Сердце Дракона. Том 9 (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 77

Меч Хаджара впился в спину Практикующему, но к этому моменту он уже смог сориентироваться. Разворачиваясь, он щитом отбросил меч Хаджара в сторону, а затем полоснул саблей по груди противника.

Хаджар, мгновенно разрывая дистанцию и уходя в сторону перекатом, вновь скривился от боли. Грудь будто огненным кнутом огрели.

Вновь потекла кровь.

За время схватки он потерял её так много, что начинало мутить. Простой человек уже давно потерял бы сознание, но только не опытный воин.

Воля Хаджара была достаточно крепка и сильна, чтобы даже несмотря на многочисленные раны, продолжать бой.

В который раз оказавшись на земле, Хаджар схватил грязь и вновь швырнул её лицо степняку.

– Dulahris harmun! – выругался тот и увернулся.

Второй раз на один и тот же трюк степняк не попался. Так что Хаджар, откатившись еще на метр в сторону, вскочил на ноги. Вскочил и тут же завыл. Раненная кнутом нога все сильнее немела и отказывалась подчиняться воле Хаджара.

Прихрамывая, он подоспел за спину завязшему в фехтовании степняку. Опять же, без всяких угрызений совести пробив ему спину и сердце Черным Клинком, Хаджар развернулся и бросил дергающееся тело в сторону Практикующего.

Пронзенный степняк, выронив оружие, по инерции сделал несколько шагов в сторону Практикующего. Увидев союзника, он схватил его за плечи и что-то умоляюще прошептал.

Практикующий, не замедляя шага, рассек раненного на двое. И, так же спокойно, прошел между двумя падающими на землю окровавленными половинами парнишки.

– Капитан! – рядовой, которого “спас” Хаджар, прыгнул перед ним, чтобы в следующее мгновение заорать от боли.

Он поднял перед собой щит и меч, но призрачный серп силы легко рассек простую, не артефактную сталь. Лишившись рук по самые предплечья, фонтанируя кровью, рядовой, демонстрируя чудеса отваги и доблести, бросился на Практикующего.

Он попытался зубами дотянуться до горла степняка, но вскоре упал на землю. Рассеченный на множество частей, еще несколько мгновений он мог наблюдать за тем, как степняк перешагивает через него.

– Проклятье, – процедил Хаджар.

Отступая, ковыляя, подтягивая за собой окровавленную ногу, от из последних сил уклонялся от призрачных серпов. Степняк же, видимо разозленный затянувшейся схваткой с простым смертным, посылал их небрежно. Размахивал своей саблей как простым веером.

Хаджар попытался было увернуться от следующего серпа, но вдруг понял, что отступать ему некуда. Спиной уперевшись в деревянные, обитые железом ворота, Хаджар оказался на волосок от того, чтобы встретить праотцов.

Призрачный серп, отрезав Хадажру левое ухо, оставил глубокую полосу в воротах. Щепки мириадом игл впились в лицо и шею.

Хаджар уже даже не замечал боли.

Он просто смотрел на то, как неотвратимо к нему приближается смерть в облике степняка.

– Проклятье, – процедил Хаджар.

Он не выполнил приказа. Не открыл ворот. Он проиграл. В первые в жизни –проиграл на войне. Что теперь будет с его людьми? Что будет с их матерями, отцами, женами и мужьями? Кто принесет весь родственникам о том, что сын и дочь не вернуться с войны?

– Слабак, – вдруг донеслось из под шлема.

Голос… такой знакомый.

Практикующий рывком стянул с себя защиту. Черный, с седыми прядями волосы, упали ему на плечи. Квадратные скулы, крепкий взгляд стальных глаз.

– Примус, – выдохнул Хаджар.

– И ты думал, что сможешь отомстить с такими силами?! – засмеялся его дядя. Братоубийца. Узурпатор. – Оглянись, племянник! Все твои люди мертвы!

Тишина. Только вороны хлопающие крыльями над телами мертвых. Они ворвались в столицу. Дошли до королевского дворца, к воротам которого прижался спиной Хаджар.

По самую щиколотку он стоял в крови своих людей. Его верные друзья и солдаты – пронзенные, рассеченные, разрубленные, нанизанные на собственные копья.

Тысячи, сотни тысяч тел устлали собой королевский сад.

– Ты слаб, Хаджар, – прорычал Примус, занося свой меч. – Пришло время закончить эту историю.

Примус поднял меч над головой. С окровавленной плоскости клинка на Хаджара смотрело его отражение. Отражение, в котором потускнели его синие глаза.

Глаза, внутри которых больше не было рычащего и пляшущего дракона.

– И это все? – прозвучало в голове Хаджара. Тот самый голос… Такой ненавистный… он слышал его на Горе Ненастий. Каждый раз, когда истекал кровью, блевал собственными зубами и внутренностями, когда сращивал кости и вновь поднимал свой тренировочный меч, он слышал. – И это все?

Учитель Орун, раз за разом доводя Хаджара до порога дома праотцов, повторял:

– Все? – переспросил Хаджар.

Меч Примуса опускался на голову Хаджару, а тот стоял, погрузившись в себя.

– Ты говоришь мне, что это “все”?

Он вглядывался внутрь своей души, но не мог отыскать там энергетического тела. Но это было и не важно. Враг мог отнять у Хаджара Дархана его Зов. Он мог отнять энергию. Мог забрать Ядро, лишить зрения, отнять ноги и покалечить руки.

Мог лишить всех техник, всех мистерий, всего пути, что прошел за десятки лет Хаджар Дархан. Мог даже забрать Черный Клинок.

Но одно он забрать не мог – не мог забрать того, что находилось в его сердце. В сердце Хаджара уже многие годы покоился его собственный клинок.

Тот, который он не нашел, не купил, не получил в наследство от Врага. Нет, этот клинок он выковал сам. Выковал своей душой.

И этот меч у Хаджара отнять было нельзя.

– Это еще далеко не все!

Хаджар открыл глаза. Примус перед ним сливался со степяником. Они переходили друг в друга, искажая силуэт до чего-то абстрактного и неясного.

Королевский дворец Лидуса так же сливался с замком степняков, а мертвые тела постоянно дрожали и рябили.

Хаджар взялся за Черный Клинок и, он занес его так, будто убрал в ножны.

Двадцать лет… двадцать долгих лет, каждый день, каждую минуту, каждую секунду, он жил только одним – своим мечом. Ему ну нужно было ничего, только меч и цель.

И это то, что у него нельзя было отнять.

Меч был в его сердце. Его сердце все еще билось. А значит, кто бы не пытался отнять силу у Хаджара, у него это никогда не получится.

С ревом, достойным разъяренного Хозяина Небес, Хаджар встретил удар сабли-меча степняка-Примуса, собственным выпадом.

И за мгновение до того, как два клинка столкнулись, Хаджар вдруг ощутил, что кто-то стоит у него за спиной. Кто-то развевает полы его несуществующего плаща. Кто-то радуется вместе с ним битве. Кто-то окутал его такой крепкой броней, что разбить её невозможно.

Кто-то вложил в его меч скорость, которую нельзя преодолеть.

Кто-то сделал его Черный Клинок таким же синим, как безоблачное небо.

Кто-то прошептал ему:

– Друг мой…

Метка… Хаджар понял это только сейчас. В этом иллюзорном мире с его спины исчезла рабская метка Духа Меча!

– Это хорошо, что ты справился, – старик голем, вооруженный все той же метлой, подметал пол шестого этажа, на который буквально вывалился Хаджар.

И первым, что он сделал… нет, вовсе не проверил вернулось ли к нему энергетическое тело, Ядро, дух-Кецаль и Зов.

Нет, он нырнул в глубины своей души. Несколько мгновение, полные надежды, чтобы затем увидеть перед собой все тот же стальной символ.

Созданный из девятьсот девяносто девяти ударов меча, пропитанный самой сутью Духа Меча, иероглиф, чем-то напоминающий собой жука.

-Да будь проклят тот день…

Хаджар не стал договаривать. Тогда, в подземном гроте Черных Гор Балиума, перед Хаджаром стояла два выбора. Либо рискнуть своей жизнью, либо жизнями тех тысяч людей, что вверили в его руки собственные судьбы.

Хаджар предпочел рискнуть своей.

– Паршивое испытание, не правда ли, Северный Ветер? – старик продолжал мести мозаику. – Но полезное… Да, очень полезное.

Хаджар встряхнул головой. Зазвенели фенечки бедуинов, прошелестели два пера орков. Хаджар вновь был собой – покрытым шрамами и двумя татуировками, Рыцарем Духа начальной стадии.