Осколки времени (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 57

— Признаюсь, когда прочитала про измененных, стало немного не по себе, — она помолчала. — Но я пришла к тебе, Сэм. В тот вечер. Это о чем-нибудь говорит?

— Уверена? Потому что если так, я больше никогда и никуда тебя не отпущу.

— Надеюсь, — сдавленно прошептала она, — потому что если ты вдруг снова вздумаешь сомневаться, я… я не знаю, что сделаю!

Ульяна повернулась к нему, попыталась улыбнуться, но по щекам ее потекли слезы. Она вытирала их тыльной стороной ладони, не стесняясь, по-детски.

— Ты спрашивал, почему я с тобой. Я с тобой с той самой минуты, когда впервые увидела, просто тогда еще не представляла, что так может быть. Не верила. И тоже боялась. Боялась таких чувств. Я не хочу тебя менять и не хочу ворошить прошлое…

Сэм не позволил ей договорить. Даже вспоминать не хотел, каково это — быть без нее.

— Поедем домой?

Она подняла голову и встретила его взгляд. Щеки блестели от слез, кончик носа покраснел еще сильнее, но глаза напоминали небо в погожий осенний день, уголки губ дрогнули. Как же он хотел вновь увидеть эту ясную улыбку!

— Предлагаю ехать на такси. Боюсь, еще один прыжок не добавит мне сил.

— К тебе или ко мне?

— К нам. Если ты не против.

Она широко распахнула глаза, неуверенно потянулась к нему. Сэм обнял — осторожно и мягко, прижался губами к ее волосам. Напряжение спало, впервые за неделю дышалось спокойно и свободно, полной грудью. Ульяна глубоко вздохнула, а Сэм с небывалой ясностью осознал: если и есть на свете счастье, сейчас он держит его в своих руках.

— Ты все еще сам не свой. Что не так?

Первым порывом было заговорить ее, увести от темы, но именно недомолвки привели к ссоре. Небольшая отсрочка — пока Ульяна принимала душ, ничего не решила: Сэм все это время просидел на кровати, раздумывая над тем, что скажет, но так ни к чему и не пришел.

— Я опять лезу не в свое дело?

Ульяна смыла следы слез, но покрасневшие глаза напоминали о том, как горько она плакала. О том, как у него сжималось сердце от ее боли.

Она дрожала в светлом тонком халате: ближе к зиме даже в доме становится сыро и прохладно. Сэм подхватил ее на руки, устроил на кровати, закутал в одеяло, прижал к груди.

— Скоро состоится праздник: три года со дня основания Новой Полиции, на нем соберутся главы филиалов и сильные измененные. Вряд ли террористы упустят такую возможность.

Ульяна невольно подалась назад, с тревогой вглядываясь в его лицо.

— Но…

— Мы приготовили для них ловушку.

— И уверены, что она сработает?

— Сработает.

Сэм подвинулся, приподнял покрывало и стал массировать ее ступни, растирая подошвы и лодыжки. Ульяна настороженно смотрела на него — бледная, осунувшаяся, под глазами залегли тени: следствие бессонных ночей и перенапряжения. Какое-то время она молчала, молчал и он. Ей бы поспать, но судя по заинтересованному взгляду — без объяснений не отпустит.

— Мертвый город — бесценный источник информации. Мы постоянно расшифровываем записи древних. Там есть знания, которые помогают нам не только в раскрытии дара, но и в его приглушении, — он легко погладил лодыжку и принялся осторожно разминать пальцы — один за другим. — Во время войны за металл один из сильнейших алхимиков разработал заклинание поглощения силы. Оно действовало кратковременно и целенаправленно — на какого-то определенного человека. Торнтон взял его за основу, когда работал над Сетью. Его, а еще защиту, покрывавшую Мертвый Город и ведущий к нему коридор не протяжение тысячелетий. В отличие от заклинания Сеть продержится столько, сколько нужно нам. Если растянуть ее над отелем, никто не сможет использовать силу. Ни один артефакт не сработает.

— Но ведь все почувствуют, что лишились дара? Или нет?

— Она не подавляет силу, как это делает металл, так что почувствовать ее невозможно. Если не заявить об этом во всеуслышание.

— А если кто-то попытается использовать дар?

— Ничего не произойдет. Когда мы используем силу, происходит энергетический всплеск, Сеть его поглощает. Террористы рассчитывают на способности и алхимические изобретения, так что мы встретим их достойно.

— Взломать ее не получится?

— В прошлом году, во время операции по захвату Мертвого Города, я открывал порталы в коридор сквозь защиту, но я был снаружи. К тому же, у защиты древних немного другой механизм. Да и о сети узнают, только если решат устроить что-то в отеле, то есть оказавшись внутри. Там, где любой дар бессилен.

Ульяна судорожно вздохнула, и он сначала подумал, что слишком сильно надавил на пятку.

— Но ты в этом сомневаешься.

Сэм приподнял брови.

— В теории все замечательно, но они тоже не вчера родились. Мне претит мысль так или иначе подвергать людей опасности.

— Почему ты не попросишь отменить праздник?

— Потому что это проявление слабости. Именно этого от нас ждут.

Она потянулась к нему, коснулась ладонями лица, коротко и нежно поцеловала в губы.

— Поступай, как считаешь правильным, и все будет хорошо.

Удивительно, но на душе стало легче. Может, все дело было в том, как она это произнесла.

Ульяна неосознанно потерла глаза: фокус с Лемманом и создание портала ее утомили.

— Как ты?

— Дико устала и хочу спать, но это пройдет, если выпить пару чашек кофе. Могу я чем-нибудь помочь?

Сэм улыбнулся, вспоминая, как она спросила о том же на кухне в Санкт-Петербурге. Если бы он знал, что все так получится, не стал бы мешкать.

— Береги себя, — он закончил массаж и укутал ее ноги одеялом. — А теперь спи и восстанавливай силы.

— Мне еще нужно забрать вещи, — Ульяна свернулась клубочком, потерлась щекой о подушку и сонно смотрела на него.

— Я их привезу.

Неожиданно она подскочила, в расширенных глазах плескалась тревога.

— Меня выгонят из Центра! Я не только запечатала Марка в стену, я еще и от Клотильды сбежала!

— Не выгонят, — он улыбнулся. — Но наказание тебе обеспечено.

— Какое?

— Я пока не решил.

— Ты?!

— Неужели ты думала, что я доверю это нашей суровой директрисе?

— Только в лицо ее так не называй. А то тебя тоже накажут.

— Не сомневаюсь.

Кстати о Клотильде. Он мысленно сделал себе пометку перезвонить ей и сказать, что с Ульяной все в порядке. Ее частенько называли бесчувственной, но мало кто знал, как она переживает за каждого студента. В день, когда Эванс сунулся к Миле с непродуманной импровизацией, чуть было не стоившей ему жизни, Клотильда вела себя как всегда — жестко, холодно и отстраненно. Вот только Сэм отлично помнил, чего это для нее стоило. Между выдержкой и равнодушием знак равенства не поставишь. Иногда в душе творится кромешный ад, но ты вынужден держать лицо.

— Не верю, что ты станешь меня наказывать! — Ульяна приподнялась на локтях, недоверчиво глядя на него.

— А зря.

— Сэм!

— Ульяна, — он постарался вложить в голос всю суровость, на которую был способен рядом с ней, хотя с трудом сдерживал улыбку. — Ты же не думаешь, что я стану заранее раскрывать детали твоего наказания? (200cf)

Попытки продолжить расспросы он пресек коротким:

— Спи!

А потом сжал ее руку, переплетая пальцы, и она сдалась: повозилась, устраиваясь удобнее, закрыла глаза. Тепло ладони, запах духов, неуловимое ощущение близости. Невозможно даже представить, что он сам хотел отказаться от этого чуда. Невозможно, да и не стоит. Она рядом. Это главное.

Мальта, Республика Мальта — княжество Монако. Декабрь 2015 г.

Так Ульяна не спала уже давно: без снов, когда проваливаешься в темноту и открываешь глаза на следующее утро. Солнечное яркое утро, на небе ни облачка. Из распахнутого окна доносился шум моря, занавески едва заметно колыхались. Половина кровати, на которой спал Сэм, еще хранила его тепло, в углу комнаты стояли ее чемоданы и спортивная сумка. Ульяна подтянула к себе его подушку, зарылась в нее лицом, а потом быстро поднялась, наскоро умылась и спустилась вниз.