Уж замуж... второй раз? - Малиновская Елена Михайловна - Страница 25

— Я знаю, что ты и Вейн хотели отыскать спрятанные сокровища барона Гейба.

— Откуда?.. — нахмурилась было Агнесса, но тут же выдавила из себя кислую улыбку, пробормотав: — По-моему, об этом проклятом кладе знает вся округа. И каждый жаждет так или иначе урвать оттуда кусок.

— Почему бы нам не объединить усилия? — спросила я. — У тебя есть карта. И что-то мне подсказывает, что я сумею ее расшифровать.

— Да, но почему я должна верить тебе? — Агнесса недоверчиво покачала головой. — Вдруг ты тоже решишь обмануть меня, присвоив все себе?

Я открыла рот, собираясь поведать ей о проклятии, лежащем на драгоценностях. Но уже через секунду благоразумно прикусила язык.

Нет, Лариса, не глупи. Не стоит выкладывать сразу все карты на стол. Пусть у тебя останется хотя бы один козырь.

Но в любом случае нам было не суждено продолжить столь задушевную беседу. В коридоре послышались быстрые шаги, и через несколько мгновений в кабинет ворвался Петер.

Видок у моего мужа был тот еще. Я привыкла видеть его каким-то расслабленным. Но сейчас он грозно играл желваками и то сжимал, то разжимал кулаки.

— А, ты здесь, — бросил он Агнессе, которая при появлении отца вжалась в спинку кресла. — Хорошо. Уж испугался, что дурости хватило за этим вором помчаться.

На этот раз Агнесса проглотила оскорбление в адрес своего возлюбленного.

— Иди в свою комнату, — приказал Петер. — И учти: следить за тобой я не собираюсь. Запирать тем более. Хочешь уходить вслед за Вейном — уходи прямо сейчас.

Агнесса покорно встала, низко опустив голову. Исподлобья посмотрела на меня, и мое сердце испуганно сжалось.

Ну вот и проверим, насколько я хорошо разбираюсь в людях. Если Агнесса сейчас выложит отцу содержание нашего недавнего разговора, то вряд ли Петер обрадуется. Скорее, уверует, что его окружают одни предатели. И сошлет меня куда подальше из замка. В тот же монастырь, к примеру.

Агнесса открыла рот, и я мысленно застонала. Принялась подбирать слова, готовая отрицать до последнего все, что скажет девушка.

— Доброй ночи, Тереза, — неожиданно вежливо проговорила Агнесса. Мазнула по отцу взглядом, ничего не сказав ему, и тут же вышла.

Едва за ней закрылась дверь, как с губ Петера сорвался глухой стон. Он сгорбился, опершись двумя руками на стол. Скривился, как будто от невыносимой внутренней боли.

И опять меня кольнуло сочувствие. Как ни крути, но эту игру затеяла я. Значит, и ответственность за ссору между дочерью и отцом тоже лежит на мне.

Я неслышно скользнула к супругу. Провела ладонью по его спине, каменной от напряжения.

— Прости, — чуть слышно шепнула я.

— Почему ты извиняешься передо мной? — измученно спросил Петер, продолжая буравить невидящим взглядом столешницу перед собой. — Это моя вина. Ты… ты права. Агнесса совсем еще ребенок. Не стоило ей давать столько свободы. А я трус. Пошел самым легким путем. Оставлял ее на долгие месяцы под присмотром слуг, потому что боялся забрать с собой в городской дом. Не хотел подкидывать дров в костры сплетен. Конечно, мои друзья и знакомые знали, что у меня есть дочь. Но я глупо надеялся, что если они никогда не увидят Агнессу, то каким-нибудь образом моя ошибка молодости будет забыта.

— Ты ведь любил ее мать, — напомнила я. — Жестоко называть ребенка, рожденного от взаимной страсти, ошибкой. Агнесса-то уж точно ни в чем не виновата.

Моя рука все еще лежала на плече у Петера, поэтому я почувствовала, как он дернулся после моих слов. А еще через миг он вдруг стремительно развернулся ко мне.

Движение вышло настолько неожиданным для меня, что я машинально отпрянула было. Точнее — попыталась это сделать, потому что Петер схватил меня за руки, не давая сделать и шага прочь.

Ой. Ой-ой-ой. Что-то мне это не нравится. Помнится, в Средневековье слишком болтливая жена могла получить и хорошую оплеуху от мужа, если переходила грань дозволенного. Причем руки распускали как бедняки, так и аристократы.

Неужели Петер осмелится ударить меня? Странно, он не выглядит как человек, способный на это. Но недаром, впрочем, говорят, что в тихом омуте черти водятся.

Но, странное дело, в глазах Петера я не увидела гнева. Он смотрел на меня так, как будто впервые увидел.

И что он так глазеет? Как будто у меня на лбу рог вырос.

Пауза все длилась и длилась. Воздух в кабинете, казалось, сгустился от напряжения до такой степени, что его смело можно было черпать и есть ложками.

— Знаешь, Тереза, чем дольше я общаюсь с тобой — тем больше ты меня удивляешь, — наконец вымолвил Петер. — Все чаще мне кажется, что передо мной не восемнадцатилетняя девушка, а моя ровесница. Причем умудренная горьким опытом.

Я мысленно усмехнулась.

Ну в принципе он не так уж и далек от истины. Сколько ему лет? Если Агнесса родилась, когда ему было двадцать, то, получается, около тридцати пяти, может, чуть больше. А за моими плечами десятилетние отношения, последние годы из которых прошли в законном браке. И каждый из них шел в двукратном размере.

— Мне пришлось рано повзрослеть, — уклончиво проговорила я. — Не так-то просто жить без матери с отцом, который винит тебя в своем вдовстве.

— Да, я понимаю, — с какой-то загадочной интонацией отозвался Петер, по-прежнему глядя на меня с непонятной настойчивостью, словно силился рассмотреть что-то на моем лице.

Неожиданно он наклонился ко мне еще ближе. Так, что теперь я чувствовала тепло его дыхания на своих губах.

Внутри все задрожало от предчувствия поцелуя. И я совершенно не собиралась с негодующим воплем отталкивать Петера прочь. С какой стати? Он мой муж, я его супруга. А мужчины у меня не было даже сказать страшно сколько.

Хм-м… Правда, тут есть небольшая загвоздка. Дуглас сказал, что настоящая Тереза успела хорошенько развлечься с конюхом, однако Лия восстановила девушке девственность. Пожалуй, это будет презанятный опыт для меня.

Но Петер лишь целомудренно чмокнул меня в лоб.

Я едва не взвыла в полный голос от разочарования. Руки так и зачесались самой обнять Петера, привлечь его к себе. Пусть я и не влюблена в него, но, что скрывать очевидное, как мужчина он очень ничего.

Естественно, ничего из этого я не сделала. Боюсь, после такой выходки бедняга точно решит, будто его жена малость не в себе. Или же одержима каким-нибудь демоном сладострастия. Не забывай, Лариса, что в этом мире первый шаг всегда делает представитель сильного пола.

— Иди спать, Тереза, — негромко проговорил Петер. — Сегодня был очень долгий и очень тяжелый день. Подумать только, ты очнулась буквально этим утром. С моей стороны было безумием позволять тебе столько времени оставаться на ногах. Вдруг болезнь вернется?

Я ничего не ответила, силясь не показать своего разочарования от столь прозаического завершения романтической сцены. Вместо этого склонила голову, молчаливо продемонстрировав согласие, развернулась и тихонечко выскользнула из кабинета.

Закрывая за собой дверь, я увидела, что Петер вернулся за стол. Поставил на него бутылку вина, выуженную откуда-то из-под стола, бокал и сел, горестно подперев подбородок кулаком. По всему было видно, что эту ночь он проведет в непростых размышлениях о будущем своей дочери.

Лишь приняв горячую ванну и забравшись под теплое одеяло, я осознала, насколько устала за этот день.

Подумать только, в моей прошлой жизни, пожалуй, и за год бы столько событий не набралось.

Но, несмотря на это, сон бежал от меня. Немного поворочавшись, я привстала и взбила за спиной подушки. Удобно устроилась на них, отсутствующим взглядом глядя во тьму комнаты.

В голове гулко толкалось великое множество мыслей. Пожалуй, самое время в тишине и спокойствии разобраться, во что же я ввязалась по милости Лии.

Итак, я угодила в другой мир. У меня есть муж, который меня не любит, но и не обижает. Нормальный такой муж, правда, намекнуть бы ему, чтобы алкоголем не увлекался. Мне Вадима за глаза хватило. Тем более что развестись с Петером при всем желании не получится.