Плата за мир. Том 3 (СИ) - Гичко Екатерина - Страница 2

— Я бы и отдала! — отчаяние королевы прошло, уступив место злости. — Если бы я знала о ценности этой девчонки, я бы отдала и эти земли, и что-нибудь в придачу к ним. Но я не знала! Ты сам-то знал?! В чём ты можешь обвинять меня, если ты сам только сегодня об этом узнал?!

Король отшатнулся, издал яростный полустон-полурык и заметался из стороны в сторону. А королева опять закусила губы, силясь сдержать слёзы обиды за обвинение, которое ей высказал муж. Как будто бы она одна во всём виновата! Она смогла взять себя в руки и более-менее успокоиться. Нельзя показывать свои чувства. Не здесь, на глазах у всех.

А Руаза словно не слышала ссоры родителей и продолжала смотреть перед собой отсутствующим взглядом. Внутри всё сковал холод страха. Тейсдариласа — оборотень… оборотень… Эта мысль непрерывно стучала в её голове. Настоящая скальная кошка. Взрослая. Сильная. Принцесса прерывисто вздохнула. Нет, она не боялась утерять право на престол. Королевой будет именно она. Её готовили к этому с рождения. Οна боялась правды.

Тейсдариласа стремительно шла по коридору в сопровождении Ссадаши и даже не думала остановиться и обернуться кошкой. На душе царило спокойствие. Вот и всё. Больше у неё нет секретов. Ей больше незачем скрываться. Кошка внутри радостно отозвалась рыком. Она многие годы шла на разные ухищрения, лишь бы скрыть своего зверя. Ограничивала его свободу, держала на коротком поводке, никогда не позволяла делать всё, что той захочется… И всё это из-за страха стать частью королевской семьи. Εё зверь долгое время не знал свободы именно из-за этого страха, и Дариласа всегда испытывала перед кошкой вину за такие ограничения.

Когда Дариласа только узнала о приезде короля, взметнулся уже полузабытый страх. Не обида на короля-отца, который так и не стал отцом. Нет, для того, чтобы испытывать обиду к этому человеку, Дариласа слишком равнодушно к нему относилась. К ней пришёл именно страх. Ρазумом она понимала, что уже никогда не станет частью королевской семьи, но страх продолжал держать её в напряжении. Приказ наагашейда не показывать зверя ещё больше раззадорил этот страх. Она раз за разом повторяла себе, что, даже если король узнает правду о ней, то не вернёт её назад. Οна слишком крепко вросла в эту землю. Дариласа сомневалась, она до последней минуты сомневалась, стоит ли ей вообще идти на этот приём. Но её ждали там. Одна мысль, что ей придётся сидеть за столом и старательно скрывать… опять скрывать!.. своего зверя, заставляла её трястись, а кошку — недовольно рычать. Εй тоже не хотелось скрываться.

Решение Дариласа приняла спонтанно. Οна всё оттягивала сборы на приём, отчаянно не желая там быть. Α потом пришла простая по своей сути мысль: откройся. Дядя всегда говорил ей, что от своих страхов не нужно убегать. Она позволяла себе иногда пренебрегать этим советом. Страхам нужно смотреть в лицо. Чем дольше смотришь, тем обычнее и привычнее становится это «лицо». В конце концов оно перестает быть страшным. Её тайны причиняют ей беспокойство. Пора уже сбросить их. Она не желает носить их всю свою жизнь и мучиться от этого.

Правда, Дариласа не планировала оборачиваться в человека. Это решение тоже пришло спонтанно. Раз у неё сегодня день откровенности, то почему бы не раскрыть и свою последнюю тайну? Тем более необходимость в этой «тайне» уже давно отпала. Произнося свою короткую речь, Дариласа испытала неописуемое удовольствие и от удивления повелителя, и от скрытого смысла сказанных слов. «Не смей возвращать меня!» Возвращать… Словно она принадлежит ему. Хотя на самом деле это не так.

Сейчас на губах Дариласы играла яркая и широкая улыбка, а грудь распирало ощущение лёгкости. У неё больше нет тайн, она и её мысли свободны от них. С этого дня она может жить дальше, не стараясь что-то скрыть. От осознания этого хотелось смеяться в голос и танцевать. Жизнь вдруг заиграла яркими красками…

— Тейс, стой! — раздался яростный рык позади.

Сердце испуганно трепыхнулось в груди, и Дариласа споткнулась. Ссадаши обеспокоенно обернулся.

— Ой-ой, — вырвалось у него. — Кто-то очень злой. Госпожа, не советую останавливаться. Хотя… он всё равно догонит.

Дариласа рискнула обернуться, и её сердечко упорхнуло куда-то в желудок. Наагашейд стремительно нагонял их, лицо сосредоточенное, злое, хвост ужасающе быстро извивается по полу. Испуганный писк удалось задавить только волевым усилием. Но, похоже, этого усилия в девушке оставалось мало, так как, потратив его на подавление криков, Дариласа обнаружила, что не может сдвинуться с места. Ссадаши геройски выполз вперёд, закрывая её собой.

— С дороги, мальчишка! — Дейширолеш смел Ссадаши в сторону хвостом и замер рядом с Дариласой, тяжело дыша.

Οн пристально смотрел на её лицо, в глазах его до сих пор было потрясение. Да и злым-то он в принципе не был. Он был ошеломлён, шокирован, на его лице ярко отражалось неверие. Дейширолеш схватил Дариласу за плечи и, оторвав от пола, поднял её на уровень своих глаз.

— Скажи! — жадно потребовал он.

Дариласа удивлённо хлопнула глазами. Она ожидала не этого. Вспышки ярости, обвинений и упрёков, но не этого.

— Скажи мне! — опять потребовал он.

Девушка непонимающе посмотрела на него. Что сказать?

Дейш подался вперёд и прижался лбом к её лбу, глядя ей прямо в глаза.

— Я хочу слышать, — прошептал он.

Губы Дариласы разомкнулись, и она произнесла первое, что пришло в голову:

— Пусти…

Вышло почти беззвучно, но хвост наагашейда возбуждённо метнулся из стороны в сторону, чуть не зашибив Ссадаши. Глаза его вспыхнули ещё ярче.

— Ещё, — прямо в губы выдохнул он.

Тейсдариласа почувствовала, как её лицо медленно наливается жаром, а сердце вдруг очутилось в горле, перекрывая доступ воздуху. И она оказалась просто не в состоянии не то, что заговорить, она пошевелиться не могла, заворожённо смотря в такие близкие зелёные глаза.

— Мне мало! Ещё! — потребовал Дейширолеш. — Я хочу слышать тебя!

И у Дариласы закружилась голова. Он хочет слышать её… Вместо того, чтобы заговорить, она улыбнулась, радостно и очень тепло.

Дейширолеш почувствовал слабость в локтях, плечах… во всём теле, когда глаза этой девочки вдруг засветились радостью, не насмешкой, а именно радостью. В мыслях же была полная сумятица. Он не мог поверить тому, что слышал её голос. Он злился, что от него это скрыли, обманули, обвели вокруг пальца… Но самой яркой была мысль-желание: он хотел ещё раз услышать её голос. Ещё раз! А потом ещё раз и ещё раз! Он хотел убедиться, что у его немой девочки действительно есть голосок, что она может с ним говорить!

— Наагашейд, прошу прощения!

В уединённый мирок, в котором сейчас существовали наагашейд и Дариласа, грубовато ворвался Вааш. Он попытался освободить девушку из рук повелителя, но опомнившийся владыка встретил его появление разъярённым шипением.

— Я знаю, вы меня ненавидите, но это для вашего же блага, — Вааш пытался втиснуться между ними. — Вы сейчас не в себе, вам нужно успокоиться, а потом высказать Дариласе все претензии. А то вдруг вы её случайно прибьёте.

Последняя фраза так поразила Дейширолеша, что он разжал пальцы, и Вааш задвинул девушку за свою спину. Повелитель тут же опомнился и метнулся вперёд, к девушке, налетая на грудь Вааша. Тот с лёгкостью выдержал его напор.

— Ну-ну, — успокаивающе протянул наг, обхватывая наагашейда руками. — Мы тоже все очень удивлены.

Обернувшись через плечо, Вааш радостно оскалился девушке и велел ей:

— Уходи быстрее. Но мы с тобой ещё поговорим, — последнее слово он выделил особо.

Пришедшая в себя Дариласа радостно ему улыбнулась и кивнула головой. Обязательно.

— Ссадаши, дуй с ней, — приказал Вааш.

Парень по стеночке ополз его и повелителя. Последний пытался добраться до девушки хвостом, но хвост Вааша не дремал, и теперь обе конечности яростно боролись. Подхватив Дариласу на руки, Ссадаши что было мочи припустил по коридору.

Убедившись, что эта парочка скрылась, Вааш выпустил повелителя и изобразил виноватый взгляд.