Тата и медведь (СИ) - Маш Диана - Страница 16

Слабый аромат роз удалось уловить лишь около самой дальней спальни. Дернув дверь, Мир понял, что она закрыта, но его это не остановило. Немного усилий, и вход был свободен, а представшая его взгляду картина заставила всех его внутренних демонов вылезти наружу.

Тата лежала на кровати. Глаза ее были открыты, губы слабо шевелились, но произнести она ничего не могла. Рядом с кроватью стоял хозяин дома, и поспешно стягивал с себя рубашку, а его намерения легко читались на лице. Судя по тому, что ведьмочка была еще одета, Мир успел вовремя.

Громко зарычав, он кинулся на Кирилла, который находясь в подпитии не сразу понял, что их прервали. Загородский схватил его за шкирку и со всей силы приложил к стене, оставив на ней кровавый след. Кирилл тут же потерял сознание, но был еще жив. Жалея, что все произошло так быстро, и он пока не может оторвать этой мрази голову, Мир отшвырнул его на пол и подлетев к Тате подхватил ее на руки.

— Поговори со мной, — хрипло зашептал Мирослав ей на ухо, вдыхая сладостный аромат и стараясь прийти в себя, — как ты? Он ничего не успел…

— В ванную… — только и смогла выдавить я из себя, оказавшись на руках у вербера. Паника, не покидавшая меня с того момента, как я очутилась в этой комнате, в объятиях медведя спала на нет, а значит можно было наконец расслабиться, и обняться с фаянсовым другом.

Мир, не задавая больше вопросов, тут же понесся в ближайшую ванную комнату, что находилась дальше по коридору. Он ворвался туда, даже не проверив, есть ли кто-то внутри (благо там было пусто), опустил меня на пол перед раковиной, включил воду, и так как тело до сих пор было словно резиновое и не слушалось, начал умывать.

Холодная вода, более или менее, привела меня в чувство, и комната перестала вращаться перед глазами, но, когда я решила произнести хоть слово, поняла, что меня сейчас вырвет, поэтому прижав ладонь ко рту и выпучив глаза, ткнула пальцем в сторону туалетной кабинки, куда меня тут же завел Мир, еще и за волосы подержал, пока я избавлялась от выпитого.

Какой позор! Лучше правда об этом пока не думать, иначе под землю со стыда провалюсь, и это не в переносном смысле.

Как не удивительно, но освободив организм от неизвестного мне препарата, я стала чувствовать себя значительно лучше, по крайней мере, могла шевелить руками и немного ногами. Хотя передвигаться самой мне не дали. Загородский помог встать перед раковиной, чтобы прополоскать рот и, снова подхватив на руки, направился вниз по лестнице.

Вечеринка внизу была в самом разгаре, поэтому совершенно не удивительно, что на нашу возню наверху никто не обратил внимания. К нам с Миром сразу же подскочила Аленка, глаза которой ярко сверкали от выпитого алкоголя.

— Таточка, что случилось? — с беспокойством во взгляде и заплетающимся языком, громко, чтобы перекричать музыку, спросила она.

— Ей стало плохо. Я отвезу ее домой, — ответил за меня оборотень и не обращая больше внимания на мою подругу, направился на выход. Нас еще пытались остановить его приятели, но Мир, игнорируя недовольные лица, бросил им, что забирает машину, и чтобы возвращались без него.

На улице в лицо подул свежий ветерок, придавая сил и возвращая ясность мыслей.

— Можешь уже отпустить меня, — нерешительно прохрипела я из-за пересохшего горла, когда вербер подошел к передней двери припаркованного у дома BMW, — я сама сяду.

Мир, не сказав ни слова, и игнорируя мои слабые потуги к самостоятельности, открыл дверь, усадил меня и пристегнул ремень. И все это с таким яростным выражением лица, что я решила больше не спорить.

Усевшись за руль, он не запустил сразу двигатель, а развернулся ко мне и уставился сосредоточенным взглядом своих голубых глаз.

— Как ты оказалась в спальне с этой мразью? — наконец произнес он своим, пробирающим до мурашек, хриплым голосом.

Я прочистила горло, потянув время, прежде чем вернуться к воспоминаниям о пережитом.

— Он предложил мне выпить, и что-то добавил в коктейль, но я поняла это, только когда потеряла способность ясно мыслить, иначе наслала бы на него такое заклятие, что черная ведьма бы позавидовала, — с последней фразой я даже ощерилась, представляя, что демонстрирую огромные клыки.

— Да, конечно, — бросил медведь, заметно расслабившись, — и посадила бы себе на хвост всех стражей инквизиции.

— Не посадила бы, у меня связи в самой верхушке «Отдела», — не преминула похвастаться я, перед этой косолапой мордой, и перестав улыбаться, добавила, — спасибо, что спас меня. Если бы не ты, то я бы., я бы…

На глазах появились непрошеные слезы, которые я тут же стала стирать кулачками, не сводя взгляда с Загородского, который тяжело вздохнув, потянулся ко мне, расстегнул ремень безопасности и, приподняв, усадил к себе на колени.

— Не плачь, малышка. Все закончилось, и эта тварь больше тебя не тронет, или я ему хребет переломаю, — шепотом начал успокаивать меня Мир, обнимая за талию. В его объятиях я чувствовала себя такой защищенной, как никогда в жизни. Будто между мной и реальным миром вдруг выросла стена, за которую не проникнет ни одна нечисть.

Руки с талии переместились на мою попку и поглаживания стали интенсивнее, а губами Мирослав стал собирать мои слезы. От неожиданности я потеряла дар речи. Даже не сопротивляясь, закрыла глаза, наслаждаясь хриплым басом и ласковыми прикосновениями. Его руки прошлись по моим бедрам, задирая юбку чуть ли не к талии и мягко сжимая полушария ягодиц, от чего меня кинуло в жар и появилось предвкушение чего-то большего, чего-то, что дарил мне этот вербер в моих, таких реалистичных, снах.

Я так и продолжала бы извиваться в его объятиях, умоляя не останавливаться, но когда его губы, спускаясь все ниже по моей шее, перешли к оголенному плечу, я вдруг вспомнила слова Кирилла о занятой Миром и его блондинкой спальной комнате.

Резко открыв глаза, я оттолкнула его и перелезла обратно на пассажирское сидение. Оборотень не сопротивлялся, но и не сводил с меня пристального взгляда, ожидая объяснений.

— Оставь свои поцелуи для блондиночки, — со злостью в голосе заметила я, — поехали уже.

От медведя я сейчас ожидала чего угодно, но не смеха, которым разразился этот бугай. Да еще так заливисто, будто я ему сейчас анекдот рассказала. Разозлившись еще сильнее и поджав губы, я отвернулась к окну, полностью игнорируя этого типа.

Вербер, все еще посмеиваясь, завел мотор, а я еще долго размышляла, не «отблагодарить» ли его, наслав почесун. Уж больно нарывался.

Около дома, где сейчас проходила студенческая вечеринка, стояла одинокая фигура, провожавшая полным ненависти взглядом серую машину, в которой сейчас чуть ли не предавалась страсти разношерстная парочка, состоящая из рыжей девчонки и высокого, черноволосого парня.

Планы на следующее убийство проносились в больной голове, и ничего на свете не могло этому помешать.

— Эй, вредина, просыпайся, мы приехали! — весело прошептал около моего ушка оборотень, уже припарковавшись во дворе моего дома.

Оказывается, все те полчаса, что мы провели в дороге, я мирно спала, привалившись на плечо вербера, а этот представитель семейства млекопитающих отряда хищных, с достоинством выдержал такую ношу и даже не стал будить.

Не успела я разлепить глаза и осознать, где нахожусь, как меня уже подхватили на руки и понесли в направлении входной двери, из-за которой уже выглядывали две любопытные мордашки сестрицы и тетушки. Похоже, их разбудил шум двигателя, а значит мне предстоит тяжкое испытание в виде допроса: почему я на руках? Почему я на руках вербера? Почему я на руках вербера, которого наградила заклятием и терпеть не могу? И так далее и тому подобное.

Единственное, что я знала, мы ни за что не должны рассказывать им о произошедшем на вечеринке. Еще их слез и причитаний мне тут не хватало. Не хочу быть источником волнений и переживаний своих родных, поэтому если можно их уберечь от жесткой правды, я так и сделаю.