Мигуми. По ту сторону Вселенной (СИ) - Лунёва Мария - Страница 33

У кого-то сегодня будет хороший ужин. С выражением крайней брезгливости от мысли, что эту свинорылую жабу станет все-таки кто-то кушать, я гордо прошествовала в отсек и завалилась на твердую скамью.

Неудобно. Теперь расслабится мне мешала жесткая поверхность этой лавки.

- Если я когда-нибудь выберусь из этого вонючего трюма, населенного десятком уродцев, и еще и живой останусь, - проворчала я негромко, - то первое, о чем попрошу - это здоровый сон на мягкой кроватке.

Сферр так и остался стоять снаружи. Ну, вот и славненько, не будет доставать своими нравоучениями. Он сытый, пусть теперь мои истерики терпит.

Оказалось, рано радовалась, потому что аррафат все же решил составить мне компанию. Видимо, ему нетерпелось высказаться по поводу моего «ужасного» поведения.

- Женщина, что же ты творишь? – завелся он с пол оборота. - Вот стоит мне оставить тебя одну, и ты тут же вляпываешься в какие-нибудь события. Чем тебе помешал крахх? Он, между прочим, подчищал тут и устранял нежизнеспособных.

Его слова мне не понравились.

- Подчищал? Устранял? Сферр, а ты знаешь, что я всю свою жизнь занималась только тем, что спасала тех, кому грозило такое устранение и подчищение? – эмоционально, даже несколько агрессивно, произнесла я. - А сейчас, ты хочешь, чтобы повинуясь твоей прихоти, я спокойно смотрела и слушала, как убивают слабых? Ну, уж прости, дорогой, – я смерила его возмущенным взглядом. - Я ненавижу тех, кто считает себя лучше других только потому, что физически сильнее. Ненавижу, в принципе, тех, кто считает, что знает, кому можно жить, а кто должен сдохнуть. Ненавижу и убиваю ту мерзость, что мнит себя божками. Но еще больше я ненавижу тех, кто добивает раненых и слабых, а так же тех, кто спокойно смотрит на это.

- Лучше замолчи, Селена… - начал было аррафат.

-Я не замолчу, Сферр, – перебила я его, мое возмущение нарастало. – Ладно, эти крабы первые напали, и вы этих крабов просто сожрали, – от своих же слов меня передернуло.– Но этот урод убивал просто так, и не равных себе, а раненых. Никто не добивает раненных! Это же подло. Это… это… Подло и все тут!

У меня слов не нашлось, как это назвать. Жаба противная, такое творить, и ведь никто не вмешался.

Соскочив, я ринулась на выход, в праведном гневе желая высказать все, что у меня внутри накипело по поводу местных трусливых «бойцов». Но внезапно на моей дороге возник Сферр. Не ожидая такой преграды, я врезалась в него и, потирая ушибленную грудную клетку, попыталась обогнуть. Не дал. Только перехватил меня за талию и прижал к себе.

- Отпусти, Сферр, – снова дернулась я. – Я хочу сказать им все, что о них думаю!

- Уймись, каиша, – он крепче прижал меня к груди. – Успокойся, колючка, и послушай.

Да знала я все, что он мне скажет сейчас. Мол, не наше дело. Пусть там хоть головы друг другу отворачивают. Вот только я не была с этим согласна. Терпеть подлость не могла и не умела. Извернувшись, я сильно лягнула аррафата по колену. Сферр, не ожидая нападения, шумно втянул в себя воздух и внезапно скрутил мне не только руки, но и зафиксировал ноги. Осторожно уложив меня на лавку, навалился сверху, фиксируя и обездвиживая.

- Моя бедная девочка, то, что ты видишь … Это… Ты не понимаешь, где оказалась, Селена. Ты пытаешься все происходящее мерить под привычную для тебя реальность и не осознаешь, что это игра. Игра, которая для тебя началась в тот момент, когда ты попала в трюм. Все, кто тут есть, все, Селена, игроки! И ты, и я, и крахх, и те три танаша или краба, по-твоему, что посчитали тебя легкой жертвой – все игроки. И пока нас не станет ровно двадцать здоровых, не раненых игроков – бои будут продолжаться. Десять камер - двадцать игроков. Как только команду бойцов укомплектуют, проход в наш отсек зароется, и мы выйдем в следующий тур игр Великих домов Ахунта. А до тех пор нам придется видеть, как убивают и будут убивать всех неугодных.

Сферр внимательно вглядывался в мои глаза, ловя каждую эмоцию, что проскальзывала там. А у меня в голове царил хаос. Я слышала, что он говорит, но не могла осознать весь кошмар происходящего.

- Селена, большинство здесь - это заключенные, приговоренные к смерти. Им дали выбор - игры или смерть. И они решили оттянуть неизбежное. Есть в трюме и рабы, которых купили специально для того, чтобы ожесточить и оживить бойню, что творится здесь. И совсем мало добровольцев. В нашем трюме нас всего двое: я и арух в соседней камере. Мы должны были стать парой, но появилась ты. В принципе, это ничего не меняет, но теперь мы соперники.

Пальцами свободной руки он осторожно погладил мои брови, скулы, подбородок. Большой палец скользнул по нижней губе, даря нежную ласку.

- У нас с арухом есть веская причина находится в этом трюме, - шепнул Сферр мне на ушко. - Все остальные – смертники, и мне абсолютно все равно, как они умрут и кто их убьет. Я понимаю твое состояние. Понимаю, что ты испытываешь, но, Селена, вокруг тебя смертники и оставь их судьбу в их руках. Не вмешивайся. Ты одержала победу в трёх боях и без моей помощи, вышла победителем и набрала хорошие очки. Ты прикончила краха, что поставило нас в один ряд. А теперь успокойся и давай будем ждать следующего тура и не вмешиваться тут ни во что.

Сколько в этом мужчине ледяного спокойствия. Доброволец. Да как вообще можно добровольно, в здравом уме, подписаться на такой ужас. Псих он.

Я дернулась, пытаясь его скинуть с себя. Но эффекта это не возымело. В черных глазах лишь опасно вспыхнул оранжевый огонек.

- Не надо, девочка моя, отталкивать меня. Я не знаю, как еще тебе объяснить, что ты значишь для меня. Поэтому я просто дам нам время. Ты поймешь все сама. Но тебя одну я не оставлю, мы пара и спать будем в этой камере вместе.

-Я не отталкиваю тебя, глупый, – взвыла я. – Ты мне сейчас все ребра переломаешь.

Он чуть поменял положение своего тела, но грудная клетка все же немного ныла.

- Сферр, ты навалился на мои больные ребра. Слезь с меня, туша бесчувственная.

-Я чувственный, Селена. Но о том, насколько я чувственный, - шепнул он, щекоча дыханием мою кожу, - я лучше расскажу тебе потом, и покажу, конечно.

- И все же слезь с меня и дай нормально вздохнуть, – признаться, его последние слова изрядно меня смутили, мне таких намеков никто и никогда не делал.

До аррафата, наконец-то, дошло, что мне больно. Он освободил меня от своих же жестких объятий и поднялся. Сев на лавку, я чуть поморщилась от боли в груди.

- Что у тебя там, покажи. Сильно он тебя задел? – приглушенно выдохнул Сферр, на лице моего мужчины тот же час появилась обеспокоенность.

Мою рубашку распахнули и по коже нежно, но очень чувственно, заскользили мужские пальцы. В его движениях не чувствовалось пошлости, он не пытался соблазнить меня , а действительно был обеспокоен моим состоянием. Этого сильного инопланетного мужчину заботило, насколько сильно меня ударили. Все в его поведении до этого момента указывало на то, что я небезразлична ему. И от понимания этого факта на сердце внезапно стало как-то тепло и хорошо.

- Нет, Сферр, этот ваш жабоподобный крахх лишь слегка задел, поболит да пройдет. Что же ты меня спасать не бросился? А вдруг бы я проиграла, - невинным голоском полюбопытствовала я.

- Шутишь? – Сферр снова сомкнул полы моей рубашки, и устало опустился рядом со мной. – Когда я услышал и понял в чем дело, так уже и спасать было некого. Ты же его в считанные секунды положила. Признаться, я опешил от такого зрелища. Но больше не повторяй своих подвигов, женщина. А то у меня сердце не выдержит.

Нашу комнату огласил раскатистый смех моего инопланетянина.

- Представляю, как ахунт сейчас за свои сердца хватается, ты же его кандидата на победу прикончила, - хмыкнул аррафат.

Эта информация лично для меня оказалась неожиданной.

- Как это, а разве победителем будешь не ты? И что значит «за сердца»? У этой мухи полосатой, сколько их, сердец этих?

Сферр приподнял меня и пересадил себе на колени. Он осторожно поглаживал меня по спине. Такие мягкие еле ощутимые движения, словно боялся, что я сейчас соскочу с его ног или оттолкну. Но я тихонечко сидела и, если честно признаться самой себе, млела от удовольствия. Наслаждалась тем, что кто-то проявляет ко мне нежность. А потом и вовсе плюнув на все свои убеждения, просто прижалась щекой к его обнаженной груди.