Ведьма на работе - Гринь Анна Геннадьевна - Страница 5

— Где я? — крепче сжимая одной рукой плед, а другой — штору, пискнула я. — Что это за место?

Не знаю, откуда только силы взялись — я метнулась к столу, просматривая валявшиеся на нем бумажки в поисках ответов, но не увидела знакомой кириллицы или даже латиницы. Только непонятные закорючки. На книжных полках теснились книги, но на корешках я опять же рассмотрела лишь незнакомые символы.

С опозданием до меня дошло, что мне уже попадалось нечто подобное, и я взглянула на все еще украшавшее мою правую руку кольцо. С шипением содрав украшение с пальца, я замерла, ожидая хоть какого-то эффекта, но его не последовало. Тогда я вернула кольцо на палец и повторила маневр. Все впустую!

Вернувшись к дивану, я забралась на него с ногами, плотно укуталась в плед и разрыдалась. Где бы я ни находилась, это место очень далеко от родного дома. Может, меня украли и увезли в другую страну, но что-то подсказывало: это не так. Совершенно.

— Кажется… я влипла, — глухо произнесла я. Тишина пугала не меньше, чем осознание правды. — Мамочка! Тетя! Я не хочу! Пожалуйста! Пожалуйста, верните меня обратно! Я не хочу этого!

Я всхлипывала, причитала, просила и умоляла. Я билась в истерике и до крови стерла кожу под кольцом. Я выла и размазывала сопли по пледу. Я рыдала до тех пор, пока просто не упала на диван и не затихла. Головная боль накрыла с новой силой, и я провалилась в тягучее, как горячая смола, забвение.

Человек — та самая тварь, что рано или поздно соскребет себя в кучку и прекратит заниматься глупостями. Так и я, очнувшись в следующий раз, почувствовала голод, который не могли заглушить эмоции. Голод — эта та сила, что поднимет любого в девяноста процентах случаев, а потребность уединения в маленькой комнатке с фаянсовым другом — в ста. Ко мне еще не вернулись силы, голова продолжала раскалываться, но если не выпить хотя бы чаю, то я вообще не приду в себя!

На кухне меня ждала засада. Я банально не была готова к тому, что придется осваивать не незнакомую плиту в чужом доме, а самую настоящую печь! Она доходила мне почти до пояса, а в ее верхней площадке имелось два круглых отверстия, прикрытых тяжелыми металлическими дисками.

— Это что, местный аналог плиты? — спросила я сама у себя. Все равно больше не у кого.

Печь делила дымоход с огромным камином, занимавшим почти всю соседнюю стену.

Каким-то чудом вспомнилась поездка к прабабушке много лет назад, и я с осторожностью сапера воспроизвела все нужные приготовления: выдвинула обе металлические заслонки-вьюшки, подержала руку у отверстия в камине, силясь понять, работает ли тяга, догадалась проделать это при помощи зажженного, а после потушенного листка бумаги, дым от которого вполне уверенно двигался вверх и утекал в трубу. После этого из печки в стоявшее тут же ведро высыпала остатки углей, смела золу. Справа от камина вдоль стены теснились металлические корзины с поленьями. Стоило лишь сунуть парочку в печь и поджечь, как дерево радостно запылало.

Обыск кухонных шкафов дал не самый приятный результат. Я нашла немного какой-то крупы, похожей на перловку, солонку с окаменевшей серой солью и металлическую жестянку с чем-то, лишь внешне слегка похожим на чай. Посомневавшись, я предпочла кашу неизвестному травяному мусору. Это явно могло насытить меня лучше сомнительной жижи из давно истлевших чайных листьев. С посудой в этом доме дела обстояли значительно лучше: в шкафах теснились кастрюли, сковородки, сотейники, медные чайники и еще масса всякой утвари. А в буфете обнаружилась посуда: и просто глиняные плошки и чашки, и фарфоровые тонкие чашечки с блюдцами. А уж вилками и ножами всех мастей можно было вооружить целую студенческую столовую!

За отдельной дверью пряталась кладовая, но там не оказалось даже высохшей корки сыра или бочки из-под огурцов.

Чем дальше, тем больше во мне крепла уверенность, что в доме давно никто не живет.

— Смотри на вещи позитивно, Федя, — подбодрила я себя. — Зато и встречи с хозяевами и объяснений не предвидится. А ведь с такой невезучестью, как сейчас, могла угодить в какое-то жилое строение, а там полиция… объяснения… интересно, меня бы приняли за обычную воровку или за сумасшедшую? Вряд ли мне бы поверили, что я не знаю, как здесь оказалась.

Пока в кастрюльке закипала вода, я, медленно ковыляя и держась за стенку, отправилась осматривать второй этаж, лестница на который располагалась как раз посередине длинного коридора.

Несмотря на запустение, дом не выглядел ветхим, поэтому по лестнице я поднималась без опасения свалиться на подломившейся ступеньке. Вверху меня ждал еще один коридор. Открытыми оказались только две двери, за которыми прятались спальни с примыкавшими к ним небольшими санузлами, но зато с нормальными ваннами, раковинами и унитазами.

Обстановка повторяла первый этаж, дому явно не хватало уборки и света. Окна заросли грязью снаружи и пылью внутри. Пыль покрывала каждую поверхность, хлопьями таилась в щелях и норовила осыпать с ног до головы при любом неудачном движении.

Спальни располагались в разных концах коридора, так что я, приоткрыв окна, смогла лучше осмотреть местность.

Этот дом стоял отдельно от других, хотя вдоль улочек, лучами расходившихся во все стороны, здания стояли очень тесно. Сами дома я толком не видела, слишком уж близко они подступали, зато мне открывался отличный вид на крыши. И опять я увидела зеленую черепицу, но теперь становилось ясно, что по какой-то неизвестной причине эта непривычная глазу яркая зелень покрывала не все крыши, а только четко очерченный треугольник из домов. Еще один такой же треугольник красовался фиолетовой черепицей. А из второго окна я увидела красные и серые крыши.

— Что за странное разделение? — хмурясь, спросила я, хотя, конечно, некому было ответить. — Это что-то значит?

На миг мне показалось, что над разными по цвету крышами различается даже цвет неба, но я тут же отогнала эту бредовую мысль. Уж небо-то точно должно быть одинаковым.

Вернувшись на кухню и засыпав в воду промытую крупу, я заставила себя разыскать кусок какой-то ветоши и смыть следы рвоты. Пусть дом не мой, пусть мне плохо, но природная чистоплотность преодолела во мне и высокую температуру, и общую слабость. Перебираться в одну из спален я пока не планировала, а морщить нос хоть на минуту дольше не хотелось.

Я стояла на кухне и полоскала тряпицу под струей воды, когда внезапно по всему дому разнесся отчетливый стук в дверь. От неожиданности я вздрогнула и выронила тряпку. Стук повторился и доносился из кабинето-библиотеки. На подгибающихся ногах я медленно прокралась по коридору и замерла на пороге, таращась на дверь. Я догадывалась, что по какой-то странной прихоти именно она ведет на улицу, но опасалась проверять. Пусть дом пугал, пусть мне все не нравилось, но пока внутри было хотя бы немного безопасно. Кто знает, что ждет меня за пределами дома?

Я порадовалась, что занавесила шторы обратно — никто не мог заглянуть внутрь и меня заметить. Хмуро глядя на дверь и раздумывая над тем, чтобы осторожно выглянуть в окно, я вспомнила про кашу и хлопнула себя ладонью по лбу.

— Дым, — прошептала я. — Как я могла не подумать об этом?

Мне совсем не хотелось привлекать к себе внимание, но, решив подкрепиться, я выдала свое присутствие в доме!

— Еще бы флаг вывесила, — проворчала я, раздумывая над ситуацией. — Федька, ты… умница.

Не знаю, где взялись силы, но я сбегала в кухню, сняла с плиты кастрюлю, быстро залила огонь и задвинула вьюшку, а после поспешила на второй этаж и выглянула в приоткрытое окно, пытаясь рассмотреть того, кто продолжал попытки достучаться.

Увидела только длинную фигуру в чем-то черном, но мне хватило и этого. Пискнув от страха, отшатнулась от окна и поскорее присела на пол. А потом и вовсе отползла подальше. Мало ли! Незнакомец выглядел пугающе. Обняв себя руками, я закрыла глаза и приказала себе не думать про плохое.

— Я хочу домой. К тете… Верните меня, пожалуйста, — поддавшись новой волне паники, прошептала я и заплакала.