Вожак - Лисина Александра - Страница 41

— Клятва подчинения? Тиль, я потрясена!

— Я тоже, — пробормотал владыка Л’аэртэ, понимая, что высокородные ллеры только что отдали себя в полное распоряжение Гончей, да еще и поклялись служить до конца своих дней.

Он требовал подобного лишь от личной сотни, которой доверял собственную жизнь, а они отдают себя на служение добровольно?

— Что ж творится-то на белом свете? — вполголоса изумился Лакр. — Кажется, эльфы сошли с ума? Или на самом деле я сам с ума сошел, а все это мне снится?

Но ему никто не ответил: братья так же ошалело таращились на главу дома Этаррас и не могли поверить, что остроухие гордецы решились на такой отчаянный шаг.

— Хотя… — задумчиво потер затылок Лакр, не дождавшись реакции побратимов. — Если бы я оказался перед выбором: служение или сожжение заживо… Может, они и правы? Такая клятва — отличная лазейка для смертников! Она хотя бы жизнь им гарантирует, если Бел, конечно, не надумает ее отнять.

Ллер Эналле спокойно взглянул на дерзкого болтуна.

— Ты ошибаешься, человек, и напрасно считаешь нас трусами. В другое время я убил бы тебя за оскорбление, но теперь я несвободен в своих желаниях. Наш выбор сделан не из страха, а во искупление, и мы принимаем его со смирением и благодарностью. Если госпожа решит избавить нас от мучений, я буду безмерно этому рад. Если она позволит исправить нашу ошибку, мы сделаем все, чтобы этого достичь. Долг жизни священен, смертный, а мы волею случая оказались перед ней в неоплатном долгу. Ты можешь этого не понимать, но с данной секунды должен помнить: прежде чем ты заденешь ее, наши мечи помогут твоей голове расстаться с телом.

— Но-но-но, — громко фыркнула пришедшая в себя Белка. — Разошелся тут… Поднимайся-ка, жертва несчастного случая, и прекрати отсвечивать своей пятой точкой. Она, к слову сказать, весьма далека от совершенства, и у меня нет настроения пачкать об нее новый сапог. Так что не испытывай мое терпение, а еще лучше — забери свои слова обратно, и просто забудем об этом разговоре.

Стрегон выжидательно уставился на униженно согнувшихся эльфов, ожидая вспышки негодования. А что? Кто бы в такой ситуации не обиделся? Предложить все, что имеешь, вплоть до бессмертной жизни, чуть ли не в рабство себя отдать, а взамен получить не слишком вежливый отказ.

Ллер Эналле послушно отпустил рукояти мечей и, выпрямившись, вопросительно посмотрел на Гончую. Кажется, он уже дошел до той грани отчаяния, за которой становится не важно, жив ты или мертв. А остальные три десятка ушастых вообще не пошевелились, словно ослепли, оглохли и вообще обратились в камень, а в жизни у них теперь осталось только две цели — защищать и служить.

Стрегон, с удивлением поняв, что скандала не будет, выразительно переглянулся с Тергом, а потом присвистнул так же неприлично, как Белка недавно.

— Остальных это тоже касается, — пробурчала Гончая, тоже поняв, что отказываться от клятвы никто не собирается. — Расселись тут, понимаешь… Эналле, ты ничего не хочешь мне ответить?

— Нет, госпожа, — ровно отозвался эльф.

— А твои ушастые родственники?

— Нет, госпожа. Мы приняли решение.

— И убедить вас от него отказаться, я так понимаю, мне не под силу?

— Совершенно верно.

— Паршиво, — откровенно задумалась Гончая. — Только на Торка мне сдались три десятка обормотов, которые ни возразить, ни поспорить не могут? Которые без моего разрешения даже ногти подстричь не посмеют? И готовы терпеть мой мерзкий характер, чего бы им это ни стоило? Тиль, ты, случайно, не знаешь? Мне их что, родственникам подарить на праздник летнего солнцестояния? Хоромы, может, свои украсить? Или вместо статуй в саду использовать?

Лакр негромко фыркнул.

— Скажи, чтоб отвязались, и дело с концом.

— Ага. А они все равно попрутся следом, потому что это — единственное мое желание, которое они не станут исполнять. Но попрутся тайно, через кусты и болота, а потом еще наверняка утопнут к всеобщей радости.

— Так чем тебе не выход?

— А моя совесть? — возмутилась Белка. — Думаешь, мне приятно будет охотиться, если я буду знать, что где-то поблизости бродит неупокоенная нежить? А если на них какой-нибудь пересмешник наткнется? Их что тогда, второй раз убивать прикажешь? При том, что сделать это будет не в пример сложнее, чем сейчас!

Ланниец в затруднении оглянулся на побратимов.

— Ну… Тогда пригрози, что действительно пришибешь, если не подчинятся.

— Ага! Они только спросят в ответ, каким способом им лучше убить себя, чтобы мне было приятно на это посмотреть… Нет. Тут что-то другое придумать надо. Тиль, у тебя идеи есть?

Владыка Л’аэртэ озадаченно кашлянул.

— Хм, это настолько невероятно, что я даже не понимаю, чем тебе помочь.

Стрегон пораженно оглядел замерших в ожидании эльфов: мертвые лица, пустые взгляды, опущенные плечи… Ни тени эмоций на лице, будто им все равно, что она решит: велит ли жить или позволит умереть! И кому они такие нужны? Неудивительно, что Бел расстроилась.

— Тьфу, не убивать же их в самом деле, — сокрушенно покачала головой Белка. — Ох, мне только этого не хватало! Инару, убери с лица эту гримасу — она напоминает мне морду Шушана, которую он строит каждый раз, когда я ухожу. Эналле, ну вы ж не в рабство продались, в самом-то деле! Понимаю, что угрожать вам бесполезно, а уговаривать — глупо, но клянусь: если сейчас же не увижу тут три десятка нормальных эльфов, то очень сильно огорчусь. И самое малое, что вам грозит, — три тысячи лет в услужении в подземельях гномов. Не считая того, что устроит вам перед этим моя стая. Я ясно выражаюсь?

Перворожденные неуверенно шевельнулись.

— Ну? Не слышу ответа!

— Да, госпожа, — тихо ответил за всех Эналле и, будто очнувшись от ступора, вопросительно посмотрел на Белку. — Так правильно?

— Так лучше, — все еще сердито пробурчала Гончая. — Но пока неправильно.

— Мы будем стараться, гос…

— Ты забыл мое имя? — вдруг сухо осведомилась Белка, мигом превратившись в сурового Ходока.

— Нет, — слегка опешил эльф.

— Тогда в чем дело? Память подводит? Клятва мозги затуманила? Может, подхалимство проснулось?

Ллер Эналле, не ожидавший столь резкой перемены, на мгновение смешался.

— Н-нет.

— Тогда впредь чтоб я больше ничего подобного от вас не слышала.

— Хорошо, Раиррэ, — неуверенно кивнул эльф, а потом осторожно вздохнул, не слишком понимая, как себя вести.

Но, кажется, Белку вполне устроило даже такое проявление эмоций. По крайней мере, на первое время.

Стрегон одобрительно хмыкнул, поняв, что не зря она сейчас разговаривает с ними именно в таком тоне, жестко, властно и уверенно. Пусть придут в себя, разберутся, что к чему. Привыкнут, на собственных шкурах прочувствуют, какую именно долю выбрали. Поймут, что это в их ситуации — не самый плохой вариант. Пусть машинально выполняют то, что от них требуют, не забивая голову чепухой, не сомневаются и не боятся будущего. Правда, теперь это будущее целиком и полностью зависит от Белки. Ей от этого, конечно, не легче, но в данный момент будет лучше, если она просто возьмет эти проблемы на себя. Позволит эльфам вздохнуть полной грудью, поможет избавиться от чувства вины. Даст толчок для новой жизни и покажет новую цель. Они пройдут через это. Справятся. К тому же Белка — отличный вожак, пожалуй, лучший из тех, кого он когда-либо видел. А дальше эльфам станет легче. Она сумеет их растормошить и доказать, что жизнь еще не закончилась, после чего даже в эти пустые глаза вернутся понимание и согласие. А может, и облегчение от мысли, что они наконец сделали правильный выбор.

Перехватив выразительный взгляд полуэльфа, Белка сурово поджала губы.

— Так, ушастые, что с вами делать, решу потом. А сейчас встали в строй, сомкнули ряды и следим в оба — как только закончится кордон, мне будет не до вас. Если что-то случится, скажете. Если нет, молча топаете вперед вместе с остальными до тех пор, пока не велю остановиться. И еще: с этой минуты слова Тиля обретают для вас силу приказов. За его жизнь отвечаете головой.