Сокол на рукаве (СИ, Слэш) - Соот' - Страница 9

Эдмону было пятнадцать, когда он принял обеты. Он был молод, глуп и выполнял последнюю волю того, кому служил оруженосцем. Того, кого за недолгие два их странствия он успел полюбить всей душой.</p>

<p>

Когда Гюстав умер, у Эдмона не было сомнений в том, что он не полюбит больше никогда. Не было этих сомнений у него и все последующие двадцать лет.</p>

<p>

Он давно уже думал, что его сердце умерло. Обеты надёжно защищали его от новых глупостей. И если даже кому-то приходило в голову добиваться его внимания, Эдмон всегда твёрдо знал, что причина тому лишь деньги, которые в случае его смерти вне брака должны были отойти Ордену, да титул графа Савойского, охотников за которым всегда было немало.</p>

<p>

Эдмон не позволял себя одурачить никому. Он не был стар — ему едва исполнилось тридцать пять — но о том, какой внезапной порой бывает смерть, знал очень хорошо. Подпускать к себе кого-то, кто желал бы этой смерти, Эдмон не собирался — тем более, что ни одно гибкое тело не вызывало у него более чем желания, а ради телесной жажды он не собирался рисковать ни статусом Рыцаря Чести и Преданности, ни собственной жизнью.</p>

<p>

Он думал, что сердце его мертво, пока проклятый мальчишка не заставил прогоревшие угли снова заныть, почувствовать боль, какой не было в жизни Эдмона до сих пор.</p>

<p>

Пьер сам по себе будил в нём так много, что уже теперь Эдмон готов был бы наплевать на обеты и окунуться в грех с головой — если бы только он был уверен, что Пьер в самом деле любит его, полюбил также внезапно и безумно, как и он сам.</p>

<p>

Увы, Эдмон был ещё не настолько безумен, чтобы предполагать, что его можно любить. Тем более — что полюбить такого, как он, может мальчишка, избалованный богатством и всеобщим вниманием. Мальчишка, которому едва исполнилось двадцать, и который, конечно, лишь по сонетам Петрарки знал, что такое любовь.</p>

<p>

Эдмон сжал кулак и заставил себя снова оглянуться на зеркало. Он стиснул зубы, вынуждая себя всматриваться в изгибы шрамов, оплетающие его лицо, так что те побелели и проступили ещё сильней. А затем с размаху ударил кулаком в зеркало, так что стекло треснуло и впилось в кожу тысячей осколков. Боль не отрезвляла. Она была лишь отголоском той боли, что поселилась внутри.</p>

<p>

И эхом на звон стекла откликнулся звонкий голос, доносившийся с улицы:</p>

<p>

— Даже не думайте меня останавливать, Леонар! Мы оба знаем, что я пришёл лечить мигрень!</p>

<p>

Эдмон взвыл и, рывком встав со стула, высунулся в окно.</p>

<p>

— Опять вы? — спросил он с неожиданной даже для себя злостью.</p>

<p>

— Вы ещё смеете меня попрекать! Уберите вашего цепного пса, или прямо здесь, на улице, я обвиню вас во лжи!</p>

<p>

Эдмон скрипнул зубами.</p>

<p>

— Пусти его, Леонар! — бросил он и скрылся в комнате.</p>

<p>

Огляделся по сторонам — осколки были разбросаны по ковру, а скомканное покрывало валялось на полу. Встречать здесь гостей явно не стоило и, взявшись за трость, Эдмон заковылял к двери.</p>

<p>

Он встретил Пьера в гостиной и залюбовался на секунду — мальчишка являл собой настоящий ураган, блестевший самоцветами подвесок из аметистов на рукавах.</p>

<p>

— Почему вы не сказали мне, как получили рану?! — вопросил он, подлетая к Эдмону.</p>

<p>

Эдмон опешил на секунду от такой наглости, но, опомнившись, отрезал:</p>

<p>

— Потому что вы не имеете права требовать с меня отчёта! Где и как я получаю свои раны — касается только меня!</p>

<p>

— Вы ведёте себя как мальчишка! Кроме того, если вы получаете раны, избивая моих друзей — безусловно, это касается и меня.</p>

<p>

— Что? Вы ещё собираетесь вступаться за этого маленького интригана?</p>

<p>

— Боже, Эдмон, что с вашей рукой?</p>

<p>

Сбитый с толку внезапной сменой направления атаки Эдмон смолк и пропустил тот момент, когда его рука оказалась в мягких ладошках Пьера.</p>

<p>

— Нужно срочно промыть. Леонар, принесите воды!</p>

<p>

— Не смейте приказывать моему слуге! — прокричал Эдмон, вконец теряя терпение, и выдернул руку из пальцев Пьера, а затем продолжил уже мягче: — Леонар, принеси воды.</p>

<p>

Пьер фыркнул и снова поймал его руку — теперь уже для того, чтобы потянуть Эдмона за собой на диван.</p>

<p>

— И конечно, вы весь день на ногах.</p>

<p>

— А ваша мазь не действует. Вы больше не будете меня лечить.</p>

<p>

— Не будьте сварливым как старик.</p>

<p>

— Я свар?.. — Эдмон замолк, уставившись на Пьера и поняв внезапно, что ведётся на каждую подначку как младенец. — За что только мне послали вас небеса…</p>

<p>

— Ни за что, а для чего. Мне видится это так: я должен превратить вашу жизнь в рай на земле.</p>

<p>

Эдмон проигнорировал выпад.</p>

<p>

— Что вам нужно от меня на сей раз? — спросил он вместо ответа.</p>

<p>

— Я скажу вам, когда мы закончим с вашей рукой, и когда вы объясните мне, что значила ваша дуэль.</p>

<p>