Коротышка или Байкер для графа Дракулы (СИ) - Кувайкова Анна Александровна - Страница 4

Да и весь внешний облик в целом…

Ухоженная. Приятная. С тем самым неуловимым лоском, налетом роскоши и явно хорошим вкусом.

Повторный хмык удалось заткнуть в последний момент.

— Рано ты сегодня, Ришка, — бесцеремонно приобняв девушку за плечи своей лапищей, довольно пробасил Харлей. И кивнул в мою сторону. — А это Стаська, сеструха моя. Приволок, наконец-то.

— Станислава, да? — девушка улыбнулась просто и открыто, приветливо и мягко… короче, меня от вежливости слегка покорежило. — Приятно познакомиться. Я Арина.

— Трепло ты, братец, — сунув руки в карманы серых джинс, ставя пометку сказать спасибо Неаполь, за ее своевременное вмешательство. Если б не она, светить бы мне сейчас перед этой шикарной някой любимой пижамой… — Обо всём успел растрещать?

— Харлей всего лишь говорил, что у него есть сестра, — мило фыркнула девушка приятным, нежным и глубоким голоском. Хм, интересно — оно еще и поёт, что ли? — Обещал познакомить. Харлей, я привезла эскизы бильярдной для «Анубиса». Посмотришь? А то мы с Сашей опять не сошлись во мнениях…

— Ришка наш второй арт-директор, — пояснил брательник, забирая протянутую ему папку. — Еще думаем, кто из них после открытия во второй клуб перейдет… Санька помнишь? Во! Он опытнее, но у Вишенки вкус тоньше…

— Харлей, ну хватит, — с мягкой укоризной посмотрела на него «Ришка». Блин, с какого бодуна этому утонченному создание дали такое прозвище? — Это вопрос решенный. К «Максимусу» я привыкла, а то, что вы собираетесь сделать из нового клуба — немного не мой уровень. Ладно, я побегу. Стася, приятно было познакомиться. Как будет время, заходи, попьем чаю, поговорим. Я обычно в кабинете на первом этаже, справа от сцены. Харлей, увидимся.

— Аха, — отозвался рыжий, залипший намертво в содержимое той самой папки.

Улыбнувшись еще раз, приятная до безобразия девушка, явно из высшего света и выпавшая из института благородных девиц, как минимум, легкой походкой направилась в сторону входа в огромное здание клуба.

Глядя, как удаляется ее изящная фигурка, я всё-таки хмыкнула еще раз. Достала сигареты, закурила и, сунув руки в карманы крутки, повернулась к машине улетевшего в нирвану братца.

Блестящий на солнце лакированный бок коряво, но послушно явил мне собственное отражение: тощую фигуру, немного не дотягивающую до мешка с костями и именем Неаполь. Из одежды серые джинсы, белая майка, кеды, и кожаная куртка из тонкой кожи, плюс перчатки с обрезанными пальцами. Худое, осунувшееся лицо с острыми скулами и таким же подбородком, в обрамлении растрепанных, неровно остриженных темно-русых волос, с пепельным отливом и обилием выбеленных прядей.

Не комильфо…

— То, что надо! — наконец-то отмерев, радостно потер руки Илюха, захлопывая папку. Сунул ее подмышку, сцапал меня за руку и шагнул вперед, довольно пробасив. — Айда, с остальными познакомлю! Епта… Стаська, ты опять?

— Не опять, — усмехнулась, когда байкер остановился, сообразив, что я с места так и не сдвинулась, и не потянул он меня волоком только каким-то чудом, учитывая нашу разницу в габаритах.

— Тогда в чем дело? — грозно нахмурился суровый начальник местной развлекаловки, носящей гордое имя «Максимус». — Если ты снова…

— Не снова, — хмыкнула, раздавливая подошвой кед несчастный окурок. И, освободив свою руку, снова сунула ее в карман куртки. — На этот раз без шуток, Илюх. Я никуда не пойду.

— Да почему…

— Да потому! — перебив его, коротко и зло ругнулась. А потом, взъерошив волосы еще больше, уселась на корточки, обхватив голову ладонями. И тихо проговорила, не глядя на брата. — Не пойду, Харлей. Хватит шутить. Какая работа? Где я и где эта девочка-лапочка? У нее наверняка воспитание, образование, опыт, да и вообще… С людьми она общаться умеет. А я что? Ни того, ни другого, ни третьего. С людьми полгода как не разговаривала в принципе. Какую к черту работу ты мне найти собрался? Опозоришься только моими потугами. И вообще… Если у вас арт-директор такой, боюсь представить, кто у вас там еще обитает. Мне куда со своим рылом, да в их ряды? С меня и байкер так себе, если помнишь…

— Хорош, Стась, — опустившись рядом, тяжело вздохнул мужчина. — Ну поцарапала мой байк, чутка, с кем не бывает? Ты сколько уже без опыта, почти пять лет? Ничё, вспомнишь, это дело наживное. Чё мне, для сеструхи железа жалко?

— Да не байке дело, — мотнув головой, убрала с лица волосы и снова закурила. Впервые сладковатый дым сигарет горчил на языке, оставляя неприятное ощущение. — Дело во мне, Харлей. У меня нет ни опыта, ни образования, ни внешности… Ни хрена. Я столько времени даже толком ни с кем не разговаривала. И теперь даже слов найти не могу. А о чем вообще говорить — понятия не имею. Отстала от жизни конкретно…

— Ладно тебе, Белка, — поднявшись, брат утянул меня за собой и молча, но так капитально обнял, прижимая к своей немаленькой груди, в которую я тут же уткнулась носом, совсем как в детстве. Тогда казалось, что он чертов грубый великан, всегда надо мной издевающийся, проявляющий замашки тирана и деспота… И лишь с годами пришло осознание, что именно он своими запретами и ором пытался сделать для меня, как лучше. — Херня война, прорвемся. Наверстаешь еще упущенное. А Гиппократу твоему башню рано или поздно сверну, обещаю.

— Только о нем не надо, ладно? — тихо проговорила, морщась, но продолжая обнимать этот шкаф за необъятную талию. Самый надежный и дорогой шкаф из всех возможных… Жаль только, что я поняла это слишком поздно. — Бывший муж — не та тема, которую я хотела обсуждать.

— Да понимаю, чего там, — невесело хмыкнул Илюха и, отстранившись, пригладил своими лапищами мое воронье гнездо на голове. — Прошлого не вернешь. Но жить-то как-то надо дальше, не?

— Да я б с радостью, — отозвалась, поежившись от прохладного ветерка, ссутулив плечи и снова сунув в карманы замерзшие руки. Меня по жизни морозило на нервной почве — теперь, кажется, с этим ничего поделать нельзя. Нарушенное кровообращение весьма неприятная штука, и теперь даже на июньском солнцепеке я чувствую себя как страус в Антарктиде. — Но боюсь, Илья. Правда, боюсь. Твои друзья меня вряд ли вообще помнят. Да и позорить тебя я не хочу.

— Ты это заканчивай, — мне снова подарили грозный взгляд из-под кустистых бровей. Закурив, братиш вдруг зло усмехнулся и сплюнул на землю. — Впарил тебе херню всякую… Кого, млять, и как позорить? Ты чё, банду мою не помнишь? Где они и где манеры? Забей. Ты была своей в доску, такой и осталась. Пацаны тебя как родную примут, обещаю. А о том, что случилось, они не в курсях. Знают, что развелась, и всё… А Ришку тебе надо узнать получше, плохо о ней не думай. Ну чё, идешь или дальше сопли на кулак мотаем?

— Да иди ты, — фыркнув, слегка пихнула его кулаком в бок. И, оглядев внушительное здание передо мной, вздохнула. — Но в чем-то ты прав, братиш… Жить дальше как-то надо. Хрен с тобой, рыжий. Пошли, пока я добрая. Посмотрим, что там со временем из твоей братвы выросло…

Начинать жизнь с нуля — всегда страшно. Начинать ее, не имея на то ни малейшего желания, страшно вдвойне. Забыть пять лет жизни в другом городе, в который я свинтила, оборвав по собственной глупости и наивности все связи — вообще невозможно в принципе.

Но… кто б мне варианты оставил к размышлению.

Я братца знаю. Если что задумал, хоть бери молоток и бей промеж глаз — поржет, но планов своих не оставит. И раз он дошел до крайней меры вроде транспортировки моих костей в собственном багажнике, значит, надоела я ему своим нытьем до самой каким-то чудом не пропитой печени.

Конечно, самый лучший и желанный для меня вариант — просто оставить меня в покое. Но, блин… кто даст-то?

Илюха как лучше хочет. И в этот раз, пожалуй, надо оценить его потуги. Ну, или хотя бы попробовать.

Всё-таки его банда — не высшее и люто ненавидимое мною общество, мнение которого с какого-то куста меня волновало, и чьего осуждения я боялась. Правда, так и не умудрившись вовремя понять: а какого ж все-таки хрена я вообще о нем думать стала?