Умереть тысячу раз - Дэорсе Александр Аркадьевич - Страница 55

Через две недели пришел Тирм со своим десятком и целой телегой разнообразного хлама. Что бы наружу не вышло все то, чем мы занимаемся, я запретил десятку покидать внутреннюю крепость. При этом дабы прекратить кривотолки в нашем коллективе припахал их всех к работе, объяснив, чем вызван интерес ко всему хламу.

И все же с десятком мне повезло. Ребята оказались с головой и рукастые. Один увлекался резьбой по дереву, другой чеканкой, а третий был рудознатцем и это еще не полный список их профессий. Заложенные в начале пребывания в долине установки стали приносить свои плоды. Теперь каждый гном не только был ремесленником, но и воином. В патрули собирались десятки из разных кланов и кварталов ремесленников.

Каждый гном обязан был проводить в патруле не менее десяти дней в пол года. Исключения составляли Мастера, кои могли избежать этой участи, так как их талант и умения нужны были в Каструме не менее чем патрули в пещерах и выработках.

Через месяц наших работ мы выявили общую закономерность работы с мифрилом — именно так гномы решили называть этот метал (не без моей подачи). Все эти дни гномы изучали свойства и возможности металла, что удалось добыть. С каждым разом мы все больше удивлялись свойствам данного материала. Начать с того, что если мифрил расплавили и дали остыть, то потом его просто нельзя было изменить ни чем, как мы не старались. Даже сырой манной на него воздействовать не получалось.

Мифрил был легче, он был прочнее в тысячу раз. А созданная из мифрила кирка крушила любой камень как обычный земляной комок. Кинжалы резали железо как раскаленный нож масло. Гномы пребывали в экстазе от созданных вещей из этого метала. Но все когда-нибудь заканчивается, а у нас закончился мифрил. Не желая терять такой материал, с моей подачи, гномы решили устроить поимку «червяка».

Червяка, в конце концов, поймали. Верней поймали какого-то маленького, наверное, это детеныш, так как всех предыдущих, что встречались мы просто убивали в виду их габаритов. А по-другому просто не получалось, мы не представляли как такую громадину можно было вытащить из пещер. У нас бы ушли годы, чтоб расширить проход, закрепить канаты и еще не факт что «червяк» не уползет за это время или не покалечит гномов. Пусть потерь у нас и не было, благодаря рунным доспехам и клинкам, но раненных хватало. Хорошо, что моих умений хватало на то, чтоб даже прирастить пару конечностей.

Притащив «детеныша» в Каструм, выяснилась интересная особенность. Оказывается «червяки» питались металлом. Не знаю, откуда они взялись, но то, что это не природная особенность я был уверен. Догадки были, кто к этому приложил руку, но доказательств не было совершенно. Однако, в какой-то степени это играло нам на руку, так как вопрос питания «червяка» отпадал сам собой. Вставал вопрос, как добыть нам нужную руду, не убивая червяка.

За неделю нахождения в крепости, червяк ни разу не покакал, как бы смешно это не звучало, но пока другого способа получить «обработанную» руду я не видел. Кормили червяка на убой, но отдачи пока не было. Приходили мысли, что можно было бы просто взять кислоту из желудка, а потом залатать Хозяина гор. Только проблема в том, что сделать это гномы смогут только со мной, так как кроме меня у них нет тех, кто владеет магией жизни.

Выход нашелся случайно, один из гномов при кормежке заметил, что «червяк» выделяет слюну, когда к нему подносили железо. Вот этот гном и решился набрать ее и потом обработать одну из своих заготовок. И вот уже через день он рассказывал нам эффект этой самой обработки, что нож который получился ни чем не уступает первому образцу. Ну, что ж?! Вот и нашелся выход. А я вспомнил эксперимент Павлова над собакой.

Дальнейшую жизнь гномов можно назвать эпохой процветания. Развивалась механика, были даже построены паровые машины, артефакторика развивалась семимильными шагами, строились школы, была выпущена первая книга, так как удалось построить печатный станок. Из меня выжимали почти все знания, я уже процитировал им учебники физики, математики и геометрии, преподал основы черчения. Рассказал, что такое химия и таблица Менделеева, хорошо хоть память у меня теперь была идеальной.

Через десять лет у гномов открылся, наверное, первый в мире университет, в который брали только одаренных учеников школ, не зависимо от сословия. И учили там наукам, развивали механику и артефакторику. Люди все чаще стали торговать с подгорным народом, платя за их изделия полновесным золотом.

От гномов я ушел, как говорят, по английский — не прощаясь. Правда пару наставлений оставил в виде письма и там же указал, что возможно вернусь. Еще оставил тетрадь со своими идеями по ковке оружия с усилением рун и некоторые чертежи оружий, некоторых механизмов нашего мира, что нашел в своей памяти.

Лес… Когда-то это был лес… Красивый и величественный, уходящий кронами деревьев высоко в небо. Теперь же это непонятно что. Деревья все перекорежены, перевиты и перекручены. Стволы, что ранее были в диаметре от метра и больше, теперь сияли сплошными пятнами трухи или чем-то, напоминающим гниль. От былого величия леса осталось только воспоминание. Я вертел головой и не понимал, как такое может произойти. Куда бы, я не бросил взгляд, лес был будто бы воплощением самых ужасных кошмаров или фильмов ужасов.

Я крутил головой, пытался принюхиваться и прислушиваться, но ни чего не ощущал. Все мои чувства не ощущали ни чего. Все мертво. Куда идти, тоже было не понятно, так как ветки переплелись настолько, что небосвода видно не было, как такое может быть при отсутствии листьев, я не понимал. Даже мой внутренний компас молчал. Я будто попал в своеобразный вакуум с футуристическим пейзажем. Как по-другому описать свои ощущения даже не представляю.

Потоптавшись на месте минут тридцать, решил, идти прямо, при этом оставляя метки, чтоб не блуждать. Так в движении прошел не один час, а мне не попалось даже насекомое. Магическое зрение тоже не выявило ни чего живого. Так я и шел по мертвому лесу, пока по «внутренним» часам не прошел день. На ночь устроился в корнях одного из исполинов, костер не разжигал, нечего пока сообщать кому-то ни было о том, что в лесу человек (ну, не совсем человек).

Спал чутко, но за ночь, ни чего не произошло. Встав и отряхнув плащ, предварительно постеленный на землю, я уложил его в рюкзак и потопал дальше. Возникла было, мысля залезть на одно из деревьев, но была отринута, так как марать руки в непонятной субстанции — гнойнике, что покрывала большую часть стволов не хотелось.

В неспешном продвижении по лесу прошло три дня. Я уже думал, что он ни когда не закончится, но в какой-то момент я понял, что лес, по которому я шел, стал немного другим. Обострив все свои чувства и посмотрев магическим зрением окрест, понял, что в этом месте в лесу еще теплиться жизнь. Ее был не много, видимо «хворь» еще не до конца одолела эту часть, но жизнь была.

После осознания данного факта, я удвоил осторожность и стал продвигаться далее очень осторожно. Продвигаясь все дальше и дальше «живого» леса, не уставал дивиться его богатству, как в отношении растительного мира, так и животного.

Идиллия закончилась на второй день, меня чуть не пристрелили. Стрела вошла в дерево аккурат возле правого уха. И если б я в последний момент каким-то чудом, не увидевший то, что в меня летит и не дернулся, то все закончилось бы стразу. А так в меня выпустили еще парк стрел, которые я уже принял на свой рюкзак, предусмотрительно подхваченный.

Далее я действовал на автомате, туда откуда прилетела первая стрела полетел сгусток огня, а я же каким-то чудом успеваю спрятаться за деревом, прежде чем еще три стрелы прилетели туда, где секунды две назад был я.

Дальше я раздумывать не стал, перебежал еще за одно дерево, потом еще за одно, так и перебегал от дерева к дереву примерно метров двести. Резко развернувшись, стал по дуге идти к тем, кто пытался меня убить. Я прекрасно осознавал, что те, кто так тихо смогли подкрасться ко мне, просто так не отстанут.