Лики Богов (СИ) - Роси Тара - Страница 13

Волот широко улыбнулся и посмотрел на Баровита:

— Расскажи, друже, как мы с тобой три месяца брёвна таскали.

— Всё началось с серьёзного разговора с моим отцом, — вздохнул Зорька, — мол, вы вымахали, места мало…

— Ага, особенно ты, — перебил Волот.

— Дескать, тесно, — улыбнулся друг, — да и жениться вам пора, куда жён приведёте?

— Меня под таким же предлогом из дома выгнали, — засмеялся Казимир.

— Ну, и стали мы с братьями дома строить, Волот, конечно, помогать вызвался, — продолжал Баровит, — два терема мы построили, принялись за мой. Я вообще хотел избёнку малую, но тут батый вмешался, мол, видел сон он, как по моему терему двое его внуков бегают и Волот тут: «Тятька никогда не ошибается, где двое, там и четверо, давай сразу большой строить». Я им и поверил… Поэтому Умила с Радмилой три месяца на охоту одни ходили… за зря.

— Почему за зря? — возмутился Волот, — Батя не ошибался ещё ниразу. Просто мы в Аримию весной ушли, будут ещё по терему этому племянники мои бегать.

Зорька посмотрел на свернувшуюся на брате Умилу и грустно вздохнул:

— Ну, не знаю, сестра твоя другого мнения.

— Ну,почему?— промурчала воительница. — Я в видениях тятьки ничего несбыточного не вижу. Он всегда говорил, то ты ему как сын родной, стало быть, и детей твоих внуками звать будет. Вернёмся в Камул и примешься за заселение своего дома, вон Малуша, пади, укоренилась в нём уже за два лета. Чем тебе не жена?

Баровит схватил шишку и бросил в бедро омуженки, та ойкнула, Волот с Радмилой захохотали.

— Всё, я на тебя обиделась, — пробурчала Умила, отвернувшись от стрелка и укрывшись покрывалом с головой.

— Ты? На меня? — опешил воин, и вторая шишка полетела в девушку.

Покрывало сорвалось и серым облаком рухнуло на хохочущую Радмилу, жертва обстрела села рядом со смеющимся братом и прожгла Баровита взглядом.

— Хорош шишками кидаться! Чего я тебе сделала? — прошипела она.

— Тебе по пальцам перечислить? — нахмурился парень.

— А хватит пальцев-то? — держась за живот, выдавил хохочущий Волот.

Зорька посмотрел на него, перевёл взгляд на хмурящуюся Умилу - забавная она была в таком настроении, и, вздохнув, выдал:

— Рыбу будешь? Готова уже.

— Буду, — ответила омуженка, скрестив на груди руки.

— Идеальная пара, — заключила Радмила, вытирая слёзы с лица. —А рыбу потомить ещё надо.

— Не надо, — хором сказали дружинники.

— Горячее, не сырое, — уверил Волот.

Воины много говорили, вспоминали о доме. В хорошей компании, да с вкусным ужином время летело незаметно и первые лучи ясноокого Ярилы застали друзей врасплох. Впереди была битва, к которой нужно было хорошо подготовиться, что ждало их, можно только гадать.

____________________________________________________________________________________________

Эйлет* - месяц Посева и Наречения в Двевнеславянском календаре, начинался 11 – 14 апреля по Григорианскому календарю.

неделя* - девятый день девятидневной недели.

Девана* - богиня охоты, вооружена была искусным луком, который был способен поразить любую мишень.

Тангут* - город Великой Тархтарии

Макошь* - Богиня Пряха Судеб.

Явь* - мир, а котором живут люди, звери, птицы, духи, малые Боги (водяные, домовое, лешие) и природные Боги (земля, вода, ветер огонь).

мор* - повальная смерть, эпидемия

Род* - творец Богов, миров и всего живого

двор* - здесь Дом, т.е. семья.

Три круга* - три этапа аттестации кандидата в дружину.

Перун* - Бог грома и воинской доблести.

второй круг* - испытание стихиями (огонь, вода, земля)

месяц* - по славянскому календарю месяц включал в себя 40 или 41 день

В просторной комнате, заставленной кроватями, хлопотали женщины. Они ходили между постелями и осматривали раненых. Все были живы, их жизням ничего не угрожало, но на восстановление требовалось немало времени. Синеглазая женщина с поддернутыми сединой волосами раздавала указания своим помощницам, за её спиной стоял широкоплечий витязь и ждал внимания знахарки. Женщина протянула перевязанному кружку с отваром, тот сделал пару глотков и съёжился.

— Ты видно отравить меня хочешь, мать, — ухмыльнулся он.

— Нужно выпить всё, — покачала головой синеглазая.

— Это выше моих сил, — заключил воин.

— А ну, быстро опрокинул залпом, — гаркнул витязь.

Дружинник повиновался и уже через несколько секунд, корчась и вздрагивая, протянул кружку обратно. Знахарка улыбнулась, приняв ёмкость, и направилась к двери.

— Помог ты мне, Волот, — ухмыльнулась она, — страшатся они тебя.

— Правильно, я им не мамка, нянькаться не буду, — проворчал он. — Валькирия Кузьминична, мы выдвигаемся завтра…

— Уже? — перебила женщина, устремив на воина свои бездонные глаза,— Но вас мало… Как же?

— Не в числе сила, — улыбнулся парень. — Я спросить хотел, вам нужно оставить кого для защиты?

— Умилу оставь, — ответила знахарка.

— Нет, сестра мне самому нужна, — помялся витязь. — У нас есть четверо ратников, их бы я и оставил вам, дружинники все в бой пойдут.

— Чего тогда спрашиваешь, если решил уже всё?— ухмыльнулась Валькирия.

— Если вам защита не нужна, то я и ратников уведу, — пояснил Бер.

Женщина помялась, поставила кружку на стол и положила руку на грудь витязя:

— Было у меня два сына, Волот, оба ушли на войну и ни один не вернулся. Ты напоминаешь мне о них, я очень хочу, чтобы ты невредимым пришёл. Вас и так мало, забирай всех тех, кто меч держать способен, а о нас не беспокойся.

— Я понял вас, — кивнул воин и, широко улыбнувшись, добавил, — давайте я вам хоть воды натаскаю.

— Натаскай, — улыбнулась знахарка, — в нашем «лазарете» вода заканчивается быстро.

Родниковая прохлада стремительно наполняла все имеющиеся ёмкости, сильные руки переворачивали вёдра словно напёрстки, работа близилась к концу. Воин составил вёдра и направился к небольшому дому, из которого выбежала навстречу девушка. Чернявая наверняка выглядывала его в окошко, раз появилась так вовремя и приближалась столь стремительно. Волот улыбнулся этой мысли и заключил грациозное создание в объятия. Витязь заметил, что тонкие девичьи веки набухли и приобрели розоватый цвет.

— Что стряслось, Любавушка?— спросил он, проведя по заплаканному личику огрубевшими от меча пальцами.

— Ты уходишь, — прошептала она, — сердце моё неспокойно от этого.

— Слёз твоих это не стоит, — серьёзно сказал он.

Девушка уткнулась в его грудь и разрыдалась.

— Братья мои… не вернулись… ни один… — сбивчиво говорила она.

— Любава, мы воины, каждая битва может стать последней, такова наша судьба, но это не значит, что я к Маре в объятия спешу, — говорил Волот, гладя волнистый чёрный шёлк её волос.

Успокаивающего эффекта его речь на девушку не произвела, но осознание того, что он дорог этой красавице побуждало воина сделать важный в своей жизни шаг.

— Идём, — сказал он и потащил горемыку за собой.

Каменная ладонь скалы впитывала в себя горячее дыхание Ярилы, ёжась от щекотящих угловатое тело тонких пальцев пенного моря. На этом безлюдном плато, укрывшись от любопытных глаз, расположилась красивая пара. Парень сжимал в ладонях тонкие девичьи кисти и пытался собрать роящиеся в голове мысли, воплощая их в слова.

— Я хотел тебе об этом после битвы сказать, но тогда у тебя не будет времени подумать, — выдал он, утопая в синих бездонных глазах. — Любава, на той скале, ты украла моё сердце… и душу. Я многое повидал за свою жизнь и мне уже достаточно лет, чтобы отличить настоящую любовь от увлечения. Выходи за меня, Любава.

Девушка округлила свои и без того большие глаза и слегка приоткрыла от удивления ротик, пытаясь найти силы ответить.