Герой для Системы (СИ) - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon" - Страница 23

Девушка, отмерев наконец, словно бы сдулась и уронив свой ножичек села прям там, где собралась принять бой. Минуты три у неё ушло на то, чтобы прийти в себя и только тогда она вновь вскочив на ноги, завертела головой, пытаясь понять, откуда же ей пришла помощь. Вот только я уже пробрался на то дерево, под которым она стояла, и спрятался среди его ветвей.

С одной стороны, это был идеальный момент, чтобы завести знакомство. Можно сказать — рыцарь спас прекрасную даму и всё такое. В идеале, можно было бы даже рассчитывать на определённую «благодарность». А с другой… Прежде чем «выходить в свет», хотелось бы разобраться с тем, где я собственно нахожусь. И вообще понять, стоит ли давать знать о моём существовании аборигенам.

Ведь не зря же в каждой второй книге, стоит герою-попаданцу только расслабить булки, как его тут же тащат в какое-нибудь рабство, из которого ему приходится выбираться. Может быть у этой вот красавицы дома в деревне, ну или где она там живёт, весь двор плотно заставлен клетками с залётными инженерами кибертронщиками, а её сосед слева коллекционирует студентов и десантников!

И да. Я наконец-таки смирился с тем, что нахожусь в другом мире. Но сделал это в первую очередь основываясь на чисто профессиональных знаниях. Просто… Эти «гоблины». Они же явно не роботы, а вполне себе живые существа и даже вполне себе естественно обгадились после смерти. Если же принять, что это искусственные создания, то это уже гено-бионика какая-то, а я бы точно слышал хоть что-нибудь о прорывах на данном научном поприще!

К тому же, какому вообще идиоту могла прийти в голову гениальная мысль клепать таких карликовых уродцев с минимальными полезными функциями. Я скорее поверю, что в первую очередь зафигачат какого-нибудь там эльфа, или чужого из одноимённой кинофраншизы, чем потратят хотя бы копейку или цент на зелёных агрессивных обезьян.

— Ах, ты ж мелкая… — почти беззвучно прошептал я себе под нос.

А всё дело в том, что оклемавшаяся девица, так и не обнаружившая спасителя, подхватив свою корзиночку и ножик, цапнула вдобавок и мою звёздочку, которая тут же исчезла среди пучков собранной ею лесных цветочков и прочей лебеды. После чего шустро побежала прочь по дорожке, постоянно оглядываясь на валяющиеся тушки гоблинов, покуда не скрылась за очередными кустами.

Нагнал я её примерно минут через восемь. Пришлось немножко задержаться, дабы забрать своё метательное оружие, а примерно через час лес резко завончился и моему взору представилась миленькая такая деревенька под два десятка дворов, обнесённая невысоким частоколом. С первого взгляда можно было сказать, что ничего общего с нашими «Подзадрючево» и прочими «Кукуевками» это место совершенно не имеет. Не то, чтобы я был противником отечественного села или верил нашим лживым журналистам, что народ там только и умеет что спиваться.

Просто то, что я сейчас видел, ну никак не могло быть ни современной, ни даже старорусской деревней. Аккуратные небольшие домишки, хоть и напоминали своими белыми стенами с тёмными балками что-то такое европейское, но честно сказать, я вообще затруднялся определить принадлежность этих коттеджиков.

Во-первых, они, как и платье девушки, с первого взгляда произвели впечатление декораций для какого-то фильма. Всё-такое… слегка не настоящее, словно бы с картинки очень хорошего художника. Во-вторых, обычно жилой дом со временем приобретает в своём облике определённый отпечаток характера своего хозяина, здесь же подобное не чувствовалось. Как будто во всей деревне жила одна единственная семья.

И в-третьих, всё в деревне, словно бы сделано было под копирку с минимальными различиями. Здесь труба справа, а не слева, а здесь ящики с цветами расположены по-другому, а вот тут окошки с резным наличником расположены не так как у соседей. Вот и чувствовалась некая штампованность, тем более что не было ни одного строения которое отличалось бы от других. Даже сарайчики словно были выстроены не по мере надобности, как это обычно бывает, а сразу же были спланированы и возведены вместе с жилым домом.

Хотя нет. Вру! Среди всего этого прянично-сдобного муляжа, выделялось таки два домика, один из которых большой и богатый, выстроенный всё в том же «местном» стиле, расположился прямо посередине посёлка, а другой, небольшой, чуть посеревший и сложенный из брёвен «в лапу», примостился на отшибе, почти прижавшись к внутренней стороне частокола. И именно к нему поспешила аборигенка, стоило ей только вбежать в хлипкие даже на вид деревенские ворота.

Я же, примостившись на высокой ветви одного из деревьев, почти вплотную росшего возле хилого укрепления из грубо заточенных и так же посеревших от времени брёвен, продолжил с интересом наблюдать за «цивилизацией». А в частности за бытом жителей, которые в отличии от «купальщицы» оказались почти поголовно брюнетами с отливом в синеву, хотя и встречались детишки с каштановыми, а то и почти красными волосами.

Женщины, те что помоложе, так и вовсе огонь, а не селяночки. В остальном же практически всех, кроме представительниц, перешедших определённую возрастную черту, можно было назвать именно что красивыми, хотя, конечно, до блондинистой девушки с корзинкой, как по мне — так далеко не дотягивали. Носили они примерно то же самое что и она: длиннополые платья с различными цветовыми и видовыми вариациями, сапожки или забавные тупоносые ботиночки с небольшим каблучком.

Также в «домашних» условиях встречались и шали с различными платками, в которых кутали плечи, разномастные плащи с капюшоном и без, а также плетёные соломенные шляпки с широкими полями. Бусы, серьги и кольца, нет-нет да и поблёскивали на белоснежных шейках, ушках и пальчиках, однако чаще всего роль украшений играли нарядные красочные плетёные шнурки и разнообразные вязанные из кожаных шнуров амулеты, украшенные янтарём и бирюзой.

Однако, самым главным и неизменным украшением каждой жительницы деревни был небольшой ножик с костяной ручкой на поясе. Его не носили здесь разве что самые мелкие девчонки, которые носились в лёгких сарафанчиках вместе с босоногими мальчишками по главной и единственной улице, играли во дворах кривовато сделанными мячами и простенькими куколками или помогали матерям по хозяйству.

Совсем другое впечатление произвели на меня мужики. Тоже в основном чернявые, одетые большей частью в простые порты да домотканые рубахи с жилетками, чаще всего мускулистые и крепкие, они почему-то производили на подсознательном уровне впечатление некого покорного стада. Хоть среди них и имелись вооружённые люди, я даже видел парочку в простенькой кожаной броне с луками и короткими мечами, а у ворот так и вовсе стоял явно воин в короткой кольчуге и с внушительным копьём.

И нет, это явно было не царство победившего феминизма. В своих домах мужчины явно были хозяевами. Так, ни от кого не скрываясь, один из крестьян, явно вернувшийся с полевых работ, устроил провинившейся в чём-то супруге форменный разнос с рукоприкладством, а подтянувшиеся старики одобрительно на всё это кивали, и, кажется, ещё давали советы.

Получила своё и вернувшаяся не вовремя домой совсем молоденькая девушка, которую тот отловил, переложил через колено и задрав юбку, знатно отшлёпал по мягкому месту, несмотря на её слёзы и попытки оправдаться. Ситуация стала ещё более интересной, когда закончив экзекуцию, он направился в домик на другом конце деревни, у которого было две трубы и откуда доносилось далёкие мерные удары металла о металл. К бабке не ходи — местная кузница.

Обратно он вернулся уже в сопровождении мускулистого мужика с окладистой чёрной бородкой, который к тому же тянул за ухо похожего чем-то на него парня. Втолкнув его во двор своего спутника, кузнец, а я зуб даю, это был именно он, отвесил парню знатный подзатыльник, от которого тот чуть было не кувырнулся, а хмурый хозяин рыком загнал своих женщин и прочую мелюзгу в дом. Куда чуть позже зашёл сам вместе с гостями и двумя ухмыляющимися стариками.

В общем, наблюдать за селением было довольно таки интересно и информативно. Несмотря на некую несуразицу в образах и впечатлениях, люди здесь явно именно что жили, а не устраивали сценки на тему средневекового быта, как это было принято у финансируемых государством клубов реконструкторов. А заодно, хоть я и не сильно пока-что проголодался, поглощённая утром подбитая прямо на лету птичка, запечённая на открытом огне ещё видимо не переварилась, но я уже с интересом присматривался к небольшой коптильне на одном из дворов, в которую сейчас худой, но жилистый одноглазый мужичок развешивал одну за другой аккуратно выпотрошенных и аккуратно вывернутых рыбин.