Шпион Наполеона. Сын Наполеона (Исторические повести) - Лоран Шарль - Страница 26

Но кто это остановился перед ним? Не бродяга ли?.. Или солдат?.. Женщина?.. Да! Это, должно быть, женщина, ветер коснулся ее юбки, и она начала развеваться, раздумывал он.

Должно быть, крестьянка или какая-нибудь служанка с одной из ферм отправляется на свидание?.. А может быть, запоздавшая работница? Просто это нищенка, решил он.

— Сударь, не можете ли дать мне связку соломы и угол, где я могла бы заснуть до утра? — раздался из темноты молодой голос, обращаясь к мужчине.

— Я не у себя, — отвечал он. — Дом пуст, и я сам с семьей здесь ночую. Делайте как хотите. Я не могу ни принять вас, ни отказать вам.

Доротея приблизилась. Мужчина отодвинулся от нее на несколько шагов в коридор, чтобы из предосторожности достать маленький фонарь, свет которого терялся в стене. Направив фонарь на молодую женщину, он убедился, что она не опасна ни ему, ни его спутникам.

Благодаря беглому освещению, Доротея увидела перед собою человека со строгими чертами лица, с седыми волосами, широкими плечами, сильными руками и с худыми большими ногами…

— С этой стороны комната занята, — сказал импровизированный хозяин, указывая на дверь слева, перед которой он стоял. — Но там вы найдете комнату с готовой постелью, на которой можете лечь, — сказал он, указывая на другую сторону. — Вероятно, живущие в доме спаслись бегством несколько часов тому назад, при виде приближающегося врага…

— Так неприятель близко отсюда?

Ничего не отвечая, высокий старик протянул руку по направлению гор, покрытых лесом, где Доротея видела свет.

— Но, значит, надо думать, вы не боитесь жить здесь, вблизи французов? — спросила она.

— А вы? — возразил он. — У вас, верно, есть дело до них, если вы идете в их сторону?

— У меня!.. Я не знала…

Она прервала свою речь, увидев, как в медленно открывавшейся двери внезапно появилась ослепительная фигура женщины.

Какое таинственное могущество руководило этой встречей… Был ли это случай или непреложный инстинкт, управляющий земными существами без их ведома?

Может быть, это была воля Провидения, определяющая необходимые связи в делах и располагающая по своей прихоти мнимой человеческой несбыточностью.

Каким образом перед смелой искательницей приключений появилось это нежное создание, предназначенное только для любви?

Перед самовольной и дерзкой сообщницей Венда, единственным желанием которой было завоевать место в жизни Шульмейстера, заменив ему жену, нечаянно отворилась дверь, и в ней появилась сама законная жена Шульмейстера.

Да, это была действительность; циничная и наглая хохотунья Доротея стояла лицом к лицу с белокурой, бледной и целомудренной Бертой.

С Бертой? — спросит читатель. Но как же она попала в этот дом? Какие последовательные события, какие разочарования или какое неожиданное увлечение привели ее к воротам императорской крепости?..

Оффенбургские беглецы на самом деле служили игрушкою событий, совершенно противоположных их планам. Эти неудачи начались, как только они покинули единственное убежище, где их спокойствие было гарантировано.

В первый же вечер своего отъезда они были остановлены в самом сердце гор, Гегенбахе. Начиная со следующего дня, им пришлось испытывать общую панику. Неизвестно откуда явившееся известие, что кавалеристы принца Мюрата снуют во всех дефилеях Черного Леса, причинило эту суматоху.

Узнав эту новость, они немедленно поспешили в Оппенау, чтобы достичь после двух долгих привалов Фрейденштадта, расположенного при входе двух больших равнин Вюртемберга.

Там они натолкнулись на первые немецкие полки. Безжалостные приказы на военных границах заставили их бежать еще далее, как и всех объятых страхом жителей, на другую сторону стратегической черты.

Настроение было у всех различное. Родек проклинал судьбу, маленькая Лизбета надувала губки или смеялась. Гнездилась ли она в уголке тележки, своего неотъемлемого владения, или собирала она по-детски неловким, но очаровательным жестом запоздавшие цветочки на опушке дороги, она все время оставалась свеженькая и розовая.

Берта, бледная и печальная, казалось, была поглощена созерцанием какого-то невидимого предмета и погружена в неотвязную мысль. Она во что бы то ни стало хотела присоединиться к мужу, убежать к нему и больше никогда, никогда не покидать его.

Единственный Ганс, или Жан, как она теперь его попеременно звала, был доволен ежедневной переменой стран. Он был счастлив, что направляется все дальше к новому горизонту. Мальчик смотрел на людей и на вещи с той восхитительной чистотой молодых глаз, когда виденные сцены не запечатлеваются надолго, но зато рисуются в обаятельных красках. В этих юных глазах холмы становятся горами, ручейки — реками, букеты — целыми рощами, а рощи — первобытными лесами. Прохожих, даже просто бедняков, идущих самым прозаическим образом на их занятия, они принимают или за героев и воров, или за убийц и освободителей…

Если бы ему дали волю, он бесконечно шел бы пешком около тележки, как это делал при отъезде. Только по принуждению он иногда садился в тележку, чтобы отдохнуть. Затем Ганс останавливался перед каждым отрядом солдат, чтобы их подробно рассмотреть. Он изучал с серьезным видом, не подходящим к его летам, лица, мундиры и оружие как кавалеристов чужеземного вида, венгров и кроатов, так и простых белых и синих саперов, у которых на их странных киверах виднелись спереди медные бляхи с двуглавыми орлами. Из-за этого наблюдения он опаздывал; Берта вынуждена была его звать и бранила за это…

Тогда он возвращался к ней и с нежной улыбкой обнимал «маму Берту», выпрашивая себе прощение. Но стоило показаться новому полку, и он снова забывался.

Странное наследие бессмертной мысли! Оно заставляет души одной и той же расы следовать по той же дороге и разделять один и тот же вкус века за веками. Можно сказать, что кровь, переходя из вены в вену, как река с неистощимыми волнами, извлекает с собою из среды предшествовавших поколений разнообразный груз идей и мечтаний. Этим грузом все жизненные путники владеют в свою очередь.

Ганс смотрел на марширующих солдат, как будто он назывался Жаном Бурбоном, принцем Конде!..

Таким образом, проклиная, щебеча, мечтая или рассматривая, путешественники кончили тем, что достигли ближайших к ульмскому укрепленному лагерю постов. Ввиду атаки французов на той дороге, где ехали путешественники, генерал Мак отдал приказ обязывать всех не сражающихся освободить местность по эту сторону. Следовательно, необходимо было объехать все позиции армии, прежде чем приблизиться к городу по восточной дороге. Ночь застала Берту с детьми и Родеком при въезде в неизвестную деревню. Здесь они нашли покинутую всеми ферму. Они видели, что ехать дальше было невозможно, и им предстояло отложить до другого дня окончание путешествия.

Это — странный, невероятный факт, однако он доказан множеством примеров, что наша симпатия чаще всего направляется к личностям, которых было бы нужно избегать. В этих случаях наше сердце изменяет нашим интересам, и нас побуждает какая-то таинственная сила любить того, кто нас побеждает или кто будет нам вреден.

Таким образом, чистота находит очарование в цинизме, а разврат зато чувствует искреннее влечение к добродетели. Честные женщины оказываются упорно великодушными к «этим женщинам», и не из любви к ближнему, а просто по склонности. Вы нередко увидите наглых искательниц приключений, преклоняющихся низко перед святыми женщинами, но не в надежде обмануть кого бы то ни было насчет себя, а как бы пользуясь случаем оправдаться перед своей собственной совестью.

По этим-то именно чертам узнается истинное целомудрие и порок, лишенный лицемерия. Пусть они созерцают оба без ненависти: последний — героев воздержанности, а первое — поклонников низкого распутства.

Доротея еще не успела взглянуть на Берту, а уже полюбила ее.

Она ничего не знала об этой женщине: ни ее имени, ни лет, ни ее мыслей, ни привязанностей, ни цели ее путешествия, ни впечатления, какое произвело на нее собственное лицо Доротеи. Однако она чувствовала к этой незнакомке сердечное влечение, что вскоре перешло в застенчивую нерешительность.