Зака, ни о чем-нибудь думать. Он дернул дверную ручку:

— Натан!

Тот тут же вошел:

— Да?

— Он твой. — Фишер едва себя слышал из-за шума в голове. — Я тут закончил.

С Заком у них действительно все было кончено. С этой дерьмовой минуты.

Зак едва мог дышать. Шагнув через порог, он поклялся себе оставаться спокойным и практичным, даже когда кишки скручивались узлом. Но едва увидел Фишера, покрасневшего, сотрясающего от ненависти, все намерения пошли прахом. Упоминание его постельных откровений послужило последней каплей — Фишер просто сбежал. А ведь позапрошлой ночью тот шепотом умолял никогда его не покидать. Зак притворился спящим, чтобы послушать, что тот еще скажет, но Фишер замолчал.

Вспоминая об этом сейчас, в разгар схватки, вызвало тошноту и опустошение. С приходом на службу Заку наконец удалось освободиться от чувства вины, которое мучило его несколько лет, которое и толкнуло в ласковые объятья ЦРУ. А теперь столь желанное искупление может стоить Заку единственного человека, который имел для него значение. И это разрывало на части. Он уже сомневался, что в нем останется хоть что-то человеческое после падения Пентасуса.

— Когда я с тобой закончу, ты пожалеешь, что не получил пулю в лоб.

Зак едва удержался, чтобы не попросить Натана выполнить это обещание. Сначала помочь закончить работу, а затем все прекратить.

— У тебя был шанс.

— Я не позволю тебе забраться ему в душу.

— Я уже там. — И это было ужасно больно. Зак наслаждался каждым днем, проведенным с Фишером, наслаждался их связью, вспыхнувшей мгновенно, как лесной пожар. Но теперь она выжгла их обоих. Фишер старательно прикидывался, что их больше ничего не связывает, но Зак видел его насквозь.

— А ты в себе уверен.

Натан просто не понимал, что сейчас Зак уверен только в одном:

— Между нами еще не всё закончено.

— Ты пропустил ту часть, когда он хотел тебя убить?

Ага, единственное, что давало надежду. Фишер не мог по щелчку избавиться от своих чувств к Заку.

— А ты пропустил ту часть, когда он не позволил тебе этого сделать?

— А ты ублюдок, который много о себе думает.

Даже спорить не стоило. Натан решил, что Зак слишком самоуверен, хотя все было с точностью до наоборот. Однако метод, которым он зацепил Фишера, и его тайна автоматически перевели его в категорию мудаков. Зак понимал, что облажался, пусть и действовал по заданию.

— Я не террорист, и наши отношения с Фишером — не ложь.

— Бывшие отношения. Как бы все ни обернулось дальше, между вами все кончено. Ты все испортил. Не угодил ни нашим ни вашим. Ни Фишеру, ни Стейше, — усмехнулся Натан.

— Что это значит? — Зак понимал, что его слова Натана не порадуют. — Тебя вдруг озарило, и ты понял, что я не лгал о службе в ЦРУ?

— Мы тебя глубоко-глубоко закопаем и вспоминать забудем.

— Не получится. — Он вернется в Пентасус, и тогда его либо убьет Стейша, либо он выполнит свое задание до конца, что, впрочем, тоже не исключает его смерти.

— Думаешь, Фишер вспомнит о тебе неделю спустя? Такой как он недолго останется одиноким. У него нет проблем с поиском компании.

Удар достиг цели. Слова били наотмашь, но Зак притворился, что не слышит. Притворился, что это неправда.

— Сказал человек, который понятия не имел, что его лучший друг — гей и живет со мной.

— Говори-говори, но знаешь, что? — Натан наклонился. — Ты проиграл.

На самом деле Зак еще не проиграл.

— Свяжитесь с Брайтоном. Он подтвердит мою личность.

— Не вижу серьезной причины его беспокоить.

— Ты скомпрометируешь мое прикрытие.

Натан пожал плечами:

— Да мне плевать, я не верю ни одному твоему слову.

— Ты пустишь на ветер годы работы. — Заку почему-то казалось, что до Натана проще достучаться — тот не вовлечен эмоционально, поэтому более беспристрастен. — Важной работы.

— Обидно, когда никто не слушает и не клюет на твое дерьмо? — Натан схватил его за руку и толкнул к двери. — Привыкай.

Фишер принял обжигающий душ и сейчас снова стоял напротив Зака, на этот раз в допросной. Дверь оставалась открытой — по главному залу с планшетом в руках расхаживал Натан.

Фишер постарался абстрагироваться и от приятных воспоминаний, и от того, что произошло в бытовке… от того, что он говорил, когда они в последний раз вместе лежали в постели. Реальность убила все чувства, сожгла, чиркнув спичкой.

Зак — не тот горячий парень, в которого он влюбился, который проник под кожу. Зак — мешок с дерьмом, который пытал его электрошоком и наверняка поджарил бы до смерти, если бы выпал шанс. Мерзавец, который якшался с убийцами. Без морали и совести.

Фишер хорошо изучил подобных типов. Черт, он сам едва не стал таким, без царя в голове, когда его подростком выгнали из дома на произвол судьбы, словно никому ненужное дикое животное. Он оступился и загремел в колонию для несовершеннолетних, затем его ждали несколько приютов, прежде чем исправительная система выпустила его из своих тисков.

Но Фишер никогда не искал легких путей. Никогда не продавал свою душу тому, кто предложит самую высокую цену. А Зак по какой-то причине так поступил.

Фишер оглядел привязанного к стулу Зака. Тот подрагивал — похоже, Натан не позволил ему обтереться после того, как обработал плечо. Не сказать, что Фишера это особо заботило… или ему просто хотелось, чтобы не заботило. Он смотрел на человека, за которого еще недавно готов был жизнь положить, и не чувствовал ничего, кроме изумления и гнева. Именно так и происходит, когда тебе пытаются скормить дерьмо.

В допросной работала камера, фиксируя каждое слово, каждое движение.

Фишер снял полотенце с шеи, бросил на колени Заку:

— У нас одна хорошая новость — ты умеешь плавать.

Зак опустил взгляд, но из-за плотных пут не смог дотянуться до полотенца. Очевидно, после душа Натан был занят.

— Я могу получить сухую одежду?

Фишер проигнорировал незнакомый доселе укол вины:

— Нет.

Сработал тревожный сигнал, на панели у двери замигали огоньки. Знакомая картина. Синий, потом зеленый. Через секунду из холла донеслись приветствия Сета Ланга — коллеги Фишера. Натан откликнулся, приглашая в главный зал. Сет зашел, жуя печенье.