Не забывай меня (ЛП) - Блейн Брук - Страница 5

Вот и сейчас, точно так же, как и в тот день после окончания смены, я смотрел и ждал. Я взглянул на ряд кресел, где родители Рида разговаривали с доктором, который только что вышел, чтобы проинформировать их. Когда я впервые увидел мужчину, то сразу понял, что человек, стоящий в нескольких метрах от меня, — отец Рида. Он был таким же высоким, у него были такие же глаза цвета эспрессо, такое же телосложение и сильные плечи. Женщина, крепко прижатая к его боку сильной рукой, была именно той, от кого Рид взял цвет кожи — цвет слоновой кости. Как-то я проходил мимо его матери, и она улыбнулась мне той же вежливой улыбкой, что и Рид каждое утро у Джо. А рядом с ней, скрестив ноги в одном из неудобных больничных кресел и сжимая потрепанную книгу в мягкой обложке, сидела молодая девушка, возможно, подросткового возраста и все ее внимание было сосредоточено на том, что говорил доктор.

Не отрывая взгляда и не мигая, словно рептилия, я вслушивался, насколько это было возможно, в то, что доктор говорил им об улучшении состояния Рида.

Прогнозы хорошие… восстанавливается... дышит самостоятельно... уже начался процесс выведения его из комы…

Было удивительно, как быстро тяжесть, которая лежала на моих плечах последние три дня, рухнула с этими словами, и я уронил голову на руки. Было бессмысленно винить себя в его состоянии, я знал это, но было бы трудно найти кого-либо из моих коллег, кто не подумал бы то же самое в моем положении. Самобичевание — это то, что приходит с нашей работой. Мы всегда задаемся вопросом, может мы могли бы сделать что-то иначе, что изменило бы итоговый результат.

Но услышать, что Рид выкарабкается из всего этого? Это была лучшая новость, которую я когда-либо слышал.

Его мать обняла доктора, и когда она отстранилась, вытирая слезы, вернулась в объятия мужа.

— Он справится, — сказала она, и ее голос дрогнул. — С нашим ребенком все будет хорошо.

Отводя глаза, чтобы дать им возможность побыть наедине, я сказал себе, что этого достаточно. Рид пройдет через это, и я смогу и должен двигаться дальше, хочу я этого или нет.

Ну, по крайней мере, так я говорил себе, пока не заговорил отец Рида.

— Почему бы нам всем не поужинать в кафетерии? — сказал он жене и, прежде чем она успела возразить, поднял руку. — Ты уже несколько дней ничего не ела.

— Но… — начала она, но ее муж покачал головой.

— Никаких «но». Ты сможешь вернуться к нему после небольшого перерыва, — он приподнял ее подбородок. — Я не могу позволить, чтобы с тобой что-то произошло.

Противоречие отразилось на ее изящном лице, но она, наконец, кивнула.

— Хорошо, но давай побыстрее. Я хочу быть там, когда он проснется.

— Договорились, — сказал он и поцеловал ее в нос.

Вместе со своей дочерью они прошли к лифту, и мое сердце начало биться в быстром темпе от посетившей меня мысли. С Ридом в реанимации все время кто-то был, хоть один из членов семьи находился рядом, но сейчас они все будут внизу, по крайней мере, полчаса…

Я посмотрел в коридор, чтобы увидеть, как они входят в лифт, и, когда двери за ними закрылись, я продумал все это за минуту, прежде чем вскочить со стула.

Мне нужно было его увидеть. Просто чтобы убедиться самому, что то, что сказал доктор, было правдой, и тогда я оставлю его в покое и позволю ему спокойно выздоравливать.

К счастью для меня, так случилось, что это была смена дежурства медсестер на посту, и они были слишком заняты друг другом, чтобы заметить, что это не был непосредственный член семьи Рида, проскользнувший по коридору, чтобы увидеть его…

Комната четыре-двадцать четыре, куда я беззвучно вошел, была темной и тихой, свет был тусклым, так как солнце уже давно село. Когда я завернул за угол и увидел Рида, можно было представить, что он просто мирно спал. Его волосы были сбриты, чтобы зашить рану на голове, и он все еще был в шрамах от аварии, но в моих глазах он никогда не выглядел более красивым.

Он живой. С ним все будет хорошо.

Глубоко вздохнув, я медленно подошел к кровати. Теперь, когда я был здесь, я не знал, что сказать или сделать, поэтому я сделал то, что всегда делал, когда был на грани: я начал бормотать какую-то неразбериху.

— Ты в гораздо лучшей форме, чем в прошлый раз. Знаешь, я так рад, что ты послушал меня, когда я сказал тебе держаться. А теперь только посмотри на себя. Док говорит, что ты скоро проснешься, и, надеюсь, тебе не будет слишком больно и ты не вспомнишь аварию. Я слышал, как некоторые люди говорят, что ничего не помнят, а другие говорят, что снова переживают этот ужас во сне.

Я засунул руки в карманы потертых джинсов и качнулся на пятках. Мои глаза остановились на рисунках и открытках, выставленных вдоль стены, и улыбка коснулась моих губ.

— Похоже, твои ученики скучают по тебе. Я прекрасно их понимаю, я тоже, — мой рот захлопнулся при этом признании, но потом я подумал: «К черту». Он все равно ничего этого не вспомнит.

— Так что, думаю, мы не увидимся какое-то время. Я не буду сильно жаловаться на это, так как, по крайней мере, скоро ты будешь рядом, чтобы купить себе кофе. Я обязательно скажу Джо, чтобы машина для латте была исправна, когда ты вернешься. У меня такое чувство, что после того, как он избил ее на днях, ему все равно придется заказать новую.

Шум за пределами комнаты заставил меня замереть и прислушаться к тому, что кто-то может войти и застать меня, но через несколько секунд снова стало тихо, и я с облегчением выдохнул.

Глядя на лицо Рида, я запоминал его черты на случай, если вижу его в последний раз. Не было никакой гарантии, что он вернется в Касл-Хилл или остановится выпить кофе у Джо. Черт, даже не было никакой гарантии, что он будет полностью самим собой, когда выйдет из комы. Личностные изменения, потеря памяти... называйте это как хотите, я уже это видел и слышал. Я надеялся, что с Ридом этого не случится, но всякое может быть…

— Береги себя, Синяя птица, — сказал я ему, а затем, повинуясь импульсу, наклонился и нежно сжал его руку. — Мы еще увидимся.

Я повернулся, чтобы уйти, в последний раз оглянувшись на спокойное выражение лица Рида, как вдруг дверь в комнату открылась, и я услышал, как его мама сказала:

— Я на секунду, я забыла свой…

Как только она увидела меня, стоящего у кровати, она замерла, удивление и замешательство отразились на ее лице. Но когда ее взгляд скользнул позади меня, все, что она собиралась сказать, было забыто, и ее рот приоткрылся.

— О Боже, — она поднесла пальцы к губам, когда двинулась вперед, и я быстро отошел в сторону, желая просочиться сквозь стену.

Как глупо было пробраться сюда. Поистине, глупо…

— Ты проснулся, — сказала она.

«Что?»

Я развернулся так быстро, что чуть не потерял равновесие, когда увидел, что карие глаза Рида были открыты — и они смотрели прямо на меня.

Часть меня была в восторге от того, что он проснулся. Другая часть запаниковала.

«Я должен выбираться отсюда», — подумал я, отступая назад, и уже был готов уйти без предупреждения, когда отец и сестра Рида завернули за угол.

Глаза отца сузились.

— Вы кто такой?

«О, черт». Я действительно не подумал об этом, тем самым нарушая около десяти различных законов о конфиденциальности, столкнулся с семьей Рида — о, и Рид теперь проснулся и наблюдал, как все это происходит. «Так держать, Олли. Супер».

— Мне очень жаль, — сказал я, поднимая руки. — Мне действительно не следовало быть здесь. Простите меня…

У меня были все намерения уйти, и я пошел, пытаясь обойти его, прежде чем они вызвали бы охрану, чтобы вышвырнуть мою задницу, — одним словом, этот план вылетел в окно.

— Олли.

Я застыл.

Раздался хриплый звук, и Рид попытался откашляться, но потом он снова произнес мое имя, и на этот раз я знал, что это не было плодом моего воображения.

Я медленно повернулся к семье Рида, которая выглядела такой же потрясенной, как и я. Хотя я привлек внимание Рида, их внимание было полностью сосредоточено на их сыне и брате.