Стальной подснежник - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 3

Все это и многое другое она готовилась объяснять и доказывать, но не пришлось. Король, подняв голову от бумаг, в которые успел глянуть, утомленно вздохнул:

— Вы полагаете, леди, что моя Академия возьмет…

«Второсортный товар?» — прочла Лавиния невысказанное по глазам короля.

— …преподавателя, от которого отказался Орден?

— Я надеюсь… — начала она.

— Впрочем, есть одна возможность, — задумчиво сказал его величество Криспин. — Допустим, место преподавателя истории. С полным обеспечением, жалованьем и сохранением пенсии, разумеется. Вас бы это устроило, леди Ревенгар?

Место историка? Ло ушам не верила — такая щедрость сразу после отказа!

— Конечно, сир, — выпалила она, едва сдерживая радость. — Я могу приступить к работе немедленно! Сейчас ведь как раз осенний набор студиозусов, и…

— О, не так быстро… — протянул король, откидываясь на спинку резного деревянного кресла с бархатной обивкой и снова разглядывая Ло с каким-то подозрительным вниманием. — Вы же понимаете, моя дорогая леди, что в этом деле я иду наперекор собственным принципам? Да еще и рискуя поссориться с магистром Саттерклифом. Думаю, будет справедливо, если вы тоже ответите мне небольшой приятной услугой. Скажем, потратите один-два месяца, чтобы скрасить мое одиночество по вечерам и ночью. Леди Мэвелли, моя прошлая фаворитка, недавно решила устроить свою жизнь, составив счастье одного из моих же генералов. Понятное желание для женщины, я совершенно не в претензии. Но засыпать в холодной постели не люблю.

— Возможно, вашему величеству стоит поискать другую претендентку? — тихо и очень зло спросила Ло. — Более… подходящую?

— То есть милую, скромную и женственную, в отличие от вас? Способную оценить предлагаемую честь и проявить благодарность за покровительство?

В голосе короля явно слышалась ирония. Ло стиснула зубы, выпрямившись еще сильнее и чувствуя себя породистой кобылой под придирчивым взглядом лошадника, нашедшего кучу недостатков. Она так и слышала голос, точь-в-точь с королевскими интонациями тянущий вслух: «Кобылка норовиста, да и не первой молодости уже. Хотя кровей хороших и на ходу не засекается. Можно и попробовать. Хороший хлыст и пряник не таких от лишнего норова лечили…»

— Прекрасное описание, ваше величество, — с ласковой ядовитостью отозвалась она. — Совершенно противоположное мне, как видите. Очень сожалею, что не могу соответствовать столь резонным требованиям.

И к Барготу место преподавателя, хоть в Академии Ордена, хоть в личном ученом заповеднике короля. К Барготу и тридцати трем его демонам место, ради которого придется раздвигать ноги и ложиться под эту скотину с рыбьей кровью и взглядом лошадиного барышника. Ло Ревенгар проживет и так — тем более сколько ей той жизни осталось?

— Что ж, — хмыкнул ее собеседник. — Неволить не буду. Разрешите только полюбопытствовать, леди: это вам лично я так не нравлюсь, или верны слухи, что магессы Ордена предпочитают носить штаны, потому что сами мужеподобны?

— Как вы смеете? — прошипела Ло, вскидывая голову. — Я не дала никакого повода разговаривать со мной так! Неудивительно, что женщинам приходится носить мужское платье, если первый из мужчин королевства забыл о мужском долге и чести.

— Как много красивых слов, леди…

Король рассматривал ее со странным удовлетворением, совсем без гнева, как могла бы ждать Ло. Но от этого казался еще опаснее.

— Я полагал, возвращение от самых ворот Претемных Садов смягчает нрав. Ошибался, похоже. Значит, вы мне решительно отказываете? Невзирая на последствия?

— А какие могут быть последствия, ваше величество? — старательно усмехнулась Ло. — Я совершеннолетняя высокородная женщина, глава своего дома по праву старшинства. И подчиняться сюзерену обязана только в рамках вассального кодекса. Напомнить вам, что, согласно ему, вы можете потребовать мою жизнь, но не честь?

— Не стоит, — все с той же убийственной ироничной серьезностью отказался король. — А вам, леди Ревенгар, напомнить, что, согласно тому же кодексу, в отсутствие старших родственников мужского пола я как ваш сюзерен обязан позаботиться о вас? В частности, устроить вашу судьбу через брак с достойным человеком. Вам никогда не приходило в голову, леди, что положение королевской фаворитки не худший выбор по сравнению с иным замужеством? Или у вас кто-то есть на примете? Если вы отказываете мне из соображений нравственности, готов рассмотреть любого претендента на вашу руку. Все равно вам потребуется мое согласие на брак.

Ло закусила губу, из последних сил сдерживая ругательство. Черное похабное ругательство, рвущееся с губ. Да, эту статью она тоже знала. Но ее использовали так редко! Да любой вменяемый король предпочитал позволять женщинам самим находить мужа, лишь бы не заботиться о внушительном приданом, которое в таком случае требовалось от него как от опекуна. Криспин рехнулся? Или это месть за отказ?

— Вижу, претендентов нет, — заметил, не позволяя себе даже усмешки, король. — И отчего-то не удивлен этим обстоятельством. Итак, давайте начистоту, леди. Либо вы принимаете мое предложение, а потом получаете место в Академии, раз уж вам так хочется учить недорослей, либо выходите замуж в интересах королевства. Вы бедны, как мышь в придорожной часовне, но старинного рода. А у меня много других героев войны, и кое-кто предпочтет получить вознаграждение титулом, а не золотом. Место фаворитки и потом свобода — или замуж за первого встречного. С вашей точки зрения первого, конечно.

— Да уж лучше за первого встречного, — ласково сообщила Ло тоном, после которого знающие ее старались убраться подальше. — Если я и сомневалась, то теперь убеждена. И если это все, ваше величество, то почтительно прошу разрешения откланяться.

— Разрешаю, — бросил король, снова уставившись в бумаги.

В последний момент вспомнив, что следует отступать к двери, не поворачиваясь, — а ведь казалось, что этикет в нее вколотили лучше, чем умение дышать, — Ло на негнущихся ногах сделала пять шагов, ступила за порог предупредительно открывшейся двери, за пределами кабинета развернулась, крутнувшись на каблуках, и длинно яростно выдохнула. О, как ей сейчас нужна была магия! Поджечь бы что-нибудь или грохнуть с размаха, подняв над головой одной силой мысли, — сразу полегчало бы.

«Ненавижу! — с яростным наслаждением думала она, несясь по коридорам и уже не замечая ничьих взглядов или приветствий. — Чтоб ты провалился, дражайший сюзерен, тварь болотная, мертвяк неупокоенный! Да лучше и вправду замуж! То есть не лучше, конечно… Но что может быть хуже тебя? Ох, вот теперь и вправду не грех напиться! А лучше — нажраться самым неподобающим леди образом. Сплясать полуголой на трактирном столе, набить морду какому-нибудь типу понаглее, залезть на крышу городской ратуши и запустить фейерверк… Да что угодно, лишь бы ни один жених не взял даже с королевским приданым, к барготовой матери его…»

Слетев с дворцовых ступеней и прошагав под бдительными взглядами вездесущей стражи до ворот, Ло остановилась на краю площади. Прижала ладони к горячим щекам. Кипящая от унижения и злости кровь требовала немедленно творить глупости, голова слабо возражала, что следует подумать о репутации Мелиссы: кто ее возьмет замуж, опозорься старшая сестра настолько непристойно? И все-таки неизвестно, до чего бы она додумалась, если б не услышала позади радостно-изумленный голос:

— Да это же моя милая Ло! Здравствуй, Подснежничек! Я и не знал, что ты уже в столице! Приехать и не зайти ко мне — как ты могла?

Обернувшись, Ло протянула руки, и ее немедленно притянули к себе, по-братски чмокнув в щеку. Кажется, прохожие косились на странную пару — длинноволосого щеголя в синем бархате и одетую по-мужски коротко стриженную женщину, — но Ло было все равно. Маркус! Как же она в самом деле могла забыть? Впрочем, не забыла, конечно, просто к друзьям хочется идти с радостью, а у Ло последние дни были сплошь беды — не нести же их дорогому человеку.

— Маркус! — сказала она, невольно улыбаясь. — Ты прекрасно выглядишь. Слушай, ты свободен? В смысле, на этот вечер? Мне немедленно нужно выпить в хорошей компании.