Альв (СИ) - Мах Макс - Страница 48

Впрочем, похоже, эта Вибк раздражала не одного только Якова. Альв ее слова прямо-таки вывели из себя.

Шагнув от кареты, она встала напротив "валькирии". В левой руке, перебирая пальцами, Альв крутила свои витые спицы из секура, в правой — длинный стилет. Обе руки действовали как бы сами по себе, в разном ритме и с разной скоростью, и скорость эта стремительно нарастала. Зрелище не для слабонервных: умеет Альв удивить мужчину! Впрочем, Вибк это зрелище тоже проняло. Яков увидел, как выступает у нее на лбу пот, и как сходит краска с красивого лица. А ведь вооружена куда серьезнее, чем Альв. Глефа против спиц? Но, по-видимому, даже имея численное превосходство и преимущество в оружии, сестры Гёндуль — кем бы они ни были на самом деле — боялись Альв больше, чем она всех их вместе взятых.

"Вопрос, почему? "

Что в Альв такого, чтобы наводить на людей ужас? А ведь именно это сейчас и происходило прямо на глазах Якова. Сестры Гёндуль явно боялись Альв. Боялись даже тогда, когда аромат лютоцвета не позволял ей обернуться смертоносной виверной. И почему, тогда они не прихватили с собой ни луков, ни арбалетов?

— Все еще изображаешь из себя служанку Труд? — Вибк оказалась крепкой женщиной, способной перебороть свой страх.

— Нет, женщина, я изображаю только саму себя, — голос Альв звучал ровно и холодно, властно и угрожающе, хотя и без интонации угрозы, а вращение спиц ускорилось настолько, что Яков, невольно бросивший поспешный взгляд на ее руки, увидел лишь смутную тень спиц — размытое золотистое пятно.

"Господи, помилуй!" — отчего-то именно этот мгновенный образ произвел на него такое сильное впечатление, что даже сердце захолонуло. А ведь он видел виверну, пьющую кровь из разорванного горла ульфхеднара. Ему ли пугаться от таких глупостей!

Между тем, отвлекшись на посторонние мысли, Яков едва не пропустил момент атаки. Мгновение назад перед ним стояли четыре женщины и двое мужчин. Сейчас же спешившиеся всадники присоединились к своим товарищам, и произошло это настолько быстро, словно бы кто-то вырезал из реальности все события, которые происходили между его мимолетным взглядом на руки Альв и тем, что называется "сейчас". Пятеро мужчин с обнаженными мечами заняли позиции между женщинами, вооруженными глефами, а перед ними — на полпути к Якову и Альв — появилась пятая женщина. Оружия у нее не было, но Яков сразу же понял, интуиция подсказала, что, если кто и опасен для него здесь и сейчас, то это именно она — статная высокая женщина с пепельными волосами и темными, как ночь, глазами. Руки ее были воздеты к небу, которое неожиданно поблекло и, словно бы, выцвело. Умалился солнечный свет, и мир вошел в великую тень. Настали сумерки, а Яков этого не только не заметил, он даже не понял, что, черт побери, здесь произошло, когда, и как это возможно вообще.

— Ты зло! — хрипло выдохнула женщина, вперив взгляд в Альв, и опустила руки. Яков ее, по-видимому, не интересовал, да и за достойного противника она его, похоже, не держала.

— Ты яд и несчастье! — наставила она палец на Альв, и где-то неподалеку громыхнуло, как если бы начиналась гроза, но небо при этом оставалось чистым.

— Жилище твоё называется бедствием, порог его — падением, постель твоя — несчастием! — хриплым речитативом продолжила женщина, и Яков почувствовал, как остывает и сгущается вокруг него воздух.

Он бросил быстрый взгляд на Альв и увидел, что женщина выронила кинжал из правой руки, но продолжает вращать спицы в левой.

— Блюдо, с которого ты ешь, называется голодом, — продолжала между тем женщина, и слова ее сопровождали раскаты грома. — Ты режешь пищу ножом, который называется ненасытностью. Кем овладела ты, того ты уже не освободишь!

Гром усилился, воздух сгустился настолько, что стало трудно дышать.

— Геллия[62] не знает жалости! — неожиданно выкрикнула, словно выхаркала, Альв и подняла правую руку ладонью вперед, словно пыталась сдержать мощь набирающей силу бури. Пот тек по ее утратившему краски лицу. Голос гудел, как басовая струна большой виолы.

— Имя твое Беда[63]! — хрипло ответила ей женщина.

— Я Альв Ринхольф! — возразила Альв все тем же голосом, от которого вибрировали нервы и вставали дыбом волосы.

— Будь ты проклята, Хель дочь Локи!

— Я Альв Ринхольф, — подняла голос Альв, — и подавись своими проклятиями, тупая сука!

Спицы сорвались с ее пальцев и молниеносно поразили выкрикивавшую проклятия колдунью. Легко, как бумагу, одна из них пробила лоб женщины и, оставляя за собой кровавый шлейф, вылетела из затылка. Другая — пронзила грудь, и это тоже произошло настолько стремительно, что Яков едва успел сообразить, что случилось со спицами, а они уже снова вращались в пальцах Альв.

— Убейте ее! — завопила давешняя "валькирия" и сама первой бросилась в бой, нацелив острие глефы в грудь Альв.

— Попробуй! — Спицы опять сорвались с пальцев Альв, но на этот раз "валькирия" парировала атаку, смахнув обе смертоносные иглы одним ударом глефы. Вот только эти спицы жили своей собственной жизнью, вернее, исполняли все, чего хотели тонкие пальцы Альв. Они не упали на землю и не улетели от удара в лес, они отлетели от Вибк и атаковали снова. Одна снизу, другая сверху. Это было захватывающее зрелище, но у Якова не оставалось на него времени. Он уже понял, что на этот раз Альв в одиночку не отобьется, хотя и был удивлен ее вновь открывшимися способностями.

Яков окинул ТВД[64] коротким взглядом разведчика и вскинул руки, в которых уже сжимал оружие. Остальное было просто до тошноты. Он стрелял практически в упор и все, что от него требовалось, это действовать быстро — на пределе своих возможностей — и двигаться тоже быстро, не давая противнику и малейшего шанса достать его мечом или глефой. Ну он и двигался. Стрелял и уклонялся от ударов. А потом все внезапно кончилось, только ржала случайно раненая выстрелом в бок лошадь.

"Бойня!"

Ну, так все, на самом деле, и обстояло. Бойня и есть. Троих или четверых убила своими волшебными спицами Альв, но остальных-то отправил в "Валгаллу" Яков. Просто перестрелял, и никакая магия им не помогла. Ни белая, ни черная, не та и не эта.

— Ну, вот и все! — вздохнул он, оборачиваясь к Альв. — Ты…

Нечто похожее Яков уже видел дважды, поэтому и не всполошился. Хотя сердце сжало и не отпускало, пока он шел к женщине. За несколько мгновений, что прошли после восемнадцатого выстрела, Альв успела осунуться и потерять присущий ей живой блеск. Она побледнела, поблекли волосы, и закатились глаза. А в следующее мгновение женщина осела на землю кучей смятого тряпья. Осела, качнулась и, — не успел Яков еще подойти, — опрокинулась на спину…

Когда Альв пришла в себя, оказалось, что она лежит в дормезе на разложенном диване, и голова ее покоится на коленях Йепа. Это было приятно, но…

— Я…

— Тш! — остановил ее он. — Лежи! Отдыхай!

— Я опять лишилась чувств? — воспоминания о бое с сестрами Гёндуль, хотя и не исчезли в пучине беспамятства, как это случалось с ней раньше, но, словно бы, выцвели, потускнели и казались "сведениями с чужих уст", как если бы ей рассказал эту историю кто-то другой. Впрочем, это было лучше, чем ничего.

— Да, Альв, — подтвердил Йеп. — Но есть и хорошие новости: ты продержалась до конца боя, да и "отсутствовала" совсем недолго.

— Сколько?

— Полчаса, я думаю, — сообщил ее мужчина после короткой паузы. — Или чуть больше.

"На сколько больше? — хотела было спросить она. — Еще на полчаса или на час?"

Но не спросила. Вернее, спросила, но не об этом:

— Ты убил их всех?

— К сожалению.