Восстание Персеполиса - Кори Джеймс - Страница 52

- Я так это вижу, мы служим трем господам: создаем пространство для себя, создаем инструменты для себя, и сохраняем пространство и инструменты от внутряков. У нас есть три процента Медины сейчас, где безопасники не видят. У нас есть поддержка от экипажа. У нас есть двусторонняя связь через врата Солнечной системы. Надо смотреть на разницу между тем, чем мы рискуем, и тем, что мы с этого получим. Вот что говорю.

- Да, конечно - сказал Холден, и Саба вздернул голову. На краю его поля зрения, Бобби подалась вперед. Когда он посмотрел на нее, выражение ее лица было пустым, но его многолетний опыт подсказывал ему, что она что-то оценивает. Возможно угрозу, если не принимать во внимание, что она смотрела на него.

Холден снова поменял ноги. - Просто, все что мы делаем, мы должны считать временным, так?

- На камне тут не построишь, - сказал Саба с усмешкой, но Холден был уверен, что тот не понял его мысль.

- Медина - наша станция, - сказал Холден. - Мы знаем ее лучше. Все ниши и проходы, все недокументированные функции. Все трюки, двери и углы. И это будет правдой, пока не станет по-другому. Эти люди не тупые. Сейчас они заняты, и, может быть, будут заняты еще какое-то время. Но рано или поздно, они узнают станцию. Наше преимущество сохранится только до тех пор, пока они заняты изучением. Поэтому, что бы мы ни делали здесь, это не должно планироваться надолго. У нас нет ничего долгосрочного. У нас есть короткий срок, и, может быть, средний срок. Как, может быть?

Саба поерзал, отхлебнул чаю и кивнул.

- Хорошая мысль, койо, - сказал он. - Может быть также, что нам надо начать присматриваться к планам эвакуации. Чтобы не провести долгую жизнь в тюремной камере, или короткую в воздушном шлюзе.

- Какие бы цели мы ни выбрали, - сказал Холден. - я просто не думаю, что мы должны тратить дополнительные усилия, чтобы делать что-то на десять лет, когда речь идет скорее всего, о не более чем восьми-десяти неделях свободы.

Он сказал это так, что прозвучало как извинение. Саба провел рукой по подбородку. В комнате было так тихо, что Холден слышал шуршание щетины под его рукой, даже не смотря на шум вентилятора. Восемь или десять недель свободы. Это был первый раз, когда кто-либо на встречах попытался предположить временные рамки. Какой бы маленький апокалипсис не настиг подполье, Холден ожидал, что это займет меньше времени, чем весенний период в его далеком времени на Земле.

- Это справедливое замечание, - сказал Саба, а в коридоре тем временем раздался шум. Голоса. Человек с худым лицом и со шрамом через левый глаз, заглянул в комнату, огляделся и кивнул.

- Новые отчеты сверху, если нужны, - сказал Глаз-со-Шрамом. - Не похоже, что там есть что-то новое. Контрольно-пропускные пункты все еще передвигаются, и они посадили несколько глупых койо в свою публичную тюрьму за то, что они вышли после комендантского часа, ну и все.

- Я не думаю... - начал Саба.

Бобби прервала его.

- А тебе может и следовало бы. Мы можем сделать перерыв. Так, Холден?

- Хм, - сказал Холден. - Конечно.

Саба пожал плечами, подняв руки.

- Bien á. Может, организовать сюда чего-нибудь поесть, да?

Собрание зашевелилось. Это были всё те же люди, в том же пространстве, но общее движение изменилось. Холден наклонился, и мягко поцеловал Наоми в щеку. Она склонила к нему голову, как будто это была только ласка.

- Какого хера происходит? - прошептал Холден. - Я сделал что-то, что выбесило Бобби? Потому что я действительно стараюсь не делать такого случайно.

Наоми едва заметно покачала головой, чтобы только он почувствовал это.

- Тебе надо спросить у нее, что случилось, - ответила Наоми. - Но ты не ошибаешься. Что-то в этом было.

Разговоры в комнате расцветали и смещались, кружась как птицы. Слово или фраза, проскочившие между Амосом и Клариссой, попадали в уши одному из людей Сабы, влияли на то, что говорил он сам, и вскоре Саба упоминал об этом Алексу. "Контроль над людьми, это обычно обладание тем, что они хотят. Не желай ничего, и они с большой вероятностью просто будут пинать тебя, пока ты не сделаешь как они говорят" превращалось в "С внутряками было легче, потому что они хотели разбогатеть, и заполучить игрушки богачей" превращалось в "Чего эти лаконианские койо хотят, вот реально? Что они вообще там возомнили, о том что делают, да?". Все разговаривали со всеми, знали они об этом или нет.

Холден наблюдал за этим, слушая и ожидая, когда подойдет Бобби. Если бы человечество когда-либо изобрело коллективный разум, то это не было бы психическими связями мозга, которые спаялись вместе. Это были бы сплетни и коктейльные вечеринки.

- Эй, Холден, - сказала Бобби, касаясь его плеча. - Могу я одолжить тебя на минутку?

- К гадалке не ходи, - сказал он, поднимая себя с пола. Бобби ссутулившись выбралась в коридор, и он последовал за ней. Воздух за пределами комнаты был прохладнее и казался менее похожим на то, что только что вышло из чужих легких. Освещение обеспечивалось светодиодными ремонтными фонарями, резкими и яркими. Стены были окрашены в десяток разных цветов, сигнализируя о трубах и кабельных каналах, проходящих за ними. Карта и территория сразу.

Бобби затормозила у разветвления служебного лаза с основным коридором. Голоса бормотали позади них, слишком далекие, чтобы различить, но слышимые. В тесноте этого места, она могла бы прислониться к стенам обоих коридоров сразу, к одному каждым плечом. Она согнула руки, как боец, собирающийся выйти на ринг. Когда-то, во время их первой встречи, он находил Бобби физически устрашающей. Спустя годы, она проросла в его сознании в место, где она была только самой собой. Но периодически он сталкивался с напоминанием, что она профессиональный воин, и хорошо обучена насилию.

Ее лицо было напряженным и сосредоточенным. Она могла бы думать так о серьезной проблеме, или сдерживать себя от убийственной ярости. И в обоих случаях, это было бы на нее похоже.

- Эй, - сказал Холден. - Что у тебя на уме?

Ее внимание переместилось не него, и она кивнула, будто он сказал что-то, с чем стоило согласиться.

- Так ты хочешь помочь этому или помешать?

- Ну, - сказал Холден. - Я бы сказал "помочь", пока ты не спросила, а теперь это похоже на вопрос с подвохом. Я что-то пропустил?

Сначала Бобби выставила перед собой ладони, как будто уговаривала кого-то притормозить, но казалось, что жест предназначен больше для нее самой чем для него.

- Я думаю об этом прямо пока говорю, так что просто...

- Понял, - сказал Холден. - Чтобы там ни было, врежь ему. Мы разберемся.

- Другие люди? Вот как я? Мы можем появиться и, возможно, это ни на что не повлияет. С тобой все совсем не так. Ты или помогаешь, или сдерживаешь. Середины нет.

Легкое беспокойство дернуло его, и он скрестил руки.

- Это... Бобби, это ты о капитанстве Роси? Потому что это не изменилось. Наоми и я...

- Да, - сказала Бобби. - Вот о чем я и говорю. Послушай, ты видел всех тех людей, которые продолжают прерывать встречу, так? Они все просто слоняются, чтобы зайти в комнату на минутку, даже если это то, что они могут сделать с ручного терминала. Или не сделать, без разницы.

- Я понял, что ты имеешь ввиду, - сказал Холден, - но это не я.

- Нет, это абсолютно ты. Джеймс Холден, который возглавлял борьбу против Свободного флота. И остановил Протоген от уничтожения Марса. И капитан первого корабля, прошедшего через кольцо. Объединивший людей на Илосе перед лицом пятидесяти разных сортов дерьма, разваливающихся на части. Ты попадаешь в центр всего, просто войдя в комнату.

- Не потому, что мне это нравится, - сказал Холден.

- Когда ты показался, мы с Амосом готовились с боем пробивать себе путь во все это. Но вот появляешься ты, и тебя узнали, и теперь мы все сидим в абсолютном центре заговора. Даже если бы я пробилась во все это, и то понадобилось бы несколько дней, может быть, недели, чтобы доказать Сабе и его людям, что они могут мне доверять. Ты получил это задаром, а все остальные сосредоточились на тебе. Я пришла в качестве капитана Росинанта, и этого было недостаточно, чтобы нас восприняли всерьез настолько, насколько восприняли тебя.