Контрабандист Сталина 2 (СИ) - Беличенко Константин - Страница 30

— Мы собираем бывшую Российскую империю, а вы предлагаете её разделить — покачал головой Сталин.

— А куда вы денете такое количество несогласных с вашей политикой в стране, расстреляете? А не боитесь, что кресты соотечественников затянут вас в Ад? Может вы, и сделаете что-то хорошее для страны, но вспомнить о вас будут по расстрелянным и замученным людям. В гражданском конфликте победителей нет. Если вы конечно цените свою страну. Учитесь у англичан, как они создают свои доминионы. В Австралию вообще ссылали самых опасных преступников, и получилась страна — будем надеяться на бывшее религиозное образование Сталина, любовь к стране и желание разобраться в этом вопросе.

— М…да. Нехорошая перспектива — вздохнул Сталин.

— Я бы обратил взор на Финляндию — и очерчиваю от деревни Котки к озеру Сайма и по озёрам до Инариярви границу. Вам надо срочно вступать в контакт со Шведским королевством и потихоньку договориться о разделе Финляндии. А когда будет большая война и передел границ то и Норвегии — изгибаю линию до острова Серейа, и дальше захватывая Шпицберген. — Остальное пусть займут шведы, не жадничайте. Война ведётся не только войсками, но и ресурсам. Нефть — это кровь, металл — это кости, а нефтехимия и химия — чтобы убить противника. Вот вам и надо, что бы в случае большой войны весь шведский металл шёл к вам. Ну и всё остальное тоже. Мало того, вам ещё и выгодно большое и сильное Шведское королевство. Нужно поддержать её в споре за Аландский архипелаг с Финляндией. Вам в Швеции нужен будет очень хороший посол. — Уже сейчас в Швеции экономический кризис, а со следующего года страну начнет лихорадить от забастовок. Надо добиться от Сталина такого соглашения со Швецией, чтобы она не стала вступать в "стерлинговый блок" с Англией в 1931 году. — И не пытайтесь выставлять свои идеи мирных договоров или разоружения на международных конференциях.

— Интересно. Почему? — очень удивился Иосиф Виссарионович.

— Во-первых, вам никто не поверит. Во-вторых, покажите свою явную слабость. В-третьих, ваши "внутренние друзья" уже всё всем доложили как у вас дела в стране и промышленности. Да и вот — достаю заметку этого года, где на самолете под собственным именем "Наш ответ" летчик Семен Шестаков с бортмехаником Дмитрием Фуфаевым выполнили перелет. Москва-Сарапул-Омск-Новосибирск-Красноярск-Иркутск-Чита-Благовещенск-Спасск-Наньян(Корея) — Окаяма-Токио и обратно. За 153 часа мужики пролетели почти 22 тыс. км. за что и были заслуженно награждены орденами Красного Знамени СССР. — Вы вообще что делаете? Если вам надо это сделать в военных целях, то это надо делать тихонечко и не трубить на весь мир. Потом нечего летать за рубеж и провоцировать дополнительно агрессию. Вы ещё в Англию или Америку перелёт сделайте, покажите пример, а потом они к вам только в других количествах и с другими целями — ехидничаю. Нужно отвадить Сталина от американских авантюр. Тогда сбежит летчик Леваневский и выдаст все тайны по авиации. Потом выкрадут и таким способом переправят какие-то секретные документы в США. Потом после героических перелётов Чкалова, американцы возобновят программу стратегических бомбардировщиков "летающих крепостей" и не только, от которых они уже отказались. Дорого, очень дорого СССР обернётся такое хвастовство. Всё-таки моё после знание даёт мне очень большое преимущество.

Сначала Сталин выругался на грузинском, внимательно рассматривая, что я очертил — так чем нам выгодно большое и сильное Шведское королевство? — Не дал сбить себя с темы шведов.

— Скажите, а зачем ваш царь Пётр I не успев приехать из-за границы стал сразу воевать со шведами? Официальную царскую версию не надо — поднял я ладонь.

— Так всё же? — Сталин.

— Хватит господин Сталин, я вам информации дал не на один десяток миллионов и пока ничего не получил взамен.

— А что вы хотите?

— Для начала, назовите с какими американскими банкирами, вы ведёте переговоры о кредитах? Просто назовите фамилии.

Пока Сталин думал и мерял шагами веранду я просмотрел, что предложили за оружие. Тут и винтовки Штайр-Маннлихер, Лебеля, Гра, Гра-Кропачека, Веттерли-Витали и даже Бердана-2 с дымным порохом. Предлагают и старые револьверы Смит и Вессен ещё войны на Кавказе. А вот японской Арисаки нет. Отмечаю позиции с наиболее большим количеством патронов.

— А что так патронов мало?

— С патронами и у нас проблемы — остановился Сталин. — Так что вы ещё хотите?

— Несколько ящиков динамита, советских денег и компенсацию за мой испорченный автомобиль. Передайте мне полные права на ваш дредноут "Александр III" — невозмутимо я. В конце декабря 1924 года советская техническая комиссия во главе с академиком Крыловым прибыла в Бизерту, где составила список кораблей, подлежащих передачи СССР. Но планам возвращения корабля на родину помешали политические обстоятельства. Вот так он и болтается, ни туда- ни сюда.

— Немало — удивился Сталин. — Зачем он вам?

— Хочу переделать его на скоростной транспорт.

— Думаете окупиться?

— Конечно, если не лес им возить. Переведу его нефтяное топливо, которым вы меня и будете снабжать — бесплатно — по-другому конечно будет дорого, но и обычный груз я возить им не буду.

— Даже так?

— Конечно. Те сведения, мои комментарии и новые образцы, которые я вам привожу, стоят и не таких денег. Так что с американскими банкирами?

— Мы ведем переговоры с Фаркуаром, Фриманом, Рокфеллером и нелюбимым вами Фордом[42]. С "Александром III" так просто не решишь, но я подумаю, что можно сделать к вашему следующему приезду, но только после XV съезда партии.

— А? — вырвалось у меня.

— Так же и с Миусским полуостровом — выдохнул дым Сталин. — Но у меня к вам просьба сейчас. Посмотрите материалы по тракторам… с вашим гостем, и сделайте заключение — и стал перекладывать ко мне папки с документами и книгу, пока я не успел отказаться или потребовать плату. Вот же….

Дальше мы согласовали поставки оружия на базу Берсона, передачу денег и другие мелочи. Оружия я взял даже на большую сумму, чем раньше думал. Договорился, что выпустят Надежду Леманову со мной, если она мне подъедет. Так же мне нужно 20 бывших офицеров или нижних чинов, которые сидят в Крестах в Ленинграде за сопротивление советской власти. Тоже получил согласие. У меня сложилось впечатление, что со Сталиным мы разговариваем последний раз в этот мой приезд. Попрощавшись и подхватив свой потяжелевший портфель, я направился к выходу. Как раз к обеду буду дома…

— Ну, вот чтобы вы не скучали, есть работа, Людвиг Александрович — достаю из портфеля папки с бумагами и книгу. — Читайте, будем думать и делать заключение. А я пока в Москву съезжу по делам.

Забрав Потоцкого, и своего повара поехали к Ламановой. Её небольшая квартира-мастерская находилась на Тверском бульваре не далеко от МХАТа, где она рядом жила и работала. Гордая, с прямой спиной довольно пожилая женщина встретила нас настороженно. Волосы, собранные к темечку в пучок делали её выше и придавали строгость. В ушах сережки с жемчугом. Увидев среди нас Силантия чуть расслабилась. Пригласила заходить. Кроме неё в маленькой квартире находились её две помощницы, которые что-то шили. Скромно, очень скромно живет знаменитый модельер. Такое впечатление, что это не её квартира, а каких-то мелких служащих[43].

Чтобы "растопить лёд" во взаимоотношениях я сразу протянул небольшой пакет с продуктами. Сейчас это самый лучший и ценный подарок. Поздоровались, причём я тут же перешёл на французский язык. Разговор складывался тяжело. Но потихоньку мы разговорились. Надежда Петровна, очень волевая матрона в шестьдесят с лишним, даже расплакалась, когда я ей предложил переехать и поработать в Париже на меня. Хотя бы временно, пока тут не уладится обстановка. Навсегда уезжать она не хотела, да и муж у неё тут в тюрьме. Но и после выставки в 1925 году в Париже её сильно начали третировать. Там её модели в стиле "A-La Russe" из домотканого полотна, украшенные народными вышивками, получают "Гран-при" выставки. То ли завистники, то ли классовая ненависть властей и их шавок осложнили её жизнь до невозможности. Ей, не смотря на её возраст, доставалось и за двух помощниц, которые у неё работали. "Эксплуататор". Одной на вид было чуть больше двадцати, звали тоже Надежда. А второй под тридцать или чуть больше, Мария. Ничего особого женщины собой не представляли, если не смотреть на руки как у пианистов.