Отраженное мироздание. Тринадцатый воин (СИ) - Криптонов Василий - Страница 54

– Господи! – взвизгнул Шмыглик. Из всей услышанной белиберды он уловил лишь главное: Синеман и Вотзефак! Эти имена были на слуху.

– Начнем с простых вопросов, цена которым – твои зубы! – жизнерадостно продолжал Синеман. – Первый вопрос: «Паркер» – это ручка, или человек-паук?

Шмыглик лихорадочно соображал. Он не знал, что такое «Паркер», не знал, что такое ручка, а словосочетание «человек-паук» вообще поставило его в тупик.

– Раз. Два. Три, – хладнокровно сосчитал Синеман. – Ваш ответ?

– Я не знаю!

– Вотзефак, гаси.

Вотзефак лениво оторвал правую руку от руля и резко двинул Шмыглику в челюсть. Шмыглик пискнул и выплюнул себе на руку окровавленный резец (в смысле, зуб).

– У вас все еще осталась жизнь, – заметил Син. – Хочу также заметить, что у вас есть две подсказки: первая – попросить помощи у Господа Бога, и вторая – прозвонить «цешкой» трансформаторную будку. Хайтек – инженер погибший, из избранных, – рассказывал Вингеру – это что-то!

– Син! – прикрикнул Вотзефак. – Не отвлекайся.

– А, точно, прости, – спохватился Синеман. – Итак, переходим к более сложным вопросам, которые стоят перед нами. В чем смысл жизни?

Шмыглик застонал. Он уже понял, что попал к конченым отморозкам, и его шансы выбраться равняются нулю.

– Я не знаю, – всхлипнул он. – Отпустите меня, пожа…

– Гаси!

Шмыглик уныло сплюнул второй резец.

– Ты снайпер, Вотзефак! – восхитился Син.

– Опыт! – самодовольно признал Вотзефак.

– Итак, отвечаю на свой собственный вопрос. Смысл жизни, мой дорогой Шмыглик, состоит в том, чтобы правильно ответить на третий вопрос. Как найти подземный ход, что ведет в крепость?

Шмыглик похолодел, остолбенел, онемел, опешил, обомлел и далее по списку шаблонов и штампов.

– Я не знаю, – прошептал он.

– Слышь, парень, ты у нас за сегодня уже третий ничего не знающий! Первые два в фуре, льдом обложенные! Давай, вспоминай, рейтинги падают!

Шмыглик заплакал. Предать дона значило умереть. Не предать значило, возможно, нечто похуже. Да тут еще Синеман наклонился к нему и доверительно сказал:

– Самое страшное, что это еще не самое страшное.

– Ну? – Вотзефак начал терять терпение.

– Да, действительно: ну? – подтвердил Син. – Будешь исповедоваться?

– Нет!

– Жадница! – проворчал Синеман. – Вотзефак, друг, останови где-нибудь в тихом местечке.

– Не-е-е-т! – в панике заорал Шмыглик.

– Понятно уже, что «нет». Потому и в тихом местечке.

– Нет, «нет» – в смысле, не надо останавливаться, я все скажу!

– Здорово ты придумал – не надо останавливаться! Что ж нам теперь, вечность тут круги наматывать? Ну, ладно, давай, рассказывай!

Шмыглик покрутил в воздухе пальцами и жалобно сказал:

– Ну, как я так объясню? Дайте хоть карту!

Синеман открыл бардачок и достал оттуда вчетверо сложенную большую карту. Она принадлежала кому-то из людей дона, так что была куда более подробной, чем все остальные. Шмыглик на мгновение задумался, а потом уверенно ткнул пальцем в бумагу.

– Здесь!

Синеман склонился над картой, и даже Вотзефак на мгновение скосил взгляд.

– Ты точно уверен? – спросил Синеман.

– Да, точно.

– Ты соображаешь, что будет с тобой, если это окажется ложью?

– Прекрасно понимаю.

Синеман еще секунд двадцать изучал карту и Вотзефак начал нервничать.

– Ну, чего там? – спросил он.

– Давай-ка, поворачивай к нашим, – решил Син. – С этим разделаемся, тогда и будем решать.

– Вы же обещали! – заорал Шмыглик.

– Ничего мы тебе не обещали – это раз! А во-вторых, не бойся, жить ты будешь. На пособие по инвалидности.

Приказание Свита было выполнено лишь номинально. Он был еще молод, не был Синеманом, и не знал простой истины, к которой приходит каждый киношный злодей перед тем как брать огромный тесак и идти разбираться с каким-нибудь очередным Шварценеггером: «Если хочешь, чтобы все было сделано правильно – сделай это сам».

В идеале надо было полностью изолировать Рели от всего мира по указу дона, но ребята, исполнявшие приказ, были не самыми сообразительными. Им было лень разводить пленниц в разные концы подземной тюрьмы, поэтому они посадили их в два соседних каземата и ушли с чувством выполненного долга. Поплакав некоторое время, уставшие и перенервничавшие девушки заснули и проспали всю ночь. Где-то наверху шел дождь, где-то в морге строились планы, где-то в крепости сломанные весы неправильно отвешивали героин… Но внизу, в подземелье, была лишь тьма.

Утром девушки проснулись одновременно. Вероника открыла глаза, обнаружила, что находится в кромешной темноте, и испуганно вскрикнула:

– Где я? – ей на миг причудилось, что она вновь лежит в гробу.

– Вера?

– Рели?

Девушки поползли навстречу голосам друг друга и столкнулись со стеной. Пошарив по ней руками, они одновременно обнаружили довольно широкое отверстие, одновременно просунули туда руки, и, столкнувшись пальцами, одновременно с визгом отшатнулись.

– Это ты до меня дотронулась? – спросила Рели.

– Да, похоже, – откликнулась Вера.

Они вновь приблизились к отверстию и схватились за руки.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Вера.

– Отвратительно. Все болит, – пожаловалась Рели.

– Как лицо?

– Будто онемело. Больно очень.

– Ты что, знала этого мерзавца?

Рели вздохнула. Вера почувствовала, как ее пальцы чуть разомкнулись, а потом вновь сжали ее руку.

– Да. Когда мой дорогой папа в городе додумался сыграть с доном в карты и проиграл меня, то дон сразу же послал этого подонка за мной. Он и его шакалы утащили меня в какой-то сарай, а потом Толя и остальные меня спасли.

При упоминании о Толе, на душе у Веры потеплело.

– Может, и сейчас спасут, – сказала она.

Рели фыркнула:

– Не смеши меня! Там был деревянный забор и штук десять парней, а тут – крепость и целая армия головорезов! При всем их желании, ничего не получится!

Вера не стала спорить. Она молча продолжала верить.

– Как ты думаешь, что дон сделает с нами? Зачем мы ему вообще?

– Не знаю. – По тому, как дернулась ее рука, Вера поняла, что она пожала плечами. – Из меня, наверное, проститутку сделают, а тебя в гарем к дону.

– Как ты можешь так спокойно рассуждать об этом?!

– А что я могу еще делать? Ты видела, как они обращаются со мной? Я здесь явно не для того, чтобы кататься сыром в масле. Разве что в кипящем.

Вера большим пальцем ласково погладила ее ладонь.

– Не унывай, – попросила она. – Не может все так плохо закончиться!

Рели грустно улыбнулась в темноту.

– Ничто не закончится, понимаешь? – сказала она. – Это в книгах что-то заканчивается, а в жизни – тянется бесконечно. В книге одна строчка: «Жили долго и счастливо», а в реальности это – целая жизнь.

Грузовик остановился у неприметного трактирчика под названием «Тоскующий Джонни». Вотзефак и Синеман выпрыгнули из кабины и выволокли Шмыглика.

– Пикнешь – сдохнешь, – пообещал Вотзефак.

Они вошли в трактир и огляделись. Свою компанию они обнаружили сразу – они занимали четыре угловых столика. Толя и Соломон поднялись им навстречу.

– Как прошло? – спросил Сол.

– Гладко, – объявил Синеман.

– Это он? – Сол кивнул на Шмыглика.

– Да.

– Понятно. Толя, пошли.

Они с Толей взяли Шмыглика под руки и вышли из зала в прилегающую комнату. За умеренную плату хозяин сдавал ее на несколько часов любым желающим и нисколько не интересовался тем, что происходит внутри. Вотзефак, увязавшийся с ними ради обеспечения безопасности, прикрыл дверь. Шмыглика швырнули на кровать.

– Штаны снимай, ложись на живот, – велел ему Толя.

– Зачем? – испугался Шмыглик. – Что вы собираетесь делать?

Толя молча глянул на Вотзефака. Тот подошел к Шмыглику и дал ему хорошего подзатыльника.

– Сказано – снимай! – рявкнул он.

Шмыглик, поскуливая, спустил штаны. Толя вынул из кармана стерильную упаковку со шприцем, которую по случайности унес из больницы, когда еще делал операцию Сергию. Отвернувшись, он разорвал упаковку и набрал в шприц жидкость из заранее приготовленной баночки.