Главный шлюз - Орлов Алекс - Страница 9

– Но, сэр, он отправится по служебным коридорам, в которых самые простые интерьеры. Там нечего смотреть, – возразил стюард – обладатель командирской нашивки. – Вам лучше отправиться по парадным коридорам в сопровождении Хонса, он прекрасно рассказывает о происхождении того или иного элемента декора, а Поль тем временем доставит ваш чемодан в номер.

У Брейна в чемодане лежала «девятка», и он уже жалел, что не сунул ее попросту за пояс, опасаясь, что здесь будут «прозванивать» на металл и высокомолекулярный пластик. Впрочем, главный в группе стюардов уже понял, что пассажир не желает терять контроля над багажом, и распорядился, чтобы Поль, в качестве исключения, доставил багаж по парадному пути, однако и Хонс, долговязый канзас, должен был сопровождать пассажира.

Так они и двинулись целым конвоем до первого поворота, где старший с еще одним стюардом пошли по своим делам, а Брейн в сопровождении словоохотливого канзаса старался не отставать от багажной платформы и шагавшего за ней Поля, который лишь присматривал за багажом, поскольку ни в какой помощи самобеглая тележка не нуждалась.

Несмотря на то что Брейну уже доводилось кататься на судах подобного класса, богатство интерьера поражало. На каждом ярусе имелась собственная тематика – где-то море, где-то горы и ледники, где-то какие-то совершенно безумные миры из камней и лиловых лишайников.

И затянутые в шелк стены, и искрящийся мягкий палас, и какой-то располагающий успокаивающий запах – все заставляло поверить, что пассажир попал в самую настоящую сказку. Причем уютную.

Номер Брейна оказался на самом верхнем, четвертом ярусе, и после того, как он увидел свои апартаменты и их убранство, ему стало понятно почтение, с которым к нему относились стюарды.

По счастью, и костюм на нем соответствовал случаю.

Брейн отклонил предложение стюардов показать, чем оснащен номер, сказав, что разберется сам, и они ушли, предупредив лишь, что вскоре к нему придет сотрудник из регистрационного бюро, чтобы полностью оформить билет Брейна. Ведь ему поверили на слово, когда, взойдя на борт, он назвал код оплаченной поездки.

Стюарды ушли, и Брейн спохватился, что забыл спросить, когда обед, однако, пройдясь по трем своим комнатам, обнаружил подключенные панели заказов, предлагавших воспользоваться полным набором услуг.

Тут были и еда, и алкоголь, и массаж, и даже непонятное «гоанг». То есть ему не требовалось куда-то идти, все могли доставить в номер, в то же время к его услугам был шикарный обеденный зал, в котором он мог зарезервировать место: возле фонтана или у окна, за которым идет дождь, снег, светит солнце или луна. Брейну по его статусу было доступно все.

В дверь постучали.

– Входите! – крикнул Брейн, быстро открывая чемодан и выдергивая пистолет, чтобы спрятать за поясом.

Дверь открылась, однако Брейн не услышал шагов – напольное покрытие поглощало любые звуки. Но вот из мини-холла в гостиную заглянула девушка.

– Добрый день, сэр. Я служащий регистрационного бюро судна.

Она вошла в гостиную, и Брейн сумел рассмотреть ее лучше. Это была девушка-суперколвер. Рослая, с широкими плечами и светловолосая, с прической, указывающей на то, что воспитывалась она в варварском оплоте, а не по другую сторону прыжка – в Метрополии.

– Как вас зовут? – спросил Брейн.

– Служащий второго класса Лорни, сэр, – представилась она официально, и Брейн едва сдержал улыбку.

– А имя у вас имеется?

– Кларисса, сэр.

– Стало быть, Клэр?

– Ну да, так зовут меня друзья, но на службе нам не разрешают прозвища и сокращенные имена, сэр.

– Договорились. Чем обязан, служащий второго класса Лорни?

– Мне нужно ваше удостоверение, сэр. Насколько мне известно, вы военный.

– Да, конечно, – кивнул Брейн и, достав из нагрудного кармана свой главный документ, подал девушке.

– Представьтесь, пожалуйста, сэр.

– Но там же все написано, – удивился Брейн.

– Это так, сэр, – девушка слегка смутилась. – Но от нас требуют, чтобы наши гости представлялись лично.

– А не скажете, почему?

– Потому что некоторые любят называться другими именами или прозвищами. В регистрацию мы вносим данные из документов, а обращаемся к пассажиру именно так, как он хочет, чтобы к нему обращались. Такова политика компании.

– Я понял, служащий Лорни. Меня зовут Винсент Лукас.

– У вас имеется оружие, мистер Лукас?

– Да, – ответил Брейн, ожидая требований предъявить его или еще каких-то вопросов. Но на этом все и закончилось, и служащий Лорни ушла.

Дни в пути тянулись однообразно, но Брейна это устраивало. Он никуда не выходил, смотрел ТВ-бокс и получал обеды в номер.

Здесь же пользовался собственным джакузи с морской водой, заказал себе механические тренажеры и, поставив их в гостиной, поддерживал физическую форму, чтобы не набирать вес.

С возрастом, Брейн заметил это, лишние килограммы стали ходить за ним по пятам и, стоило ему получить возможность отдохнуть и начать нормально питаться, тотчас набрасывались на него – видимо, ночью, потому что именно на утренних взвешиваниях он часто и обнаруживал, что набрал лишнее.

Через три дня после его прибытия на борт лайнера стала известна дата прыжка. Теперь по всему лайнеру были запущены табло, на которых в виде обратного отсчета показывалось, сколько времени оставалось до начального режима, когда пассажиры должны будут занять место в специальном кресле, снабженном надежной фиксацией. Без этой фиксации многие могли получить травмы, поскольку прыжку сопутствовала гравитационная неравномерность, сопровождавшаяся резкими самопроизвольными сокращениями мышц и судорогами.

За семьдесят два часа до посадки в кресло из рациона уходили все полусинтетические и натуральные жиры и углеводы. Их заменяли искусными вкусовыми имитаторами, настолько качественными, что Брейну с трудом удалось распознать эту замену.

А еще появлялось чувство голода – после имитаторов оно оставалось, поэтому в конце трапезы было необходимо пожевать какую-то резиновую конфету. Она подавляла чувство голода и одновременно насыщала препаратами, помогавшими лучше перенести самую опасную фазу прыжка.

Официант, доставлявший обеды, охотно отвечал Брейну на все его вопросы и даже отметил, что других пассажиров подобные темы не интересуют.

– Вы, наверное, ученый, сэр? – спросил он, уже собираясь уходить со своей развозной тележкой.

– В какой-то мере да, – согласился Брейн, пережевывая резиновую конфету и чувствуя, как его отпускает, – препарат давал расслабляющий эффект. Брейн замечал, что этот эффект нарастал с каждым приемом резиновой конфеты, и уже стал опасаться, как бы не пристраститься к препарату.

В положенное время при участии двоих служащих компании он был удобно устроен в кресле и зафиксирован ремнями, похожими на системы безопасности пилотов и одновременно на удавки в специализированных комнатах, где проводились допросы с пристрастиями.

– Как же я выберусь отсюда без вашей помощи после прыжка? Или мне придется ждать, когда вы придете? – спросил Брейн, чувствуя себя некомфортно в ситуации, когда он оказался совершенно беззащитен.

– Не беспокойтесь, сэр. После прыжка система разблокируется автоматически. Так что, когда мы придем, чтобы поприветствовать вас, вы встретите нас бодрым и радостным, – заверили его служащие и ушли.

Он слышал, как щелкнул замок, а чуть позже лязгнула блокирующая панель, которая пускалась в дело только перед прыжком. И почувствовал себя окончательно замурованным, однако длилось это состояние недолго. Возбуждение и беспокойство подавил накопленный в организме успокаивающий препарат, и Брейн не заметил, как провалился в сон.

Вопреки заверениям, это был не краткий миг забвения, а череда длинных воспоминаний – с самых ранних минут детства до академии. Потом бесконечные бои в службе «конвоя и сопровождения».

Он снова общался с товарищами, которых впоследствии терял, он снова тащил на себе кого-то истекающего кровью, а минометные осколки стригли ветки совсем рядом. Когда пули и осколки настигали его, то, словно в компьютерной игре, он перепрыгивал на следующий этап, где он, веселый и радостный, приветствовал товарищей, вернувшись из госпиталя.