Убийственная красавица - Филдинг Джой - Страница 29

Но сейчас мы говорим про Бренду Винтон. У нее одна из тех миловидных мордашек, с возрастом сильно дурнеющих, судя по лицу ее мамаши, устроившей эту смехотворную пресс-конференцию, в которой она слезно благодарила всех добровольцев, пожертвовавших своими выходными для розыска ее любимой дочки. Лицо миссис Винтон — круглое, невзрачное, с коровьими губами — выражало попеременно то облегчение, то гнев, то смущение. Порой все это отражалось на нем одновременно. Время от времени миссис Винтон оглядывалась через плечо на своего бывшего мужа и его новую жену — девочку, годившуюся ему в дочери (представляю, как ему было стыдно) — и осуждающе кривил губы, скорее всего, неосознанно. Забавно, с какой легкостью люди выдают то, что их больше всего волнует. Малейший, казалось бы, незначительный жест — и все, и ты попался.

Так вот эта самая миссис Винтон стояла на ступеньках какого-то учреждения — вероятно, мэрии — с изорванной салфеткой в руках и, украдкой бросая укоризненные ревнивые взгляды на мужа и его молоденькую жену, благодарила полицию и добровольцев и извинялась за то, что поиски ее дочери причинили им всем столько хлопот. «Бренда очень сожалеет», — бубнила она, добавляя, что они попытаются ей помочь. Потом бросает последний взгляд на бывшего супруга, который натянуто улыбается, злобно глядя из-под бровей, пресс-конференция заканчивается, и она исчезает с экрана. Бренда, разумеется, так ни разу и не мелькнула в кадре. Мать объяснила, что ей очень стыдно.

Не вешайте мне лапшу на уши! Сомневаюсь, что маленькая Бренда устыдилась хоть на секунду. В конце концов, она добилась, чего хотела — а хотела она, судя по всему, сбежать от матери, которая наверняка стала проявлять чрезмерную заботу после того, как муж ее бросил, и добиться внимания безответственного папаши, который наверняка был слишком занят своей новой юной женушкой. Уж не говоря о том, что больше суток у всех не сходило с языка ее имя, на всех телефонных столбах и во всех телепередачах мелькало ее лицо, и все за нее молились.

А где же была все это время наша маленькая Бренда? А она отсиживалась в каком-то вшивом местном мотеле, пила колу, ела чипсы и следила за телерепортажами о своем исчезновении. Она не хотела ничего плохого, уверяла она полицию, после того как горничная зашла в воскресенье днем в номер сменить простыни и обнаружила, что девица валяется в постели и не думая съезжать. Поначалу Бренда вовсе не собиралась сбегать и даже не подозревала, какой фурор может произвести ее исчезновение. Это решение было принято ею спонтанно. Она досидела урок музыки и уже шла домой, чтобы готовиться к экзамену на понедельник и очень переживая из-за того, что не прочитала ни одной книжки из тех, по которым будет экзамен. Неожиданно она испугалась, что не сдаст его, и тогда мать очень рассердится и не отпустит ее на концерт «Киллерз», который должен состояться на следующей неделе в Форт-Лодердейл. А ведь она пять часов простояла в очереди, чтобы купить билеты, и истратила все деньги, которые ей подарили на день рождения, чтобы достать приличное место в середине. Со стороны матери это будет нечестно, и вообще, она ненавидит то, что с ней обращаются как с ребенком, она ненавидит школу, но больше всего она ненавидит уроки музыки в субботу утром, когда все ее друзья еще сладко спят. Вот тут-то она и решила, совершенно спонтанно, не возвращаться домой, чтобы готовиться к этому дурацкому экзамену, а отправиться в какой-нибудь мотель и отдохнуть там пару часов. Так она и поступила. А потом она включила телевизор, увидела свое фото на экране и услышала в новостях о своем исчезновении. Что ей оставалось делать? Нет, она даже не подозревала, что мать буквально сойдет с ума. Откуда ей было знать, какой шум возникнет из-за того, что она на несколько часов опоздает, и что весь город кинется на ее поиски? Да, разумеется, она слышала про эту несчастную девушку в Торрансе, которую убили, но ведь это произошло на другом конце штата, черт возьми! Почему все вдруг решили, что здесь имеется какая-то связь? Ей очень жаль, о’кей?

Нет, не о’кей. Я вот тут подумываю нанести Бренде Винтон небольшой визит и поучить ее, чтобы она знала, что случается с маленькими идиотками, поднимающими ложную тревогу. Хотя это слишком рискованно. К тому же придется столько ехать, тратить кучу времени, а его и так уже ушло слишком много из-за этой дурехи. Из-за нее мне пришлось отложить осуществление следующего пункта моего плана. Все очень напряжены и находятся в полной боевой готовности. Мэр вышел на тропу войны. Повсюду уже слоняются журналисты из крупных городов. Куда ни пойдешь, все то и дело подозрительно оглядываются друг на друга через плечо, недобро пялятся в окна незнакомых автомобилей и заезжают за детьми в школу. Я наблюдаю за ними, хотя они этого даже не предполагают. И слушаю, слушаю, о чем они говорят. Я понимаю, что они чувствуют, в конце концов, я в таком же положении, как и они. Во всяком случае, они так считают.

Поэтому продолжать сейчас было бы слишком безрассудно. Куда как разумнее выждать еще хотя бы несколько недель, пока люди хоть немного успокоятся, журналисты уберутся в свои большие города, мэр перестанет разглагольствовать перед камерой, а шерифы со своими помощниками вернутся к своим обычным делам — будут выписывать штрафы за превышение скорости и мелкие правонарушения.

И потом, следующая жертва у меня уже намечена, так что торопиться не стоит, хотя мне и не хотелось бы менять первоначальную схему. Но нужно, как уже было сказано, учитывать непредвиденные ситуации, неожиданное счастливое спасение, как бы это ни было несправедливо. К тому же здесь тоже есть свой плюс — растянется предвкушение, а вы уже знаете, что ничто не доставляет мне большего удовольствия.

Может быть, когда я расправлюсь с добрыми жителями Торранса, то все же съезжу в Нейплс и навещу там Бренду Винтон. Посмотрим. У меня еще куча времени, чтобы подумать.

— Так, друзья, у нас мало времени, — объявил мистер Липсман, махая в воздухе руками, будто отбиваясь от роя разъяренных пчел. Он оглядел зрительный зал, рассчитанный на триста мест, и кивком головы подозвал отлынивающих школьников, столпившихся у выхода, чтобы те заняли передние ряды, на которых уже сидело около пятидесяти учеников. — Давайте, давайте, проходите! — Он захлопал в ладоши, потом снова помахал в воздухе руками и стал нетерпеливо топтаться на месте возле лесенки, ведущей на помост сцены.

Меган наблюдала за его манипуляциями со своего места во втором ряду в левом проходе. Она слышала, что когда-то мистер Липсман хотел стать актером, но его мать восстала против столь легкомысленного занятия, и он подчинился. И сейчас, глядя на его размашистые жесты и слушая чуть ли не оперные воздыхания, Меган думала о том, что он явно упустил свое призвание. Ей даже было немножко жаль его (жалеть его всерьез было невозможно, потому что он непроходимый тупица). И все равно это ужасно — потратить свои лучшие годы на то, что в лучшем случае можно было бы назвать второсортной заменой, и смотреть, как другие, гораздо менее талантливые, занимаются тем, чем ты мог бы заниматься сам, если бы у тебя хватило мужества отстоять свое решение и хватило решимости осуществить свою мечту. А еще — смелости противостоять деспотичной матери, подумала она, решительным жестом откинув с плеча прядь своих длинных каштановых волос, и развернулась в кресле, глядя на группу нерадивых старшеклассников, лениво пробирающихся по проходу к передним рядам зрительного зала.

Грега Уотта среди них не было.

Меган подавила свой собственный вздох разочарования. Она-то надеялась, что Грег появится на прослушивании, хотя до нее дошли слухи о том, что его отец уперся и настоял на том, чтобы его сын не тратил драгоценного времени на всякую дребедень. По крайней мере она слышала, как Джой Бэлфор рассказывал об этом приятелям сегодня утром в коридоре. Почему родители вечно так поступают? Неужели они все такие безнадежные эгоисты? Кричат о том, что для них нет ничего дороже счастья своих детей, но, когда возникает необходимость сделать решительный шаг — а решительный шаг всегда делают они, загоняя детей в угол, — оказывается, что радеют они исключительно о собственном благополучии. Миссис Липсман не захотела, чтобы ее сын стал актером, и ему пришлось найти компромисс между своим талантом и амбициями и согласиться на роль школьного учителя актерского мастерства в забытом Богом месте. Мистер Уотт недоволен художественными талантами своего сына и потому настаивает, чтобы Грег посвящал больше времени семейному бизнесу. А ее собственная мать вознамерилась вернуться в Рочестер, преспокойно уверившись в том, что сын с дочерью безмолвно примирятся с ее желанием. Ну, уж нет, здесь Меган не станет ей уступать. За эти выходные она приняла решение не уезжать из Флориды. И не важно, что ей вовсе не хотелось сюда переезжать, не важно, что она скучает по своим друзьям на севере и что здесь убили Лиану Мартин.