Мама из другого мира. Дела семейные и не только (СИ) - Рыжая Ехидна - Страница 73

Когда Гевин начал зачитывать эпизод про девчонок, что создали новый рецепт, парни, которым эта история уже в печенках засела, недовольно загудели. Опять про конкурс! Сколько можно? Что там дальше?

Гевин только нахмурился в ответ и парни замолчали.

К огромному сожалению, третий тур наши героини провалили, но сумели удивить судейскую коллегию…

Девочки тем временем с удовольствием принимали похвалу от наших гостей.

Как вы понимаете, я просто обязан был разузнать об этом заведении побольше.

Попасть в приют оказалось непросто. И речь идет не о трудностях пути – это мелочи. Сам приют расположен в помещичьем доме покойного графа Оберона и окружает его весьма качественный магический защитный контур. К чести управляющей, она проявила максимум осторожности, прежде чем пустить меня на порог, но об этом позже.

Какая она, эта женщина, управляющая приютом отказников? – непременно спросите вы. Пожилая суровая матрона? Ничего подобного! Этой красивой улыбчивой леди нет еще и тридцати лет. При всем ее аристократизме, она очень проста в общении и совсем не надменна. Сразу упомяну, воспитанники ее обожают. И есть за что. (231c4)

Знаете, что мне первым делом бросилось в глаза, когда я вошел в дом и попал в гостиную? Ковер. Огромный толстенный, очень дорогой ковер, на котором играли малыши лет пяти под присмотром юной воспитательницы. Проходя мимо, леди Эмилия подобрала детский тапочек и совершенно буднично надела его на ножку заигравшейся девочке. Это был первый шок из череды постигших меня в течение дня.

– Это ещё что! Она их ведь и купала, когда Мэй не справлялась с этими грязнулями…

– А мне косы заплетала, когда мы на конкурс собирались….

Дорогие читатели, я – сильный, выносливый мужчина, но клянусь, мне было трудно поспевать за чередой событий, к которым мне удалось приобщиться. Дети от семи до семнадцати лет перемещаются по дому и поместью исключительно бегом. Заняты абсолютно все. Не буду пошагово описывать мой день в приюте, хотя поверьте, каждый час достоин отдельной статьи, перечислю лишь то, чем занимаются воспитанники, помимо обязательных дежурств, ведь четырехэтажный особняк требует ухода, особенно если в нем проживают почти шестьдесят человек.

Итак, девочки заняты на кухне и в швейной мастерской. Парни работают на ферме и в мастерской столярной. Тут стоит заметить, что они не только обслуживают самих себя и остальных, но и получают профессиональные навыки. И навыки эти столь высоки, а используемые материалы столь редки, что плоды их трудов охотно раскупают…

Как стало понятно из дальнейшего повествования, журналист к расследованию подошел очень основательно. Копал как бульдозер, не упуская никаких нюансов и деталей. Всю информацию, которую собрал, пребывая в нашем доме, репортер ещё десять раз перепроверил. Действительно, Правдивый. И вот по какой причине статья вышла с неким запозданием.

Помимо перечня производимой нами продукции, в газете были упомянуты и наши клиенты. Свон не поленился посетить и гостиницу господина Дальстена, о котором хвастали мальчишки – это ведь один из крупнейших заказчиков. Журналист в подробностях описывал курительную комнату – надеюсь лишь, с разрешения владельца – рассказывая о мебели нашего производства. Побывал на нескольких портальных площадках, чьих сотрудников мы снабжаем комплексными обедами. Даже не испугался и заглянул в отделение Теней!

– В Теневом ведомстве получить информацию о поставщиках мне не удалось, но к огромному везению, в это же самое время там появился посыльный, с корзиной, на которой изображен узнаваемый логотип. Выводы сделать было несложно.

Глава 65

После такого подробного описания совершенно неудивительно, что утром почтовик «сломался».

Кстати, о шкатулке… Коллин и Димка вместе со всеми слушали наставника Гевина, но вот их эмоции меня совершенно не радовали. Коллин был каким-то дерганным и насупленным, то и дело хмурился и, кажется, совершенно не вникал в смысл статьи, а Димка имел встревоженный вид, хоть и старался не показывать этого. Не поладили, разбирая почту? Я полагала, что их разногласия позади: Коллин принял позицию Димки, а Димка изжил свою неприязнь к Коллину. Полагаю, я все же ошиблась, принимая желаемое за действительное.

Тем временем по гостиной разнесся дружный смех: в статье описывались события на ферме. О том, что бабушка Аглая угрожала заезжему журналисту, оказывается, не знал никто. Не иначе, побоялась, что деточек обидит.

...угроза быть оставленным наедине с чаном полуготовой сгущенки была страшной. Старая фермерша знала, чем грозила, сразу распознав во мне сладкоежку…

– Это точно, – выбился из общего гула звонкий мальчишеский голос, – она меня тоже так наказывала, когда я сгущенку выпрашивал, потом весь день тошнило, – судя по массовому согласию с оратором, таких героев было немало. И молчали ж все! А Аглая-то хороша, мудрая она, вон как эффективно особо ретивых от настырности и невоздержанности вылечила.

Не знаю, планировал ли подобный исход репортер Свон или это просто чистая случайность, но моя речь за закрытыми дверьми во время персонального интервью произвела неизгладимый эффект на домочадцев. После фраз «Труд – дело добровольное, а любая работа должна оплачиваться» и «...она приложит все усилия, чтобы её воспитанники смогли устроиться в жизни за пределами приюта» дети взглянули на меня совсем другими глазами. Словно видели впервые. Они с верой и благодарностью дарили щедрые улыбки, а их глаза сияли довольством и надеждой.

А тут ещё и Ульх добавил, словно в завершение статьи:

–«Как леди Эмилия фон Риштар сказала, так и будет», – дед довольно ухмыльнулся, приглаживая ус. – Вот ведь, Правдивый! Все как на духу написал!

Газета пошла по рукам. Воспитанники читали и перечитывали отдельные фрагменты, убеждая самих себя, что про них действительно рассказали. Бурно обсуждали статью с гостями, девочки-кухарята отчитывались перед бабушкой о прошедшем дне во дворце. В какой-то момент они исчезли из поля зрения – наверняка рассказывают про встречу с принцессой.

Пока дежурные убежали накрывать на столы, я решила разобраться с конфликтом мальчишек, тихонько выманив парочку из толпы.

Причина плохого настроения скрывалась вовсе не в сорре. Это все отголоски утреннего происшествия.

Угрюмый Коллин открыл свой кабинет. Внутри идеальный порядок: на столе рядком стояли деревянные лотки с корявыми надписями: кофе, столярка, швеи, кухня, личное. Парни отлично поработали, разделив всю почту по категориям. А еще была внушительная пачка посланий, не удостоившаяся какой-то определенной группы, но зато задвинутая за шкатулку. Тем не менее я её заметила.

– Рассказывайте, – как можно мягче попросила я, устроившись на стуле. Усталость обрушилась разом, день какой-то нескончаемый.

– Тут такое дело, – помощник замялся, пряча глаза, но зато поглядывая на моего Димку, словно ища поддержки. – Леди управляющая, тут очень странные письма.

И показывает на ту самую спрятанную стопку посланий.

Да что ж такое с моим уравновешенным помощником? Выцепив взглядом чуть подрагивающие руки, сутулость, словно он желал укрыться от всего мира, и какой-то страх, я все размышляла о причинах такого странного поведения. И в голове что-то щелкнуло, а пазл сложился: утренняя газета, масса писем, страх Коллина.

– Что там? – интересуюсь, стягивая бечевку, которой были обмотаны злополучные письма. – Угрозы или просто гадости?

Глаза парней распахнулись в удивлении.

– Там и то и другое, – Коллин нервно выдохнул, а голос приобрел нотки уверенности.

– Больше гадости, – уточнил Димка, – но угроз тоже хватает.

– Ричарду говорили?

– Нет, леди Риштар, не говорили. И никому другому не показывали. Решили вас дождаться.