Кто на новенького? (СИ) - Осьминожкин Евгений - Страница 22

— Прости, — раздалось сзади.

Я обернулся, Макс, убил последнюю тварь, возле него никого нет, но у него на ноге открытая рана, из нее толчками выплескивается кровь. Я поднялся, пошел к другу, но плащ не пустил, оказывается он вцепился в монстров и те уже полуиссохшими тушками застыли, явно уже без сознания, но еще живы, а он хочет выпить их досуха.

Я дернулся вперед, плащ нехотя отцепился от своих жертв.

— Прости, — повторил друг слабеющим голосом.

— Дурак, — закричал я. — Прижги рану, прижги, я подлечу. Давай! Давай!

Макс слабо хмыкнул, но послушался, его ладонь покрылась огнем и он приложил ее к ране, противно зашипело, он вскрикнул, я же мимолетом удивился, почему пламя на ладони его не обжигает, а если прикоснуться к ноге, то ожог, странно. Но сейчас не о том думаю.

— Есть кто еще живой? — спросил я у плаща.

Тот правильно понял, что я обращаюсь к нему, но помощник его опередил и подсветил мне тела, что еще живы. Я не думал, что плащ так много выпил, до сих пор никак не сбросит красно-бордовый оттенок, при этом он полностью восстановился.

Плащ вытянулся, я мимоходом отметил, что длина больше, чем ему полагается, он обмотал лапы еще живых субъектов и подтянул ко мне, было неудобно, все же я выступал рычагом или противовесом, но все же он правильно понял мои желания. Одной рукой я коснулся еще живого крыса, а второй Макса, дальше запустил передачу жизни. Всю ману в нуль спустил на перекачку, мои четыреста маны восстановили другу всего четыре сотни здоровья, но ему это буквально спасло жизнь. После моего лечения у него оказалось четыреста двадцать семь единиц здоровья, буквально на последних секундах.

— Спасибо, брат, — хриплым голосом произнес он.

— Молчи, дурень, — пожурил я. — Восстанавливайся, помни у тебя есть регенерация, так что жри запасы, восстанавливайся. А я еще соберу добычу.

Друг ничего не ответил, силы бережет, а я же поднялся и плащ уже без указки принялся выкачивать кровь из не до конца добитых крыс, а после я прошелся и собрал опыт.

— Идти сможешь? — спросил я у Макса.

— Надеюсь, — ответил он и попытался встать, боль в ноге стрельнула, он вскрикнул и повалился.

— Идиот, дай помогу.

С моей помощью он смог подняться и опираясь на меня, мы очень долго, но все же упорно продвигались к своим.

— Слушай, а чего у тебя плащ красным стал? — задал вопрос Макс, все же монотонное вышагивание навевает скуку.

— Это он крови напился, — ответил я, — это пройдет.

— Когда?

— Как проголодается, — ответил я, но сам не уверен в правильности ответа, — так ведь, Хэнк? — это я уже адресовал плащу.

— Да, — миролюбиво ответил тот, по голосу видно, что он предельно доволен.

— Он же живой, да? — спросил друг.

— Да, в нем есть личность, дорогая, но все же личность, — ответил я.

— Спасибо, — поблагодарил Макс Хэнка. — Классный у тебя плащ, практически всех он и покрошил.

Тут плащ из-за моей спины раздался в объеме, будто поднялся большой ветер и он выметнулся вперед, ярко-красный оттенок с черным отливом, красивый собака. На полотне с помощью складок сформировалось лицо не понятного монстра, но четко было понятно, что оно кивнуло.

Я и Макс замерли от удивления.

— Выходит ему понравилось, — произнес я отрешенным голосом.

— Ага, — согласился друг также пребывая в растерянности.

Остаток пути мы проделали молча, плащ вернулся в свою обычную форму и длину, а мы тихо ковыляли.

Когда Оксана увидела хромающего Макса, то бросила детей и ринулась ему помогать. Уже вдвоем мы его дотащили до сухого места и там он плюхнулся на задницу. Подруга начала хлопотать, дети молча наблюдают со стороны, им страшно, понять их можно, не кричат и не жалуются, уже хорошо.

Пока Оксана ухаживала за другом, я отошел на пару метров и задумался. На автомате заметил, что плащ выметнулся и обволок меня, а зная его свойство, выходит я как бы стал не видим, приятный бонус у сытого плаща, но сейчас я хотел подумать не об этом.

По всей видимости пришла пора мне хорошенько подумать и постараться решить как справится с текущей проблемой. Уверен, что истребление крыс в разных местах, но на одной магистрали тоннели очень быстро станет нашей визиткой карточкой и если тут есть здравомыслящий босс, то значит скоро, а возможно уже, к нам направят такое количество крыс, что нам с ними не справится.

И только я, выходит, могу решить эту проблему. Мне надо подумать.

Мелькнула мысль, что с помощью плаща я точно смогу спастись, но я ее запинал как самую гнусную тварь, что когда-либо видел в своей жизни, с наказом никогда больше мне не показываться.

Они все теперь моя семья, даже эти дети.

Стоило мне присесть на сухой пятачок, как перед глазами появилось сообщение:

Ваши внутренние резервы истощены.

Ментальная блокировка боли снята.

Будьте осторожны, теперь ваши эмоции будут более свободны.

Я сначала не понял о чем речь, дошло, что сообщения не от системы, а от помощника, предупредил так сказать по-дружески. А через секунду все тело пронзила боль, да такая, что меня выгнуло дугой.

— Что с тобой? — закричала Оксана.

— НЕЗСССНАЮ, — ответил я не разжимая зубов.

Боль в руке, ногах, множество ушибов на теле стали ныть с такой силой, что стало больно шевелиться.

— Димон, — затормошил меня Макс. — Ты чего?

Пелена боли немного отпустила.

— Ребят, я не ранен, но почему-то все тело стало дико болеть, — постарался я побыстрее произнести, пока новый приступ боли не затмил все. — Выдали сообщение о том, что мои какие-то внутренние резервы истощены и какая-то блокировка снялась, что теперь мои эмоции будут свободными, но даже не спрашивайте, я ни черта не понял.

Но в ответ у Оксаны потекли слезы, даже Макс будто лимона укусил, все лицо покривилось и глаза увлажнились.

— Вы чего? — ответил я, ощущая приступ новой боли, но пока удается держаться.

— Все в порядке, — ответил Макс, — мы за тебя рады. Но ты держись, мы с тобой.

Дальше я был не в силах терпеть и вновь боль меня захватила всего, каждая клетка организма начала жечь, пытаясь затмить болью всех, мол, она самая важная и должна болеть больше, чем остальные.

Дальше последовала череда коротких пробуждений, а все остальное время боль, при том я ничего не мог сделать, совершенно не понимаю что это и откуда, складывалось ощущение, что меня раз за разом окунают в чан с болью, если представить боль в виде горячего масла, то меня окунали и окунали, даже стечь масло не успевало, как меня вновь с головой до самого дня, затем короткая передышка.

Очнулся и первым делом посмотрел, хм, у меня полное здоровье.

— Сколько я был в бреду? — спросил я у рядом сидящей Оксаны с красными глазами от недосыпа.

Та увидела, что я очнулся, принялась целовать, причитать, оглаживать меня.

— Все хорошо, все хорошо, — начала она увещевать.

— Теперь то да, но я не понял, что это было.

— Скорее всего откат, — ответил Макс.

Я повернулся в его сторону, он сидит на краю сухого пространства, буквально на границе освещения от мха.

— Какой еще откат?

— Друг, ты не обижайся, но ты дурак, — произнес Макс серьезно. — Ты себя со стороны вообще видел? Ты же как каменный ходил, ты даже на оскорбления не реагировал, тебя не то чтобы как с гуся вода, а как будто ты из камня, тебя вообще ничего не беспокоило, даже эмоций было раз, два и обсчелся. Ты для меня как брат, но порой твоя непробиваемость даже меня пугала. Хотя бы последнюю ситуацию с крысами вспомни, мне ногу прокусили и я орал, тебе ведь тоже в руку вцепились, но ты даже бровью не повел. Так что рухнул твой железный занавес. Честно сказать даже не знаю радоваться или горевать, что ты теперь стал обычным человеком. Все же твоя воля и непробиваемость нам бы сейчас очень пригодились.