Сердце Дракона. Том 10 (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 65

Хаджар еще раз посмотрел на духа. Представить то, что именно он был той самой “книгой” о которой говорил Дерек было не так уж и сложно. Аура, которой веяло от титанического меча, буквально насквозь пропиталась энергией мертвых.

Жуткой гнилью и затхлым смрадом. И еще мокрыми воронами, но эту исключительно воображение самого Хад…

– ХАДЖАР! – в центре сокровищницы, там где находился столп с платформой, раздался взрыв темно-золотой энергии.

Камни мелким щебнем разлетелись по всему залу. Острыми клыками они вонзались в стены и рассекали барханы монет.

Дерек, тяжело дыша, с двумя обнаженными клинками, весь в каменной пыли, стоял на развалинах “башни”.

– “Раб Дергера? Это становиться интересным!” – дух вытянул перед собой ладонь сжав её так, будто держал кого-то за горло.

– Да когда же он успокоиться-то, – едва слышно прошептал Хаджар.

Дерек, уже было оттолкнувшийся и размазавшийся золотым пятном, вдруг замер прямо в воздухе. Он схватился за горло так, будто его держала чья-то невидимая рука. Задыхаясь, машинально убирая клинки в пространственный артефакт, он пытался ослабить хватку.

Даже учитывая давление гробницы, построенной, как и большинство таких сооружений на чужом “мест силы”, Дерек оставался Великим Героем. Безымянным, которому было подвластно Истинное Королевство Парного Клинка.

А с другой стороны дух был всего-лишь артефактом. По сути – простым созданием рук кузнеца-артефактора. Не более того. Но при этом, без наличия хозяина, одной лишь своей искусственной волей он смог взять под полный контроль Безымянного.

Хаджар, слыша рассказы Тени Бессмертного, считал их, долгие годы, преувеличением. Таким тактическим ходом, чтобы воодушевить простого смертного и придать ему мотивации.

А оказывается, артефакты, способные самовольно уничтожить Императора Дарнаса, действительно существовали.

И, возникает другой вопрос, какой мощью должен обладать владеющий подобным “сокровищем” мечник.

– “Не стоит шуметь в моей тюрьме, маленький раб” – с этими словами дух согнул руку в локте. Дерека дернуло через весь зал, притянуло к самому лицу духа Клинка Мертвой Души, а затем впечатало в монумент. Зубы и кровь полетели в разные стороны. – “Тебе стоит поучиться манерам у своего соплеменника”.

Дерека швырнули прямо к ногам Хаджара. На шее ходячего мертвеца, из которого буквально на глазах вытекали жизненные силы, появились очертания чужой ладони. Жуткие, черные синяки. И это на теле, чья крепость достигла уровня Небесного артефакта…

– Он… мне… не… соплеменник, – прокряхтел, поднимаясь, Дерек.

Как бы безумен он не был, ему хватило ума не провоцировать создание и красного света и не обнажать своих клинков.

Тяжело дыша, швыряя в рот такие же пилюли, как и Хаджар, только в большем количестве, он сел рядом. Так они, заклятые враги и не состоявшиеся друзья, и сидели плечом к плечу и пытались осознать реальность.

– “Вы оба люди. Оба смертны. И при этом не соплеменники?”

– Лев, не родственник шакалу, – сплюнул Дерек.

– “Лев и шакал – звери разного племени. Люди – нет”.

– Смотри-ка, – криво улыбнулся Хаджар. – Тебя переспорила душа артефакта… Вместо того, чтобы шашками махать, лучше бы за книги взялся.

– Рот свой закрой, Дарнасская падаль.

– “Замолчите оба!” – о голоса духа по сокровищнице прокатилась волна энергии. Она мгновенно изменила местный пейзаж. Золотое море пришло в движение, а когда улеглось, то картина была уже совсем иной.

Одни предметы скрылись под монетами, чтобы дать увидеть свет другим.

Была у драконов такая неприятная черта – грести себе под брюхо все “блестящее”, до чего только могли дотянуться.

– “А теперь скажите, ради чего вы пришли сюда?”

– За магией мертвых, – хором ответили они.

Дух улыбнулся. И, видят Вечерние Звезды, Хаджар бы предпочел никогда в жизни не видеть подобной улыбки.

– “Вам предстоит…”

– А можно как-то без этого обойтись? – перебивая духа, устало протянул Хаджар.

– “В к-к-каком смысле – без этого?” – кажется, древнее сознание артефакта (как бы странно и глупо это ни звучало) оказалось полностью сбито с толку.

– Просто тут то одно испытание, то другое, то третье, – начала перечислять Хаджар. – я чувствую себя не путешественником, а каким-то испытателем. Скоро уже алхимия на мне тестировать будут.

– У меня есть пара предложений, – Дерек, так же прикрывший глаза и опершийся затылком о холодный камень монумента. – но почему-то ничего кроме яда, на ум не приходит.

– Просто потому что у тебя нет ума.

– И это самое обидное, что ты смог придумать, Дархан? Я в тебе разочарован.

– Получается, ты был мною очарован? Прости, что испортил твои влажные мечты.

Они оба даже не смотрели друга на друга. Сидели с закрытыми глазами и пытались отдышаться. Каждый испытывал какую-то иррациональную легкость.

Спокойствие.

Вызванное осознанием того, что мир, вокруг них, был необъятно большим, а сами они лишь краткие вспышки на бесконечном восхождении к вершине силы.

– Почему влажные? – спустя некоторое время, спросил Дерек.

– А я думал она с тобой девственность потеряла, – Хаджару не требовалось называть имен, чтобы его собеседник понял, о чем и о ком идет речь.

– Это не твоего ума дело, Дарнасская погонь! – Великий Герой Ласкана открыл глаза, в которых вновь сияло безумие. – Почтенный Дух, покончим с твоим испытанием, чтобы я мог уничтожить этого мерзкого ублюдка!

Хаджар только еще раз разочарованно вздохнул. Странно, но в данный момент ему сложно было испытывать к Дереку что-то, кроме жалости. Может, тогда еще – юноша, так и не узнал, что не встретил взаимной любви?

Несчастный плевок прошлого, летящий на встречу собственной гибели и стремящийся, покуда не исчез в бездне, уничтожить все, чего он коснется.

Когда-то таким, если подумать, был и сам Хаджар…

– “Тогда начнем!”

Хаджар стоял над колыбельной. Он держал в руках хорошо наточенный кинжал. В нем отражалась полная луна, светящая за окном богатых покоев, в которых он стоял.

Развернув оружие убийц, Хаджар увидел и самого себя. Завернутого в черные, полностью скрывающие лицо и фигуру, одежды.

Он обернулся.

Позади лежала, еще дергаясь в предсмертных конвульсиях, стереотипная, полноватая женщина с добрым лицом и некогда теплыми, а сейчас уже почти полностью стеклянными глазами.

Хаджар знал, что где-то там, за высокими, обитыми янтарем и жемчугом, створками покоев, лежит перерезанная этим же клинком стража.

С лезвия кинжала еще капали густые, багряные капли крови.

– Аа-а-а, – прозвучал высокий, протяжный плач, постепенно переходящий в надоедливый писк.

Перед Хаджаром, прямо под его кинжалом, находилась резная колыбельная. В ней лежал младенец.

Хаджар никогда не любил младенцов. И не просто не любил, а чувствовал себя в их присутствии грязным. Постоянно хотелось отойти и ополоснуть лицо и руки. Психологи на земле даже сочли его из-за этого социопатом.

Может в чем-то они были и правы.

Младенец плакал. Дергал своими мелкими культями, заменявшими ему ноги и руки. Непропорционально большая голова скорчилась в гримасе недовольства. По пухлым щекам катились слезы.

– Он станет Императором Ласкана, – из тьмы вышла фигура духа Клинка Мертвой Души. – Тем, кто поведет за собой армии в новой войне.

– Это война станет последней, – Хаджар смотрел в темные, почти черные глаза ребенка.

Тот перестал плакать и теперь смотрел прямо в глаза пришедшему за его душой убийце. Казалось, что это крошечное сознание, мало чем отличающееся от животного или растения, все понимает.

Жуткое чувство.

– Если ты так думаешь, смертный, то ты глуп. Война не может быть последней. Все в этом, да и в любом другом мире, создано, чтобы сражаться за жизнь. Сама жизнь – лишь бесконечная борьба с никогда не проигрывающей смертью.