Мама из другого мира. Дела семейные и не только (СИ) - Рыжая Ехидна - Страница 23

– А думать, Крис, надо о том, кем ты хочешь стать. Вы там много разного увидите. Вот к примеру, увидели вы раму для зеркала, ну такую, затейливую, резную, что просто рот открыть. Встаньте и подумайте, сколько времени мастер на эту красоту потратил, сколько бумаги на эскизы перевел, сколь времени дерево выбирал-лелеял, сколько часов не разгибался, сколько мозолей кровавых сорвал. А когда придумаете, вы поймете, что такое мастер.

– Эх, – сказал Пепел печально, – мне мастером никогда не стать…

– Не горюй, парень, ты свое мастерство еще найдешь, вот увидишь. По-любому, ты уже маг, вот тебе и цель. А куда свой талант приложить, жизнь подскажет.

На этой позитивной ноте дед напомнил всем про отбой и отправился обратно к камину, а я задумалась, ведь я его с палочкой давно не видела, ведь обычно, к концу дня трость всегда была при нем, усталость дневных забот брала своё. Неужели Димкин амулет уже работает?

Кстати, о Димке, а где он? В последний раз я его видела о чем-то шушукающемся с Ричардом. Здорово, что у моих любимых мужчин образовались свои мужские дела. Любопытство было подняло голову, чтобы разузнать, куда запропастилась эта парочка, но мой взгляд опять упал на Пинка. Ругая себя клушей я отправилась будить ребенка, стекло-то холодное, простынет ещё. Да и расспросить его не помешает, надо же понять, почему он не высыпается. Но мои благие намерения остались лишь намерениями, потому что подросток и сам проснулся от очередного свиста Габи.

Как открыл глаза, да так и застыл, неверяще уставившись в окно.

– Смотрите, смотрите! Я же говорил! – ликующе-растерянный возглас Пинка потонул в переливах свистульки Габи.

Пожалуй, только так и можно было выразить всю ту гамму чувств, которые, как я полагаю, испытывал каждый, кто устремился к окну. Удивление. Трепет. Любопытство. Зависть Шону и желание немедленно оказаться на его месте, чтобы все пощупать и рассмотреть. Приобщиться к чуду.

А посмотреть было на что. Прямо под окнами Димка-Шон изображал ковбоя, и не абы какого, а скачущего на медведе. Где только шляпу откопал? Выглядела она, конечно, несуразно – ещё бы, поверх зимней-то шапки. Как только Димка уловил момент, что их заметили, судя по всему, дал команду зверю и Мишка начал бегать по всему двору, утаптывая и без этого небольшой слой снега, показывая себя и своего довольного седока со всех сторон, невысоко вскидывая то передние, то задние лапы.

В один из таких забегов зверь направился прямиком к парадному входу вместе с Димкой на загривке. Я кинулась навстречу, не только чтобы отворить настежь двери, но и всем своим видом показать взрослым и детям, что бояться совершенно нечего. Раз Ричард так поступил, значит, уверен в нашей безопасности на все сто, да и у меня нет причин для опасений. Самое страшное, на что способен Мишка, это обслюнявить в порыве нежности. Ну или рыкнуть на ухо, а это не страшно, просто громко. Ведь у него нет причины нападать.

Стоило в гостиную ввалиться огромному медведю, как Гевин поднялся из кресла, всем своим видом выражая готовность пресечь панику, если понадобится. Это навело меня на мысль, что он-то как раз был посвящен в коварный план Димки и Ричарда.

Мишка грациозно косолапя и не обращая внимания на какофонию удивленно-испуганных воплей вокруг, целеустремленно топал, клацая когтями по паркету, за мной, пятящейся спиной вперед, чтобы держать пушистого гостя в поле зрения. Похоже, меня ждет покупка большого и толстого ковра, спасибо Рамоне за науку.

Я чмокнула-таки медведя в нос. Давно хотела, а сейчас это было еще и стратегически необходимо, чтоб успокоить домашних.

В абсолютной тишине Димка повторил фокус со скоростным соскальзыванием со спины, вызвав дружный вздох у публики. Мишка, стоящий во весь рост на задних лапах, производил неизгладимое впечатление, особенно на сидящих. Покрасовавшись таким макаром несколько мгновений, он растянулся на полу, уложил лобастую голову на лапы, высунул кончик языка и прикрыл блаженно глаза, потому что Димка жестом фокусника, вынул из-под стола нечто, что условно можно было назвать гребнем, только гигантским, и начал вычесывать бурую шерсть.

Я пристроилась на корточки рядом с головой и начала массировать чувствительное местечко между надбровными дугами, не забывая отслеживать реакцию окружающих.

Васила и деды были в курсе изменений в состоянии Ричарда. Во-первых, нужно было как-то объяснить разыгравшуюся фантазию Пинка и успокоить, во-вторых, заранее подготовить к подобному развитию событий. Но Васила, несмотря на былые заверения, что прошлое никак не скажется на её восприятии, перестала раскачиваться в своем кресле, уставившись на зверя и ничего больше не замечая вокруг. Амирчик, слишком сильно прижатый к пышной груди, сопя выкручивался из ее объятий. Ульх взирал на это безобразие с тем же детским восторгом, как и его воспитанники, сияя глазами и разинув рот.

Напряженная Марьяна старалась задвинуть Арью себе за спину, а та явно не разделяла опасений своей опекунши и страха не испытывала. Я поманила ее к себе. Естественно, примчались обе – и Арья и Миди. Миди у нас вообще бойкая, поэтому именно ее горячую ладошку я положила Мишке на голову, показывая, как почесывать. Это послужило сигналом. Вся мелкота рванула к медведю, облепила его, как опята пень и тискала со всем пылом первооткрывателей. Димка-Шон лишь покрикивал, чтоб против шерсти не теребили. Наконец, Мишке надоело лежать и он начал аккуратно подниматься. Малыши посыпались с него, как горох, но это лишь добавило веселья, а я опять задумалась о толстом ковре. На пол ведь падают и явно не в последний раз, а полы с подогревом я смогу соорудить только летом. Почему мне это в голову раньше не пришло?

Кто бы мог подумать, что на медведях так неудобно ездить? Особенно маленьким. Удержаться можно было только на загривке. Поэтому катание на Мишке я прекратила волевым решением. Пока всех перекатает, полночь наступит, не говоря о том, что пора бы уже Ричарду и вернуться. Повторив трюк соскальзывания со спины для шкодят – малышей я до этой забавы не допустила – и показав на прощание язык, Мишка заковылял прочь из гостиной. Димка убежал следом, присмотреть, чтоб никто не увязался подглядывать, а я, в свою очередь, просила поварят организовать чаепитие с отваром на основе успокаивающих трав.

Вечер выдался богатым на эмоции.

Глава 21

Это утро обещало быть суматошным. Но не более суматошным, чем предыдущие дни, которые наша большая семья провела в подготовке к ярмарочному дню. А перед этим я подверглась жесткому прессингу со стороны Гевина, который настаивал на том, что в столицу нужно отправляться всем составом, тогда как я планировала поход столяров и четырех девочек для моральной поддержки. Что там остальным делать? Но все же сдалась после последнего железного аргумента – негоже ущемлять тех, кто в силу отсутствия способностей вынужден сиднем сидеть в поместье. Пришлось буквально на ходу добавлять идеи, дабы задействовать в работе как можно больше ребят, и планировать «великий исход» заново. И если в последние дни мужская часть населения пропадала в мастерской, то у девочек были мастер-классы по плетению кос и сооружению легких, но эффектных причесок. Юные модели израсходовали месячный объём масок и укрепляющих отваров для волос, желая предстать на ярмарке в лучшем виде.

В день "икс" старшие ребята готовили к транспортировке товары. Девочки носились как оглашенные, приводя в порядок себя, свои парадные платья и костюмы парней. Это была заслуга Паулы, именно она надоумила девчат взять шефство над кем-то, дабы каждый выглядел подобающе. И это был классный ход. Наши парни и так всегда выглядели опрятно, уж за этим Гевин следил строго, но после вмешательства девочек они стали выглядеть как-то по-домашнему ухоженно. Сколько я не старалась уловить в чем собственно, заключалась эта разница, ничего не получалось. Просто было ощущение, что это нестроевая опрятность. Чувствовалось, что о парнях позаботились пусть еще неопытные, но женские руки. Как этого добились Паула и Аришки в наших, почти казарменных условиях, я искренне не понимала.