Мама из другого мира. Дела семейные и не только (СИ) - Рыжая Ехидна - Страница 59

– Стоило мне вернуться на службу, как тут же ухажеры начали вокруг виться, – голос звучит буднично – ни капли ревности, разве что недовольство, что на меня вообще кто-то посмел покуситься. – Что там за хлыщ к тебе приставал?

– Бывший жених, – мужчина от такого известия застыл и, отстранившись, заглянул в глаза. – Что? Да не мой, конечно! Жених Эмилии. А ты откуда знаешь о нем?

– Айнур Курган рассказал мне о происшествии на балу. Больше этот тип тебя не потревожит.

– Так и знала, что он из ваших, – я была довольна своей сообразительностью. – Давай спать, а? Сил нет никаких.

Вопрос прозвучал жалобно. На Ричарде я уже практически висела и мечтала раздеться и оказаться в кровати, чтобы окунуться в царство Морфея.

– Ты переодевайся, а я сейчас вернусь.

Ричард покинул комнату, а я, наконец, добралась до своего шкафа и, выудив ночной комплект, быстро сменила наряд. Намеревалась уже заснуть, как в комнате вновь появился Ричард.

Поверх одеяла положили небольшую шкатулку. Сон как рукой сняло, а сердце ускорило свой ритм. Это ведь то, о чем я думаю? Откинув крышку дрожащей ладонью, убедилась: внутри браслеты – большой и маленький. В плетении серебряной скани было что-то такое, что не позволяло усомниться – украшения наполнены сакральным смыслом, а не просто красивые безделушки, вроде привычных обручальных колец. Даже не изящные, а ажурные, с красивой сложной вязью, что перетекала из одного рисунка в другой. Воздушные и прочные, не погнешь. Где-то там в рисунке угадывалась медвежья лапа – намек на то, что обручается не только человек, но и оборотень.

Я легонько касалась подрагивающими пальцами витиеватого рисунка, так и не решаясь вызволить украшения из недр шкатулки.

– Лиза, хорошая моя, – голос Ричарда был таким проникновенным, что у меня по телу побежали мурашки. – Согласишься ли ты стать единственной и вечной хранительницей моей души и сердца моего зверя?

Сердце выбивало чечетку. 

– Стану. Если ты возьмешься хранить мои сердце и душу.

Тяжесть обручального браслета на запястье была мне ответом. Исчерпывающим.

С трудом сдерживая подступающие слезы, вытаскиваю из шкатулке второе украшение. Чувство, с которым я защелкнула этот символ на руке Ричарда не передать.

Мой!

Эмоции были странными: слишком резкими, бурлящими и очень сладкими. Чувства умножились на чувства Ричарда, образовав этакий забористый игристый коктейль, что пьянит сильнее шампанского. Импритинг – классная штука!

Интересно, что будет, когда связь установится полностью?

Будучи абсолютно счастливой, я уснула в объятиях жениха. Теперь уже официального.

Глава 51

Нервотрепка последних дней, которые я была вынуждена провести во дворце, дала странный откат. Я вроде была бодра и в прекрасном настроении, но первые сутки плохо усваивала информацию. Ее было слишком много.

Девочки парили на крыльях радости и, безустанно, из раза в раз, повторяли историю участия в кулинарном конкурсе, хвастаясь победой. Команда змееловов от них не отставала – тоже витали в облаках, да только по другому поводу. Предавались мечтам, как поймают какую-то крутую и очень редкую змеюку, о которой рассказали на последнем занятии – и вмах разбогатеют. Маги взахлеб рассказывали, как какой-то старшекурсник разработал артефакт смеха и устроил самую настоящую диверсию сразу во всей Академии: уроки сорваны, а учителя и студенты не могли перестать смеяться до тех пор, пока ректор самолично не нашел вредоносный артефакт, а после и вычислил злостного нарушителя. О его наказании история умалчивала.

В почтовой шкатулке появилось приглашение на экскурсию, что состоится через несколько дней, о чем я тут же сообщила наставнице поварят, а кухарка тем временем пожаловалась на кого-то журналиста, что очень настойчиво приставал к ней с расспросами после конкурса.

– Еще чего, к детям его допускать! Знаю я этих любителей тухленького! Сталкивалась! – Ругающаяся Васила – это очень яркое зрелище. Женщина бухтела ещё несколько минут, поминая недобрым словом навязчивого представителя прессы.

В общем, Василе его интерес не понравился и отправила она журналиста в далекие дали. Наверное, поэтому я так настороженно встретила известие следующим утром, что некто, назвавшийся репортером местных новостей, топчется за линией защитного контура и просит разрешение на интервью.

С прессой необходимо дружить – закон жизни. Нет, можно, конечно, не впускать, но ведь все равно статью напишут, но на этот раз уже собирая сведения по всей округе. Да те же деревенские наплетут с три короба и будут радехоньки. У нас хоть и сложился с ними нейтралитет, но дружбы не водилось. Так что привечаем, да на своих условиях.

– До нашей глубинки, наконец, докатились новости о столичном конкурсе, – репортер, назвавшийся Патриком Своном, был странно плешив, но умные глаза не давали сосредоточиться на этом недостатке. – Единственная команда из нашей провинции отправилась в столицу и почти тайком. Ещё и отказники! Такой материал пропал! Но, возможно, леди управляющая, вы позволите мне взять интервью у непосредственных участников?

– Непременно, – соглашаюсь, но прежде, чем нежданный гость делает шаг вперед, выставляю условие: – если вы не откажете мне в сущей малости, – выдержав небольшую паузу, окончательно его заинтриговав, закончила: – магической клятве.

– В чем именно я должен поклясться? – мужчина враз подобрался. Под цепким взглядом стало не по себе. – Не думайте, что я стану приукрашать действительность. Я пишу только правду! – грудь колесом, а в глазах обида, словно я его прямым текстом обвинила в поклёпе.

– О том и прошу, многоуважаемый, – чуть было не усмехнулась, но все же сдержалась. Он, что же, решил, что я попрошу расписать то, чего нет? Вот ещё! – Дайте клятву, что напишите исключительно чистую правду, какой бы она ни была, а не станете интерпретировать информацию на свой вкус.

Мы буравили друг друга взглядами. Ну, после посещения дворца и встречи с монаршими особами, я в гляделки и великого Каа пересмотрю, не то что пришлого бандерлога. Пришлось гостю уступить: понял, что не получив предварительно клятвы, в дом я его не пущу.  

Дальше все пошло как по маслу. Договорившись, что у меня возьмут интервью в самую последнюю очередь, дабы подвести итоги, мужчина попросил дозволения исследовать дом. Да, пожалуйста! Только приставила к нему Коллина, под видом экскурсовода, а сама помощнику шепнула, чтоб с гостя глаз не спускал. Парень оказался смышленым, понял, что к чему и сразу взял на себя функции экскурсовода-соглядатая. Нам сюрпризы не нужны.

Журналист хоть и провинциальный, но оказался профессионалом своего дела. Вопросы задавал правильные, акценты расставлял умело и ничем не гнушался. Если девочки во время своего рассказа мужчину ещё и подкармливали вкусностями, да чай подливали, то парни, наоборот, сообщили, что работать нужно, а не лясы точить, и отвечать на странные вопросы некогда. Ну, правильно, у них же все по часам расписано. Но репортер и к ним нашел подход. Мол, я вам помогаю, а вы мне информацию для статьи. Так что после ударного труда на ферме, мужчина хохотал над скоростным кормлением хрюшек, которое упросил парней продемонстрировать. Потом зависал в леваде, наблюдая за уроком верховой езды, да пытался разговорить Ульха. Ага, попробуй разговори деда, если он партизана на партзадании включил. Не одобрил дед моего решения впустить в дом журналиста, но свое недовольство выразил лишь взглядом и слова против не сказав.

Зато малышню к себе гость расположил виртуозно. Не жалея брюк ползал по мягкому уголку, с огромным интересом, но весьма придирчиво рассматривал маленькую армию деревянных солдатиков, застывшую в вечном строю на подоконнике. Гевин таки заставил парней закончить этот – самый первый – резчицкий проект: каждый солдат был облачен в форму своего полка.

В общем, журналист умел располагать к себе людей. И только с Фырком не задалось – парень велел гостя без него в теплицу не пускать.