Сердце огня и льда. Леди (СИ) - Серина Гэлбрэйт - Страница 28

Я вопросительно взглянула на папу, и он протянул руку.

– Отдай кольцо, пожалуйста.

И остаться без незримого присутствия Кадиима, без существа, способного рассказать или хотя бы чуть-чуть объяснить происходящее?

– Разве мне не будет безопаснее под защитой духа? – возразила я неуверенно.

– Не спорь, пожалуйста, а делай, что велят. Мне лучше знать, где и с кем тебе будет безопаснее.

Я расстегнула куртку, оттянула воротник водолазки и достала цепочку. Сняла и вложила кольцо вместе с цепочкой в раскрытую шершавую ладонь. Несмотря на тепло летней ночи, раздеваться не хотелось, мне не было жарко, я даже не вспотела в куче вещей, словно принесла на себе холод подземной комнаты, словно ощущение мороза въелось в мою кожу.

Зажав артефакт в кулаке, отец ушёл в кабинет, я же поднялась в свою комнату. Собрала самое необходимое, отчаянно стараясь не думать. Вообще ни о чём не думать. Ни о происходящем, ни о моей матери, ни о леди Ориони.

Ни о Беване.

Папа провозился в кабинете дольше, чем я складывала одежду и всякие нужные мелочи. Спустившись в холл и поставив чемодан на пол, я на цыпочках, будто в детстве, прокралась к кабинету отца. Дверь оказалась прикрыта не полностью и через узкую щель я увидела, как папа ходит по комнате, собирает книги, бумаги, флакончики тёмного стекла. Часть бумаг он укладывал в коробку, часть бросал в огонь, ярко пылающий в камине, и наблюдал, как пламя жадно пожирает исписанные желтоватые листки. И я так же тихо отступила от двери, вернулась в холл.

Зарево пожара мы увидели задолго до подъезда к Восточным воротам, и алые отблески на по-летнему рано светлеющем небе казались отражением огня в камине папиного кабинета. И охватившее часть дворца пламя огромным голодным чудовищем столь же жадно, без разбору поглощало корпус, где находились кабинеты папы и Дрэйка, поедало здание под собственный треск и вой сирен пожарных машин.

Пожар потушили на восходе солнца. Нашли четыре обгоревших до неузнаваемости трупа – отец лишь взглянул на них мельком и сразу сказал, что это двое его наёмников и один колдун, остававшиеся в корпусе. Больше никто не пострадал, огонь не коснулся других частей дворца, даже не приблизился к жилым его корпусам. Вскоре кто-то из служащих принёс папе маленький коричневый пакет и отдал с поклоном, сообщив, что велено было передать милорду Рейнхарту на рассвете. Отец даже не спросил, кто велел, только открыл бумажный пакет, перевернул, вытряхивая содержимое себе на ладонь. Я стояла рядом и видела – внутри был перстень братства, кольцо из потемневшего золота с серебряной звездой о двенадцати лучах.

Несколько часов спустя, когда мы устраивались в апартаментах во дворце, выделенных нам императрицей, принесли маленькую деревянную шкатулку с приложенным к ней клочком бумаги. На бумаге написано коряво «Привет из Атрии».

А в шкатулке лежали ещё два перстня братства.

Глава 6

Айшель

Хейзел уехала после полудня, когда Беван получил подтверждение из Атрии, что ещё двое собратьев отказались служить идеалам ордена, отказались участвовать в его партиях и делах, вслед за Дрэйком прислав Рейнхарту свои перстни. Конечно же, все трое – Дрэйк, Вэйдалл и Гален – по-прежнему оставались частью круга, оставались бессмертными, и мы понимали, что этот маленький коллективный бунт не решал исхода необъявленной войны, лишь обозначил позиции сторон. Беван посетовал, что жаль лишаться зрелища столь дивного, как физиономия Рейнхарта, вытянувшаяся, перекошенная от ярости, при виде ещё двух колец братства, но я, признаться, совершенно не хотела бы ни видеть старшего в такой момент, ни находиться рядом. Сомневаюсь, что Рейнхарта и оставшуюся часть собратьев обрадует столь неожиданное, стремительное распространение «болезни», а значит, сирена отныне была в опасности не меньшей, чем я.

Несмотря на возможную угрозу, Хейзел всё же решила отправиться в Атрию – Беван заверил, что Вэйдаллу есть где устроить молодую женщину с ребёнком. Дрэйк собирался отвезти графиню к её друзьям, забрать сына и вещи, и потом к тем, кто сможет открыть портал за границу империи. Хейзел не хотела тратить время на поездку через неспокойные территории страны, а благодаря порталу графиня сразу перемещалась в одно из соседних королевств.

Мы попрощались во дворе дома, коротко, сдержанно, хотя и без неприязни, которая могла бы возникнуть при иных обстоятельствах. Мне жаль немного, что я не успела лучше узнать нынешнюю Хейзел, не расспросила о сыне, о ней самой. Всё-таки она больше двух лет провела бок о бок с Дрэйком и, наверное, он не стал бы помогать графине, будь она на самом деле такой, какой показалась мне при первой встрече. Прошедшие годы были непростыми не только для меня и моих мужчин, но и для всех, кто так или иначе с нами связан.

Я улыбнулась на прощание Хейзел, помахала рукой Дрэйку, и мы с Лиссет поднялись на крыльцо дома, ожидая, пока автомобиль выедет со двора, а Беван закроет за ним ворота.

– Да-а, прав Бев, – заметила лисица негромко.

– Ты о чём?

– О том, что все мы меняемся, когда жизнь макает мордой в самое… м-м, в самую грязь. Мало кто выбирается оттуда таким же, каким был раньше.

– Но это и хорошо по-своему. В грязи остаются маски и мишура, старая одежда и придуманные роли, а на свет появляется другой человек. Настоящий, а не прячущийся за наносным блеском.

– Когда как, – передёрнула плечами Лиссет. – Иной раз падение в грязь обнажает такие стороны человека, да и нечеловека тоже, что не приведи праматерь столкнуться с ним в тёмном переулке.

Дрэйк строго-настрого запретил оставлять меня без присмотра, лисице тоже не желательно ходить куда-либо в одиночку. Беван и Лиссет ещё с утра, пока дома оставался Дрэйк, съездили за вещами в наше прежнее временное убежище и теперь мы отправились разбирать немногочисленные пожитки и обустраиваться на новом месте. Возможно, в этом доме мы пробудем дольше, чем у знакомого Бевана.

После осмотра особняка я решила остаться в той комнате, где лежал Нордан. Всего спален пять, и я вполне могла бы занять отдельную, или дождаться возвращения Дрэйка и согласовать всё с ним – в конце концов, хоть мы и не женаты по закону, однако привязка скрепляла наши отношения прочнее, надёжнее любого брачного союза, оплетала нитями тончайшими, неразрывными. И я женщина Дрэйка, он имеет полное право приходить ко мне ночью или даже занимать одну со мной спальню, и я не возражала бы в другой ситуации, но сейчас казалось неправильным оставлять Нордана. Вдруг он проснётся в одиночестве, в неуютной, холодной комнате?

Дни шли, однако Нордан не просыпался.

Через три дня Беван сообщил, что Хейзел с сыном благополучно добрались до Тирса, маленького города в Атрии, где сейчас жил Вэйдалл, что молодую женщину и её малыша приняли хорошо, и они тоже обустраиваются на новом месте. Ещё мужчина добавил, что пока никаких нот протеста или требований немедленно покинуть Тирс и предстать перед старшими мятежным собратьям не приходило, и это подозрительно.

Наша жизнь в Эллоране также тиха, ленива, настороженно вальяжна, словно развалившийся, разомлевший на солнышке кот, окружённый щебечущими беспечно воробьями. Я не покидаю территорию особняка, днём получаю письма от Тайи с подробным перечнем того, что делали они с Эстеллой, пишу ответные, полные советов, наставлений и просьб поцеловать Звёздочку за меня, передать малышке, что мама любит её и очень скучает. Читаю вслух Нордану письма Тайи и те, что писала ему все эти годы, читаю от строчки до строчки – не знаю, какие из моих каракулей мужчина видел во сне, а какие нет. Вместе с Лиссет привожу дом в порядок, придаю нашему убежищу вид более жилой, уютный – всё же невозможно долго находиться в комнатах пыльных, неопрятных, с мебелью под саваном чехлов. Занимаюсь – я уговорила Дрэйка показать, как строится защитный полог, и сделать новый на моей крови, с доступом только для нас пятерых. Это не панацея, нет гарантии, что в случае необходимости Рейнхарт или кто-то другой не найдёт способа проникнуть на территорию особняка, но так, по крайней мере, мы уверены, что незваный гость не войдёт сразу, столь же легко, непринуждённо, как вошёл когда-то в прежний дом и в мою жизнь.