Золотко или Принцесса для телохранителя (СИ) - Кувайкова Анна Александровна - Страница 18

— Не впечатляет, — призналась Солнцева после моего рассказа. Сладко потянувшись, она зевнула… и снова разлеглась на парте. — Но я в деле. Когда там у нас сей день-то расчудесный?

— В пятницу, — брюнет, наконец-то отделавшийся от главы студсовета, присел прямо на край парты с моей стороны. И, протянув руку, слегка постучал согнутым пальцем по рыжей голове. — Есть, кто живой?

— Живые закончились, остались только мертвые не первой свежести, недельной давности.

— То есть я могу позвонить и обрадовать Харон?

— Окстись, Аверин… Она же такой радости не переживет!

— Ну, с этим я бы поспорил…

— Кхе, вообще-то это мое место, — прервав снова непонятный для меня диалог, выразительно кашлянула объявившаяся рядом с партой Наталья. На Солнцеву она посмотрела с едва заметной неприязнью, выставив на край стола свою сумочку, а вот Аверину послала очаровательную улыбку.

Тот отреагировал спокойно. То есть почти никак, иронично выгнув одну бровь, и насмешливо позвав:

— Рыж?

— Что устало, то упало, — вяло отозвалась та… но поднялась, к моему огромному сожалению. Выбирая между бесконечной, но забавной болтовней Солнцевой и вечным щебетом Натальи о том, какой Аверин хорошенький, я, не задумываясь, выбирала рыжую!

Конечно, можно было поведать одногруппнице о том, что я узнала, дать ей шанс. Но что-то мне подсказывало, вряд ли новенькие будут рады, если я раскрою их небольшое притворство. Да и сам брюнет, мне кажется, не останется в восторге от активного соблазнения своей нескромной персоны.

К тому же, для подобного поведения явно должна быть причина. И выяснять ее я не собиралась. В конце концов, Аня до сих пор даже словом не заикнулась о моей странной для взрослого человека фобии…

Не знаю, совпадение это или нет, но речь Олега Евгеньевича сегодня была посвящена именно фобиям. Едва появившись в кабинете многим позже звонка, он рассадил всех по местам, чтобы тут же начать обсуждение туристического слета. Оно заняло большую часть пары, оставив на материал по психологии, которую преподавал наш куратор, всего каких-то двадцать минут. Информации я услышала мало, только о природе фобий, откуда они берутся и к чему приводят. А вот как с ними бороться, предстояло выяснить на последней сегодняшней паре.

Об инциденте в раздевалке спортзала и выбитом замке не было произнесено ни слова.

Английский же, поставленный по расписанию вторым, пролетел на удивление быстро и почти незаметно. Единственным, что разбавляло монотонный гул студентов, пытающихся сквозь ругань перевести заданный текст, стали периодические попытки преподавателя разбудить дремлющую на задней парте новенькую. В конце концов, подобной наглости англичанка не выдержала:

— Солнцева! Имейте совесть!

— Я б поспорила, кто из нас кого имеет, — в полголоса пробурчала рыжая. Но поднялась, потирая заспанное лицо ладошками. — Извините. Я больше так не буду.

— Больше нет, а вот чуть-чуть меньше…

— Аверин, вы уже тоже все закончили, как я посмотрю? — впилась в него взглядом Елена Матвеевна. И обратилась ко мне, как раз собирающуюся сдать свой текст. — Романова, будьте любезны, передайте мне их работы!

Покачав головой, я повернулась, чтобы забрать их листки, протянутые мне Аверином со своей коронной ухмылочкой. Я была почти уверена, что на них не окажется ни строчки, это мне английский всегда давался легко, а благодаря занятиям с репетиторами, данный язык был выучен почти в совершенстве.

Но…

Я запнулась в проходе, когда увидела листок брюнета, исписанный мелким аккуратным почерком, без малейшей помарки и исправления. Второй, принадлежащий Ане, был не столь опрятен, девушка явно спешила. И всё равно, оба их текста, были переведены полностью, в то время, как окружающие со словарями едва ли смогли осилить хотя бы половину!

— Что-то не так, Романова?

— Нет, нет, все в порядке, — заверила я преподавательницу, отдавая ей работы. Возвращаясь на свое место, я украдкой бросила взгляд на последнюю парту: Аня сонно щурилась, но казалась довольной, Аверин задумчиво постукивал кончиками пальцев по краю стола… А между ними в стопке лежали так и не открытые словари. И только сейчас я поняла, что с их парты шелеста страниц я не слышала ни разу!

— Удивлена, — бегло посмотрев все три работы, сухо отозвалась Елена Матвеевна, делая пометку в журнале. Мельком взглянув на крохотные часики на запястье, она хмыкнула. — А теперь идите с моих глаз, все трое.

— То есть как идти? — опешила я.

— Ногами, Романова, — вздохнула женщина за преподавательским столом, шикнув на остальных учеников, неодобрительно гудящих и поглядывающих на нас с завистью. — Ногами! Поешьте, выпейте кофе… Только не попадайтесь мне на глаза! Вообще не понимаю, что вы тут забыли с такими знаниями…

Последняя фраза была произнесена едва слышно, под нос. Кажется, нашим успехам преподавательница не обрадовалась. Зато подпрыгнула мигом проснувшаяся Солнцева, с возгласом:

— Ура, кофе!

— Кто о чем, а вшивый о бане…

И гордое, и радостное:

— А то!!

Вот так мы и оказались втроем на улице, задолго до начала большой перемены…

Не знаю, как они, а я совершенно не представляла, что делать. Разве что хотелось прогуляться немного по тихим дворам, благо погода, наконец-то сменившая гнев на милость, вполне к этому располагала. Да и мне редко выпадает такой шанс, на самом-то деле.

— Сентябрь, ты пьяный, иди домой, — зажмурившись от яркого солнца, фыркнула девушка. И, вручив Аверину свой рюкзак, принялась торопливо стягивать с плеч тонкую кожанку. — Вот это жарит…

Я только улыбнулась. Лично мне в тонкой, почти прозрачной синей блузе и тонких серых брюках было вполне комфортно. Как и открытых туфлях на небольшом каблуке.

— Бабье лето, Рыж, — усмехнулся брюнет, которого, как казалось, не по-осеннему припекающее солнце ни капли не заботило, не смотря на обилие черных тонов в одежде. — Лучше, чем проливные дожди.

— Да кто ж спорит-то? — откликнулась Аня, забирая свои вещи. Закурив, она с самым довольным видом выдохнула тонкую струйку дыма и весело поинтересовалась. — Ну что, последуем мудрому совету и потешим желудки лишними калориями?

— Варианты?

— Крис, а ты что хочешь? — вдруг повернулась ко мне Аня с очень неожиданным вопросом. Я даже как-то сразу растерялась:

— Я… Не знаю.

— Суши, роллы, французская кухня, европейская, родные котлеты с пельмешками, аль вдарим по шаурме с ближайшего ларька? — продолжила допытываться Солнцева, пока я думала, что на это можно ответить. Если честно… как таковых любимых вкусовых предпочтений у меня никогда не было. И, кажется, я только сейчас я это осознала. Меня обычно не спрашивали дома, что я хочу, готовили то, что приказывала бабушка. И она же моими вкусами тоже не озадачивалась…