Ведьма на работе - Гринь Анна Геннадьевна - Страница 12

Серый и Рыжий мир соединились весьма удачно: даже окна домов, фасадами повернутых к маленькой площади, в центре которой, как кукла на самоваре, восседал теперь уже мой дом, оказались на одном уровне. Подойдя ближе, я смогла рассмотреть, что на самом деле стык вовсе не такой, каким выглядит издали. На ум приходила ассоциация с Тихим и Атлантическим океанами, которые, встречаясь, бьются волнами друг о друга, но не смешиваются. Я видела частички серого и бежевого, которые медленно двигались, сталкивались и разлетались, чтобы снова начать этот танец. Граница между мирами находилась в постоянном движении, но под пальцами стены с обеих сторон не прогибались и не растворялись.

— Никогда не видела ничего подобного, — прошептала я и покачала головой. — Ну и местечко!

Свернув на нужную улочку, для эксперимента я прошла к переулку и нырнула в него, собираясь проверить, как выглядит соединение миров в других местах. Здесь, у самой площади, идти было всего несколько шагов. И я ошарашенно уставилась на стену дома, обрывавшуюся прямо посередине высоких окон. Стекла тонули в глухой бежевой стене из соседнего мира, причем стену это распилило под небольшим углом к земле. У водостока отсутствовал значительный кусок, а крыша сиротливо сияла ополовиненными плитками черепицы.

— Да, такое бы никто не придумал!

Вернувшись из экскурсии, я зашагала вверх по улице, решив сначала осмотреться, а уже потом начинать какие-то попытки шопинга. Внешне дома и сама улица навевали мысли о викторианской эпохе, а неспешно шагающие рука об руку пожилые женщины лишь убедили меня в этой ассоциации своими нарядами. Я никогда не была особым знатоком, но внешняя схожесть со старенькой экранизацией советской эпохи по одному английскому сыщику просто пробирала до щекотки за ушами.

Естественно, это не было некое условное прошлое нашего мира, но в этом параллельном мирке что-то и где-то развивалось по знакомому, земному лекалу.

Чем дальше я шагала, тем обжитее и многолюднее становились улицы, улочки и переулки, змейками пересекавшие ту, по которой я шла. Я сбилась на десятой кофейне, сдалась и заглянула в одну из них, выбрав самую маленькую и не слишком примечательную. Приходилось надеяться, что мой внешний вид не составит мне проблем. В конце концов, по местной моде внешне я могла сойти лишь за служанку, а большая плетеная сумка, пустотело болтавшаяся под мышкой, лишь усиливала впечатление. Местных правил я не знала и честно боялась, что меня попытаются выгнать. Мало ли! Может, кофейня — не место для прислуги?

Зажав в кулаке несколько монеток с отчеканенным клевером, я тихонько вошла внутрь. Тут же захотелось счастливо улыбнуться. Пусть мир был чужим, но здесь тоже варили кофе, который наполнял маленький зал одуряющим ароматом.

Подойдя к стойке, я была вознаграждена самым настоящим меню с подробными описаниями и ценниками. За стойкой на высоком стуле восседал пожилой мужчина в белоснежном фартуке и неторопливо читал толстую газету.

«А этот мир очень даже неплох, — мысленно порадовалась я. — Достаточно современно. Не дикое Средневековье!»

— Добрый день, миэль, — улыбнулся мне мужчина. — Чего-то желаете?

Проникнувшись симпатией к этому человеку уже за то, что ни тоном, ни взглядом он не выразил и тени неудовольствия моим довольно простым видом, даже если таковое было, я попросила посоветовать мне самый вкусный кофе и десерт к нему, пусть выбор последних здесь ограничивался несколькими видами пирогов. Мне еще предстояло узнать, сколько же относительно чего-то другого я отдам за мою первую чашку кофе в Семимирье, но мой мозг требовал кофеина с такой силой, что я была готова отдать все.

Расплатившись и выбрав столик у окна, но в самом уголке, чтобы не слишком привлекать внимание немногочисленных посетителей, я замерла над высокой фарфоровой чашкой, просто вдыхая аромат. Склонившись поближе, я улыбнулась, чувствуя, как лица касается теплый пар.

— Корица, что-то очень похожее на апельсиновую нотку, — прошептала я и наконец пригубила напиток. Вкус был чуть непривычный, но в тоже время очень знакомый.

Глядя, как за окном своей собственной жизнью живет чужой мир, я пила кофе, ела ореховый пирог и впервые за эти дни чувствовала не просто азарт, желание жить и неистребимую веру в лучшее, а самое настоящее счастье. И покой.

Больше не нервничая, из кофейни я отправилась на поиски аптеки. По моим представлениям, именно там следовало искать все то, что понадобится мне в первую очередь.

И не ошиблась!

На счастье, мне повезло и в этот раз: все товары можно было увидеть в стеклянных шкафах по обе стороны от входа и на прилавке, растянувшемся поперек зала. К каждому был приложен листочек со стоимостью, позволяя оценить расходы.

Пришлось попотеть, чтобы опознать большую часть товаров, а после буквально на пальцах объяснить, что мне нужно из того, что я не нашла, но спустя час из аптеки я вышла, изрядно обеднев, но зато с целой сумкой всякой всячины.

— Вот это же другое дело! — поглаживая бок сумки, улыбнулась я небу. — Уже жить можно.

Естественно, мне не приходилось рассчитывать на какие-то знакомые марки или даже знакомые названия. А кое-где — даже внешний вид. Но теперь в этом мире у меня был зубной порошок, имевший лиричное название «Розовая вишня», но не из-за аромата — тот как раз был самым обычным, ментоловым, — а из-за цвета. Зубная щетка. Несколько брусков мыла с ароматом, сильно напоминавшим шалфей. Стеклянная бутыль с самым настоящим шампунем, а аптекарь предупредил, что при возврате бутылки даст скидку в следующий раз. Плотная картонная коробка с содой. В отдельном кульке — мелко натертый корень какого-то местного дерева, который здесь применяли вместо синьки при стирке белой одежды. И корень другого дерева, теперь уже мыльного, предназначенный для мытья всевозможных поверхностей. Все дно сумки занимала туалетная бумага, которую здесь делали из каких-то водорослей. Пока еще никто не додумался делать ее в рулонах, но и в виде салфеточек — тоже неплохо. Оставшееся место в сумке я набила здоровенным отрезом марли, пожадничав отдавать в два раза больше за нее же, но в уже нарезанном на бинты виде. Из лекарств выбор ограничился бутылочкой синей жидкости, которой предлагалось дезинфицировать раны. Десять видов пилюль собственного изготовления пока вызывали лишь вопросы, поэтому их я оставила на следующий заход в аптеку.

Заглянув в пару магазинов готовой одежды и оценив предложенные товары, я со вздохом выложила довольно значительную часть оставшихся денег в одном из них, купив три пары чулок из материала, на ощупь напоминавшего кашемир. Представленное в продаже нижнее белье не радовало, но пришлось смириться с покупкой панталон, хотя продавщицы очень удивлялись, что я выбрала черные, и парочки ночных рубашек.

— Вы недавно потеряли кого-то из близких? — спросила самая старшая из них, заворачивая товары в лист плотной коричневой бумаги. — Возможно, присмотрите у нас и платье для траура?

— У меня траур по прошлой жизни, — очень серьезно сказала я ей, чтобы не вдаваться в запутанные объяснения и не выглядеть странной. — Хотя… — уже на улице сказала я вслух. — Может, и нужно быть чуть-чуть странной. С чудинкой. Наверняка внешний вид Мэя и Шарада тоже не кажется здесь обычным. Людей с чудинкой недолюбливают, избегают или ими восхищаются, но зато нет необходимости перед каждым оправдываться, что мне просто нравится черный цвет.

— Эй! А мы тебя ищем! — окликнул меня Мэй, когда я вернулась на мою персональную маленькую площадь.

Я с сомнением вздернула бровь, глядя на брюнета, рассевшегося на ступеньках домика. Блондин удобно вытянулся на площадке перед дверью, длинными ногами перегородив проход.

— И это так вы меня искали? — фыркнула я себе под нос, обходя одного и переступая через другого, и громко спросила: — Зачем?

— Ну как же! — вскакивая, воскликнул Мэй.

— Я еще не обрела вашу злополучную магию, — пробасила я, прерывая слова, уже готовые сорваться с губ парня. — Как обрету — сразу скажу. Вы бы лучше чем-то помогли бедной и несчастной девушке, оказавшейся в этом суровом Семимирье без друзей и знакомых.