Зверь (СИ) - Верт Александр - Страница 30

− Мне казалось, я уже говорил, что на войне глоток не грызут, − перебил его Эеншард и опустошил бутылку, а после жестом позволил трактирщику подойти.

Умный мужчина не стал приближаться без разрешения, опасаясь помешать разговору, но одного жеста было достаточно, чтобы на столе быстро появилась вторая кружка, еще две бутылки и несколько блюд.

На этот раз третий принц положил монету на стол. Трактирщик забрал и ее и пустую бутылку. Сахар проводил его взглядом, а после посмотрел на принца, вскрывающего ром.

− Я могу спросить?

− Вы можете даже выпить, − ответил Эеншард, делая большой глоток и закидывая в рот хорошо прожаренный кусок мяса.

− Почему вы пришли на совет? Вы же бросили вызов Эймару. Едва ли вы могли этого не понимать.

Третий принц усмехнулся.

− Допустим, я готов побороться за трон, но что с того? Поддержит ли меня совет?

− Вы истинный воин, принц. Мужчины совета уважают вас. После испытания, едва ли кто-то посмеет назвать вас недостойным, но зачем поддержка совета, если все решит битва? Ваш брат умен и силен. Он найдет способ победить, имея время на раздумья.

− Скажи мне, уважаемый, а кого ты сам хотел бы видеть в роли нового короля? − с насмешкой и вызовом спросил третий принц, едва не смеясь. − Меня или Эймара? Или, быть может, вам по вкусу безумие Шадифа?

Министр нахмурился.

− Я предпочел бы кого-то еще, − тихо, но уверенно сообщил он.

Усмешка сползла с губ Эеншарда. Он понимал этот ответ и не мог с ним не согласиться, потому ставил бутылку на стол и смотрел мужчине в глаза.

− Спасибо за честность, − глухо ответил он.

При всей неприятности правды, ее слышать было сейчас полезней лжи.

− Надеюсь, Вы правильно меня поймете, − проговорил министр. − Артас был идеальным претендентом, Вы же совершенно не готовы к подобному. Все что Вы говорили сегодня, было слишком дерзко, слишком однозначно. Политика не терпит подобного, здесь нужно играть тоньше, понимаете?

− Но Артаса больше нет, и варианты сильно сократились, − тихим, сдавленным до боли в горле голосом проговорил Эеншард.

У него перед глазами стоял тот мальчишка, по имени Артас. Он держал в руках кораблик и спрашивал:

«Ты бросаешь меня?»

Хотелось залить это ощущение ромом, но стиснув зубы на краткий миг, он заставил себя говорить, глядя министру в глаза.

− Готовы ли вы помочь мне? − спросил он прямо. − Не в качестве платы за помощь Мастару, а просто потому, что...

Он вдруг запнулся, понимая, что чуть не спросил: кто, если не я?

Эймар − вот кто! Это было очевидно, но мужчина понимающе кивнул.

− Хорошо, что вы правильно оцениваете себя и свое положение. Уважение народа и совета у вас есть. Победить в битве вы тоже в состоянии, но подставили себя под удар и едва ли сможете управлять страной. Однако, я поддержу вас и сделаю все, чтобы укрепить вашу власть, если вы одержите победу, но раньше, я не могу дать вам ничего, кроме доброе совета: заключите сделку с Эймаром, пусть он верит в вашу верность, и тогда вы не умрете от яда в бутылке рома.

Он таинственно покосился на бутылку, словно в той уже скрывался яд. Эеншард тоже невольно посмотрел на нее, подумал немного и, ничего не говоря, снова хлебнула из горла.

− Ясно, − ответил он, вытирая рукой губы и черную бороду. − Что-то еще?

Министр вздохнул.

− Вы слишком прямолинейны.

− Как есть.

− А могу еще спросить?

− Прекратите об этом спрашивать, − негромко шикнул принц, допивая вторую бутылку, в надежде подавить внутреннюю дрожь.

− Вы, правда, похитили принцессу Ленкару и взяли ее силой?

Принц чуть не подавился от этого вопроса.

− А какое это имеет значение?

− Это политика. Король Эштара, имевший связь с северной королевой, это немного...

Бутылка в руке Эеншарда лопнула. Он сжал ее так сильно, что она заставила министра смолкнуть своим гулким - бах.

− Мы не будем говорить о севере, − произнес Эеншард, только теперь осознавая, что, став королем на юге, никогда не сможет уехать на север, а его северянка никогда не сможет приехать на юг, став королевой. В его голову эта мысль просто не пришла. Он никогда не воспринимал ее как будущего правителя. Для него Лека была прекрасной умной женщиной, достойной защиты, заботы и внимания. Теперь же Эеншард с ужасом понимал, что своим притупленным сознанием упустил одну из самых страшных вещей.

− Видимо, вы еще меньше готовы к правлению, чем мне казалось, − прошептал министр, вставая. − Правитель не имеет права на личное. Простите, но мне стоит уйти, особенно если вы намерены продолжить пить.

Эеншард сглотнул и только кивнул, понимая, о чем шла речь. Он не стал удерживать министра, да и пить больше не стал, ему просто хотелось понять, имеет ли он права выбирать. Перед глазами по-прежнему стоял маленький Артас, улыбался Шардар перед смертью, и синие глаза северянки обещали ему свободу, но разум напоминал отцовские слова:

«Ты не доживешь до рассвета».

Пьяным и совершенно разбитым, Эеншард вернулся во дворец и сразу же, буквально по привычке, направился в свой кабинет. Появляться перед младшими братьями в подобном виде, он не хотел, решив поговорить с ними завтра, а лучше посветить им весь день, если он, конечно, доживет до завтра.

Принц ждал письмо с севера. Ответ Ленкары должен был быть на его столе еще дюжину дней назад, а его по-прежнему не было. Без особых надежд, он шагнул в кабинет и замер.

На его столе с самым недовольным видом сидел сапсан. Это черноспиное, соколоподобное создание с самыми быстрыми крыльями, недовольно царапало когтями дерево, словно желало окончательно развалить треснувший стол.

− Кор, − обратился принц к птице по имени, но посланник ждал свою награду слишком долго и не хотел никого прощать, щелкая клювом. - Не любишь ты меня.

Явно соглашаюсь с этим, Кор клюнул воздух у руки принца и нехотя подставил ему свою лапу, на которой крепится кожаный тубус для писем.

В прошлый раз эту птицу привезли с севера, чтобы она запомнила это место. Принцесса подробно написала своему возлюбленному, как поладить с ее любимцем. Его стоило накормить, напоить, дать отдохнуть и только через два дня отправить в путь, но, осознавая свою вину перед птицей, ждавшей его не один час, Эеншард все равно не мог не прочесть письмо.

«Дорогой Эни, прости, что пишу тебе с такой задержкой, на то были причины, и вот теперь я спешу поведать о них.

Начну с самого главного. Надеюсь, для тебя это будет такой же благостной вестью, как и для меня. Наши Боги благословили нас, мой любимый. Я ношу под сердцем дитя нашей с тобой любви. Теперь я совсем спокойна. Как бы ни сложилась наша судьба, какими бы страшными ни были войны на юге и беспощадными северные бури, мы оставим в этом мире свой след.

Мне совершенно не важно, мальчик это или девочка, я ношу под сердцем наследника Авелона, моего приемника или преемницу. Никто теперь не заставит меня вступить в брак ради ребенка.

Когда-нибудь потом я расскажу этому малышу, что только любовь способна сделать человека по-настоящему смелым.

Однако, мой отец едва ли разделит мою радость, потому, пока этот росток еще мал, уязвим и беспомощен, я скрылась от отцовских глаз в северном храме. Пусть это чудо останется тайной, что будем знать лишь ты и я до тех пор, пока это возможно скрывать.

Мой отъезд на север потребовал время, чтобы Кор запомнил, куда вернуться, потому и произошла заминка.

Леклот по-прежнему пишет мне, надеюсь, ты не сочтешь это предательством с моей стороны. С горьким чувством я читаю его послания и с еще большей горечью прошу забыть меня. Впрочем, можно ли говорить с тобой о верности, любовь моя?

Не сочти за оскорбление этот вопрос. Я просто хочу понять тебя. Ты ведь привык обладать не одной женщиной, в то время как я всегда считала, что любовь подобного не допускает. Любимого может быть мало, но нелюбимым его не заменишь. Мои суждения, быть может, туманны и слишком поэтичны. Я не обижусь, если ты сочтешь их наивными, но я хотела бы знать правду.