Ответный визит - Кузьмина Надежда М. - Страница 14

Мне показалось, что бежали мы целый час. Кай вывел нас на берег заболоченного озера, на краю которого, среди камышей, виднелись развалины избы. Почерневшие брёвна прогнили и рассыпались, остались только три или четыре венца. Я кинулась к двери — и тут же провалилась сквозь гнилое крыльцо в какую-то яму. Впрочем, уж, на которого я приземлилась, испугался больше меня. Выкарабкавшись, заглянула в дом — наступать на половые доски, цветом не отличавшиеся от стен, почему-то совершенно не хотелось. И узрела картину, от которой застыла в дверном проёме. У дальней стены на полу лежали четыре грязных кулька с перемазанными тиной младенцами, а вдоль этой шеренги туда-сюда расхаживал Хаос — и пел. Мурчание, курлыканье, подмявивание — так много разных звуков, причём приятных звуков, я от своего кота ещё не слышала. Полосатый хвост колыхался страусиным пером, касаясь то одного, то другого малыша. А те агукали и тянулись к игрушке… Может, эту идиллию так тут и оставить?

А если серьёзно, то как мы потащим четырёх младенцев вдвоём? И куда, кстати, делась кикимора?

На вопрос о кикиморе полосатый пройдоха махнул лапой в сторону елового леска:

«Поищите там!»

Оказывается, днём кикиморы часто прикидываются старыми пнями или корягами с вывороченными корнями. Спряталась такая трухлявая, замшелая, скособоченная раскоряка где-нибудь под ёлкой, и поди догадайся, что это и не пень вовсе.

Я сама додумалась использовать поиск пальцами, и в результате пришла к покосившейся корявой коряге, в которой с трудом угадывался старушечий силуэт. Брр! Ну и создание — горбатое, кривобокое, руки, даже скорее лапы, разной длины. На одной тощей грабле шесть крючковатых, похожих на корни, пальцев, а на другой вообще семь. Волосы — пук увядшей травы, а кожа — морщинистая и бурая.

— Налюбовались? — послышался за спиной голос лорда Тиурры. — Тогда не тяните. Голубое пламя против них отлично работает. А уничтожить придётся, если она повадилась красть младенцев, уже не остановится.

Понятно. Сейчас сделаю. Кстати, у меня появилась идея, как доставить домой малышню. Хаос же был запелёнат в две простыни. Вот их и используем. Свяжем кольцом и повесим на шею, а младенцы окажутся вроде как в гамаке. Так должно быть легче, чем нести в руках. А герою дня котику придётся топать своим ходом — его мне уже не дотащить.

У околицы нас поджидали четыре лишившиеся детей мамаши и священник Храма, готовый немедленно сотворить над возвращёнными малышами все нужные обряды. Когда из леса показались мы с младенцами наперевес, на улицу выбежала вся деревня. Нас хватали за руки, благодарили, кланялись. Вскоре мне это надоело, и я спросила в лоб:

— Скажите, где тут можно помыться? И ещё: детей спас этот кот. Найдётся для него миска сметаны?

Пока я плескалась у колодца, нашёлся целый таз. И самое удивительное, что он в Хаоса поместился! Полосатый проглот сожрал всё и даже вылизал дно. Надеюсь, ему не поплохеет потом от тряски в карете.

На обратном пути лорд Тиурра неожиданно спросил:

— Эль, когда ты была счастливее всего?

Ответ пришёл сразу:

— Помнишь, мы спасли из горящего дома маленького мальчика? Вот когда я отдавала Андреса матери.

— Вон как… — непонятно отреагировал лорд Тиурра.

Ну да, именно той ночью я чувствовала своё призвание и полноту жизни острее всего. А ещё — тогда он был со мной.

Но ему я этого не скажу.

Кстати, а когда это мы перешли снова на «ты»?

Снег незаметно пропал, и днём солнце так грело, что прохожие снимали плащи и шапки. Но по вечерам ещё было прохладно. А у меня заканчивался третий год в Академии, и предстояло решить, что я собираюсь делать летом. Пока ясно было одно — жить в доме лорда Тиурры я больше не смогу. Впрочем, и поместье Эрранд меня особо не привлекало. Тереса, конечно, тоже была бы мне рада, но мешать им с Аленом не хотелось — пусть хоть кто-то будет счастлив. Может, спрятать уллы с аурой и пойти бродить по дорогам, как я это делала раньше? Угу, с котиком в котомке, а полосатое счастье, между прочим, тянет почти на две трети пуда. Хотя, если нанять лошадь, то неподъёмный проглот — не проблема. Только надо брать не чистокровку вроде Ясеня, а какую-нибудь низкорослую мохноногую лошадёнку местной породы. А могу вообще устроиться охранять торговый караван… только чтоб ползли не слишком медленно, а то будет скучно. Вообще мысль соблазнительная, надо обдумать…

Из мечтательной забывчивости на скамейке меня вырвал пронзительный голос леди Острис:

— Студентка эйд Эрранд! Вас ждут в учебной части!

Заозиралась — никого. Что за напасть? Но не почудилось же? Ладно, схожу посмотрю, хотя кто бы это мог быть? Почему-то на ум пришла бабушка лорда Тиурры, от одной мысли о которой передёрнуло. Надеюсь, я никогда больше не встречусь с этой чрезвычайно милой леди. Дороги у нас разные, так что пересекаться им ни к чему.

Но оказалось — это лорд Трент и леди Рени, мои папа и мама. Я присела в реверансе, напряжённо соображая, что могло стрястись или чего я натворила. Вроде ничего особенно криминального, кроме обычных выходок для забавы. Не пожаловались же на меня за морок лисьего хвоста, который я намедни прицепила Элвине, устав от её приставаний? Кстати, снимать морок пришлось кому-то из преподавателей. Колин не пожелал вмешиваться, а остальным студентам моя иллюзия оказалась не по зубам. Так в чём дело?

— Эль, дочка, ты не помнишь? — поймала мой взгляд леди Рени.

Не помню чего?

— У тебя сегодня день рождения! Мы специально приехали, чтобы тебя поздравить. Ну и отпросили тебя на день с занятий, — усмехнулся лорд Трент.

Леди Острис за своим заваленным бумагами письменным столом неодобрительно таращилась на нас, удивительно напоминая вражеского солдата за бруствером.

А я растерялась. День рождения? У меня? Настоящий?

— Подарки мы занесли в твою комнату, пойдём, ты их посмотришь. А потом отправимся гулять. Кстати, старшего лоботряса прихватим с собой, вы же вроде с ним ладите?

Конечно, ладим, даже когда дерёмся! Что за вопрос! Но как лорд Трент с родительской любовью приложил звезду Академии!

Меня ждали безумной прелести платье цвета малахита и к нему гарнитур — серьги, кольцо и колье с крупными изумрудами в цвет моих глаз. Дополняли наряд зелёные сафьяновые туфельки и накидка из незнакомого удивительно красивого меха.

— Обычно первые драгоценности дарят девочкам на шестнадцатилетние, но мы опоздали. Надень, — попросила леди Рени.

— У меня уши не проколоты.

— Я заметила это, ещё когда ты гостила у нас… Поэтому попросила сделать крепления, которые просто зажимают мочки. Да, не бойся потерять, на них заклятие. С девятнадцатилетием, дочка! Какая ты у меня красивая.

Я почувствовала, что растрогалась так, что сейчас заплачу. Собравшись, хлюпнула носом и сказала:

— А можно я кое-что попрошу?

— Конечно, чего ты хочешь? — отозвался родительский хор.

— Я хочу лучший словарь по древнеферейскому. А ещё выучить разные полезные общие заклинания. Я видела, что можно магией чистить одежду или распороть чужой карман, но сама не умею. А хочу научиться!

Гм, и что они подумают про желание потрошить чужие карманы?

— Рени, она вся в тебя, — засмеялся лорд Трент.

Интересная реакция. Надо потом обдумать.

Сначала мы поехали в ресторан, где я впервые в жизни попробовала немыслимо вкусный горячий шоколад, а потом — тоже впервые в жизни — задула на большом торте свечи и загадала желание. Я пожелала счастья и безопасности моей семье, пусть и через сто лет мы сможем вот так собраться и смеяться просто потому, что нам хорошо вместе.