Жила-была Хозяйка или дорогами иных миров (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 52

Аня оглядела ряды людей и удовлетворенно вздохнула- если Арвель сдержит обещание, а он его обязательно сдержит, все будет хорошо.

Мимо, по выделенному коридору, навстречу потоку шел высокий парень — совсем молодой, на загорелом лице еще не начала расти щетина. Шел медленно, с трудом, покрасневшие глаза выдавали усталость.

Маг-пространственник — догадалась Аня. Из тех, кто переносит крупные объекты, пряча их в пространственные карманы. Интересно, сколько рейдов он уже сделал и сколько собирается?

— Устал? Кофе хочешь? — спросила, поддавшись порыву, и парень остановился, непонимающе глядя на нее, а потом вдруг просветлел лицом и быстро заговорил на своем языке. И опять слова странным образом переворачивались у нее в голове и становились понятными.

Он не знал, что такое кофе, но был готов выпить яду, если на то будет желание прекрасной хозяйки.

Хозяйка не удержалась от улыбки — горячие слова, жаркий взгляд, полный обожания…

— Яда нет, — честно предупредила, — а вот кофе налью. Пошли, передохнешь пару минут, — и она потащила парня на кухню.

Андрей Травкин с утра приступил к активным действиям, а именно: выдержал еще один приступ любопытства матери и, проигнорировав все женские уловки, сбежал на утренний Сапсан.

Его немного беспокоило ощущение чужого взгляда, от которого чесалось между лопаток и острее саднила разбитая вчера бровь. Андрей применил все навыки обнаружения слежки, но вынужден был признать — паранойя. Впрочем, бдительность терять не стал, справедливо придерживаясь точки зрения: интуиция — вторая мать сыска, а первая — здравый смысл, опирающийся на знание закона и процессуальной практики.

В Сапсан попал с трудом: пятница — день активный для поездок между столицами. Помогла корочка, серьезное лицо и лишняя пятисотка в удостоверении.

Москва встретила ставшей привычной суетой, зазывающими таксистами на площади и исполненными надеждой лицами гостей столицы. Он не стал брать такси, спустился в метро. На Комсомольской, как всегда, было оживленно, впрочем, толпы черных, одно время оккупировавших эту станцию, давно уже растворились в волнах постигшего страну кризиса.

Андрей раздраженно передернул плечами, чувство постороннего взгляда усилилось, оно буквально вопило об опасности, но сколько он ни косил взглядом, ни оборачивался, ни резко останавливался у киоска, ничего заметить не смог. Плюнул и поехал домой.

Принял душ, наскоро перекусил тушняком с макаронами и позвонил супруге Жернова. Та жила недалеко, и скоро Андрей уже пил чай на просторной кухне, беседуя с Тамарой Веноровной.

— Значит, ваша клиентка решила купить ту халупу? — спросила Тамара Веноровна, и на ее лице промелькнуло выражение тщательно выверенной гадливости.

— Да, все верно.

Андрей помешал сахар в чашке, мельком оглядел дорогую, но ныне безнадежно устаревшую кухню, плотно заставленную техникой, коробочками, баночками, отчего складывалось ощущение, что свободного воздуха здесь осталось на один вдох.

— Что же, — Тамара Веноровна покрутила на толстом пальце массивный перстень, коснулась серьги в ухе и с сожалением призналась: — Квартиру он получил в наследство после развода, потом продал ее какому-то мужику, а деньги пропил. Вашей клиентке опасаться нечего, претендовать, даже если захотела, все равно бы не смогла. Да и на что там претендовать?! — она демонстративно повела плечом, плотно обтянутым синим шелком.

— Не скажите, — покачал головой Андрей, — деньги за нее можно выручить немалые. Хороший район, кирпичный дом.

— Да ладно вам рассказывать, — всплеснула руками Тамара Веноровна, — у этого человека не могло быть ничего стоящего! Если бы вы знали, сколько крови он у меня выпил, сколько нервов попортил!

— Но ведь эту квартиру он вам оставил? — уточнил Андрей. Вопрос задал из чистого любопытства, ситуация ему была уже ясна.

— Он? Оставил? Да если бы я не выгрызла эту квартиру у руководства его долбаного института, мы бы так и жили в той жуткой коммуналке на Коломне. Представьте себе, профессор — и в коммуналке! Да что там… сама заработала, сама в ней и живу! — припечатала Тамара Веноровна.

— Понимаю, — протянул Андрей, ощущая прилив сочувствия к почившему господину Жернову. — А что с остальной недвижимостью? Вы получили ее в наследство?

— Недвижимость? — ярко-черные брови-татуаж Тамары Веноровны взлетели вверх. — Вы шутите! Какая у этого пьянчуги была недвижимость? Развелся, жил у каких-то друзей в Питере, потом в наследство квартиру получил. Никакой больше недвижимости у него не было, да и быть не могло. Уж поверьте, я знаю, о чем говорю. Он только и заработал, что эту квартиру в Москве. Даже на дачу не хватило.

— М-да, — с трудом изобразил сочувствие Андрей. Мысли в его голове лихорадочно заметались. Страдает ли госпожа Жернова амнезией? Не похоже. Вид здоровый, речь адекватна. Могла она не знать о покупке дома супругом? Маловероятно. Дом был куплен в браке, развод последовал примерно через год после того… Такая женщина, как Тамара Веноровна, новые часы у мужа не пропустит, не то что целый дом. Тут явно что-то другое.

Он наскоро распрощался с Жерновой, принеся с десяток благодарностей и оставив на столе в кухне коробку конфет. Его все более неудержимо тянуло в Тверь.

Но сначала следовало посетить начальство, отчитаться и озвучить больше выводов и сомнений, чем собственно фактов. Начальство, естественно, недовольно покрутит усами, поморщит высокий лоб, но добро на Тверь даст. В этом он даже не сомневался. Дело, на первый взгляд, не их ведомства — черные риелторы, но молодым сотрудникам дозволялось и даже поощрялось в меру проявлять инициативу… Заматереют, обленятся, тогда сами от дел шарахаться будут, а пока не угас пыл работы, пока еще остался интерес и желание распутывать дела, пусть практикуются. Опять же утереть нос смежникам всегда приятно.

Про связь с делом пяти трупов Андрей решил пока не упоминать. Мало того, что мистикой пахнет, так еще и любой из коллег за пять минут разобьет его доказательства в пух и прах. Он и сам прекрасно понимал зыбкость своей теории, но чутье, будь оно неладно, твердило обратное.

Примерно так рассуждал Андрей, паркуя машину около здания конторы.

Подошел к высоким стеклянным дверям, и тут боль шурупом ввернулась в грудь, принеся с собой слабость. Закружилась голова, мир поплыл перед глазами, и Андрей оперся о стену, чтобы не упасть.

— Андрюх, ты чего? Плохо что ли?

Голос Ивана Табакеркина прорвался сквозь странную пелену, опутавшую сознание, Андрей рванул молнию на куртке, вдохнул наконец холодный воздух и тихо застонал. Сердце сдавило от боли, в ушах зашумело.

— Держись, брат, щаз скорую вызову, — Иван уже тыкал в экран телефона.

«Не вовремя, твою мать» — пришла мысль и погасла. Мир исчез, а он сам нырнул в омут безвременья.