Моё небо (СИ) - Анна Дарк (KuCeHa) - Страница 85

Все эти мысли и ощущения пронеслись в моей голове в считанные мгновения. Следом, не желая больше терпеть нежеланный физический контакт, буквально отшвырнул от себя Илнету. Изумление на красивом лице быстро сменилось бледностью, в глазах появился страх. Мне остаётся только гадать, как я выглядел, если даже эту стерву пробрало.

— Только попробуй выкинуть ещё что-то подобное, — прорычал я в лицо бывшей невесты, — и тебя никто и никогда больше не найдёт. За всю твою мерзость, о которой я и не подозревал, тебя следовало бы зашвырнуть прямиком в Бездну, да пачкать руки о тебя не хочется. Пошла вон отсюда и никогда, слышишь, никогда не возвращайся! Поняла меня?

— Да-а, — закивала Илнета.

После девчонка бросилась бежать и быстро скрылась в густой тени. Надеюсь, она всё же поняла, что я на полном серьёзе не желаю больше иметь с ней что-то общее. У меня нет моральных сил для выяснения отношений с ней, да и желания тоже. Для себя я уже всё понял и решил касательно Илнеты.

Родные уже не спали. Досадно. Мне сейчас не хотелось отвечать на их вопросы. Не готов я к этому. Поэтому я тихо, стараясь не издавать ни единого звука, стал пробираться к своей комнате. Но, услышав собственное имя, остановился.

— Даже не думай, Лингред! — голос мамы звучал напряженно. — Если решишь отлучить Кая от рода, я уйду с ним! Он же твой сын! Как ты можешь даже думать о подобном?

Отец думает отречься от меня? Ноги резко стали ватными. Во рту загорчило. Стало больно. Всё во мне противилось такой истине. Он не может так поступить со мной! Увы, я знал, может, и легко. От тех, кто побывал в плену у эромайцев, часто отрекались семьи, дабы избавиться от необходимости испытывать перед окружающими стыд за родственников.

— Я не собираюсь отрекаться от него, — послышался усталый голос отца, — но я не знаю, как быть. Ты пойми меня правильно, Келла, Кай — мой ребёнок, и как родитель я люблю его несмотря ни на что, но как глава рода я сознаю, что он после пребывания у эромайцев стал позорным пятном на фамилии. Сколько народу уже видели его клеймо? Многие! Скоро на каждом углу будут шептаться, что один из эл Эсклиотти был постельным рабом другого мужика. И мне стыдно людям в глаза смотреть.

Что и требовалось доказать. Всего несколько слов небезразличного человека могут перевернуть весь мир. Отец, как и многие, не хотел краснеть из-за меня перед людьми. И это стало таким ударом, что стало тяжело дышать. Я до последнего надеялся, что это не так.

— Не смей! — зашипела мама. — Наш сын живой и здоровый вернулся домой, а ты и не рад! Стыдно, видите ли! А ты о нём подумал? Каково Каю? Как он всё это пережил…

Больше слушать не было никаких сил. Было так тошно, что хотелось кричать, срывая голос. Столько времени я мечтал о том, как вернусь на родину. Снова увижу родных и близких, а на деле… Моя невеста оказалась расчётливой лживой тварью, собственный отец стыдится порченого сына. Брат предал, и мне страшно связываться с сестрой. Если и в её глазах увижу брезгливость, то, наверное, просто сойду с ума. Только мама и лучший друг оказались мне рады. Даже родной империи я не особенно и нужен, иначе почему мне даже профессиональных рекомендаций не дали?

В унылых и откровенно пессимистических мыслях прошёл день. Родители, особенно мама, которая была убеждена, что я впал в уныние из-за Илнеты, старалась подбадривать, убеждала, что в моей жизни ещё будет достойная девушка. Рассказывать, что бывшая невеста это последнее, о чём думаю, не стал. Не рассказал, что слышал разговор родителей, из которого узнал, как ко мне относится родной отец. И уж тем более не стал просвещать маму, что внутри всё ноет от горечи и лютой тоски, стоит только подумать об Элле. Как невыносимо хочется увидеть её хоть краешком глаза, как остро мне не хватает её. И хочется головой о стену биться от собственной глупости и бесконечного чувства вины. И что я, кажется, всё же влюблён в неё, иначе не знаю, как ещё объяснить, что чем больше проходит времени вдали от неё, тем хуже мне становится. И сам не мог оправдать себя, не понимал, как я мог быть настолько слеп, как мог внушать себе, будто люблю Илнету.

Не выдержав, всё же спросил маму, почему они мне ничего сами не сказали про бывшую невесту. На что мне ответили, будто я вряд ли бы стал их слушать. Слишком хорошо они оба помнили, как я злился, стоило кому-то хотя бы криво посмотреть на девушку. И если мама раньше относилась к Илнете нейтрально, то отец невзлюбил её с первого взгляда, и это было поводом для постоянных конфликтов. Видимо, решили, что я должен обо всём узнать сам, только так я смогу разглядеть истину.

Как назло, Таймир, словно чувствуя, что я думаю о нём, принялся постоянно атаковать кристалл связи. Говорить с братом желания не было. О чём? Он предал меня. Пусть Илнета и оказалась шлюхой, но Тай знал, как я любил её, и то, что он не побрезговал переспать с невестой брата, просто убивало. Как он мог?

— Я не желаю с тобой разговаривать или видеть тебя! — рявкнул я, не выдержав осады и активировав кристалл.

Проекция брата отшатнулась от столь «ласкового» приветствия. Но старший всегда умел быстро брать себя в руки.

— Ты правда готов разорвать отношения с родным братом из-за какой-то потаскухи? — недоверчиво прищурился Тай.

— Дело не в ней, а в тебе, — отрезал я. — Ты знал, что она для меня была всем, но это не помешало тебе переспать с ней!

— Да её полгорода поимело! — возмутился брат.

— И ты решил, а почему бы и тебе это не сделать? — криво усмехнулся я в ответ.

— Кай, да я сам не понимаю, как так вышло! Перебрал вина, и в какой-то момент мозги словно отключились, — оправдывался Тай.

— Мне всё равно, — отмахнулся я. — Настоящий брат никогда бы так не поступил.

— Но, Кай…

В ответ я разорвал связь, больше не желая ничего слушать. И успешно игнорировал попытки Таймира связаться в последствии. Но когда кристалл оповестил о том, что меня хочет видеть сестрёнка, стало страшно. Вдруг она всё же не поймёт и, как отец, посчитает меня позором фамилии?

— Ялмиса, — нервно улыбнулся я сестре, ответив на вызов.

— Боги, Кай! — раздался звонкий голос сестры. — Как же жаль, что я не могу тебя обнять! Знал бы ты, как я соскучилась по тебе! Отец и Тай, оба говорили смириться, но я всегда знала, чувствовала, что ты жив и ты вернёшься!

Потом сестра, эмоционально жестикулируя рассказала, как страшно ей было узнать, что я сгинул в лапах эромайцев. Как она постоянно молила богов помочь мне и отказывалась поверить, что больше никогда меня не увидит. Также поведала о своей жизни и учёбе. Как, когда приезжала домой, подолгу разговаривала обо мне с мамой или Риасом. При упоминании имени друга Ялмиса привычно покраснела, заставив меня тоскливо вздохнуть. Наверное, только слепой не видел, что сестрёнка влюблена в моего лучшего друга. И я, положа руку на сердце, был бы рад, если бы они сошлись, так как если кому и мог доверить любимую сестру, то Риасу. Только вот друг не видел в ней женщину, воспринимал Ялмису, как и я, — младшей сестрёнкой. Чаяния девушки были обречены.

Следом сестра стала расспрашивать о том, как я жил, а точнее существовал, всё это время. Рабское клеймо не произвело на Ялмису никакого впечатления.

— Плевать, — фыркнула сестра. — Ты мой любимый старший брат, так было, есть и будет.

От слов сестры, искренней убеждённости в сказанном, на душе потеплело. Облегчение было просто ошеломительным, заставляя лишний раз изумиться, как я, оказывается, боялся порицания от Ялмисы! Между нами вообще всегда была какая-то особенная связь. Она всегда со своими проблемами шла ко мне, а не к Таю. Всегда искренне любила меня. И я ей отвечал полной взаимностью. Я даже удивился, узнав, что сестра тоже капитально рассорилась с Таймиром, узнав о его поступке. С одной стороны, было приятно знать, что Ялмиса определённо на моей стороне, с другой, он тоже её брат и ссориться с ним из-за меня не стоило. Это только наше с ним дело. Но девушка была непреклонна. И одним богам известно как, но ей удалось разговорить меня исповедаться. Заставить рассказать о пережитом ужасе и о том, что мучает меня сейчас. На протяжении всего рассказа сестрёнка то бледнела, то нервно заламывала руки и кусала губы, то откровенно ругалась, используя выражения, неподходящие молодой девушке. Когда речь дошла до Эллы, она искренне заинтересовалась, но когда я закончил свои откровения, заметно скисла.