Нова и Куинтон. Без сожалений (ЛП) - Соренсен Джессика - Страница 22

Я оглядываюсь на несколько человек в комнате, ощущая себя не в своей тарелке. - Да, я почувствовал.

- Кажется, тебе непросто, - он изучает меня, разрывая пакетик с сахаром зубами. - Если я правильно помню, Грег заставил тебя прийти на эти встречи?

- Да, он.

Он улыбается, высыпая сахар в кофе, затем бросает пакетик в мусор, прежде чем взять ложечку. - Он упертый сукин сын, не так ли?

Я почти улыбаюсь. - Да, похоже на то, но он не так уж плохо.

- Нет, в общем, он не плох, - он выходит за дверь и идет к лестнице, ведущей наверх. Зал встреч находится в подвале церкви. Я не любитель ходить в церковь. В самом деле, я чувствую, что меня осуждают в тот момент, когда шагаю за порог, будь то служители церкви или Бог, хотя я не уверен, что верю в Бога.

- На самом деле, он действительно мне очень помог, подтолкнув меня в правильном направлении, - продолжает Уилсон, поднимаясь по лестнице.

- Правда? - спрашиваю я с сомнением, ухватившись за перила, пока поднимаюсь.

Он останавливается посреди лестницы, оглядываясь через плечо на меня с любопытным выражением на лице. - Как давно ты его посещаешь?

- Несколько недель.

Он кивает, как будто что-то понимает. – Значит, ты новичок, - он начинает снова подниматься. - Дай ему время. Будет лучше.

Я не уверен, что полностью купился на его «будет лучше» речь. - Сколько времени это обычно занимает? - спрашиваю, когда мы выходим, повернув к двери слева, на которой висят елочные венки. Рождество повсюду приветствует меня, но я этому совсем не рад.

- Что ты имеешь ввиду? - спрашивает он, помешивая свой кофе, который, я знаю, довольно противный, потому что попробовал его в первый раз, когда пришел на одну из таких встреч и меня чуть не стошнило от неприятного привкуса.

- Не знаю, - я чешу затылок, прислонившись к дверному проходу, через который члены группы поддержки покидают церковь. - Чтобы избавиться от тяжести на моих плечах ... вины. - Я даже не уверен, почему я спрашиваю, потому что это должно означать, что я верю в эту возможность. А это не так. Во всяком случае, не совсем. Но с Уилсоном так легко разговаривать, может потому, что я знаю, что когда-то он чувствовал то же самое, что и я.

Он бросает на меня короткий взгляд, прежде чем делает глоток кофе, а потом смотрит вверх в ту часть церкви, где есть трибуна, ряды стульев и витражные окна, через которые проникают лучи солнечного света. - Если честно, она никогда не исчезнет, - он возвращает свое внимание ко мне. - Как я уже сегодня говорил, она всегда будет, но ты должен научиться справляться с этим и делать свою жизнь достаточно хорошей, чтобы добро скрывало твою темную сторону.

- Темную сторону? - я притворяюсь, что понятия не имею, о чем он говорит, хотя прекрасно его понимаю.

Он хитро улыбается, словно прочитал меня. - Ты только вышел из лечебницы, верно?

- Да.

- И как много времени прошло?

- С каких пор? Когда я начал употреблять наркотики?

Он качает головой и гладит меня по плечу, где под рукавом куртки скрыты татуировки. - С момента аварии.

Клянусь, чернила начинают гореть, нещадно жечь, воспламеняя все тело. - Два с половиной года.

Он сжимает мое плечо. - Это займет время. Я обещаю, что станет легче.

- Сколько времени? - спрашиваю я, отступив в сторону, когда женщина с седыми волосами проходит между нами к выходу.

Он размышляет над моим вопросом, и я думаю, что он скажет мне примерные временные рамки, но он говорит, - Ты когда-нибудь был волонтером в «Среде обитания для человечества» [8]? Или любой другой похожей организации?

- А? - я сбит с толку внезапной сменой темы. - Нет, хотя я помогаю в приюте для бездомных и провожу время с пожилыми людьми... а что?

Он снова хлопает меня по плечу, и это начинает меня раздражать, но я не могу понять, почему. Думаю, это потому, что я на самом деле не привык к тому, что люди прикасаются ко мне, и потому что его поглаживания кажутся попыткой проявить сострадание. - Ты можешь встретиться со мной завтра в шесть? - спрашивает он.

- Могу... да, но зачем?

- Я хочу показать тебе кое-что.

- Если речь идет о строительстве домов, то вы должны знать, что я сейчас работаю на подрядчика по покраске, поэтому я уже вроде как это делаю.

- «Среда обитания для человечества» - это немного другое, - говорит он со страстью, убирая ладонь с моей руки и сжимая ее в кулак перед собой. - Представь себе, строить дома для тех, кто действительно в этом нуждается. - Он тянется к двери и открывает ее, впуская прохладный ветерок. - Там целый мир, Куинтон. Где много людей, которые нуждаются в помощи, и много людей, которые не хотят тратить время на то, чтобы предложить свою помощь. Но ты и я - мы видим время по-другому. Мы понимаем, насколько это важно и как все, что мы делаем в этой жизни, имеет значение. Хорошее и плохое. Поэтому очень важно, что мы тратим много времени, делая добро.

- Да, я думаю, - я до сих пор не знаю, полностью ли я согласен с его речью, и думаю, что он это прекрасно видит, но отказывается сдаваться.

- Встретимся завтра в шесть в доме, над которым я работаю, - говорит он, выходя за дверь. - И я покажу тебе.

- Шесть утра? - переспрашиваю я, и он кивает. - Ладно, но я должен быть на терапии к полудню.

- Этого достаточно, - его губы подрагивают в улыбке, и я следую за ним, позволяя двери захлопнуться за мной. Сегодня свежий и ясный день, трава покрыта инеем и опавшими листьями.

- Для чего? - спрашиваю я, накинув капюшон куртки на голову.

Он идет по траве, в тени деревьев. - Для меня, чтобы показать тебе, как прекрасна может быть жизнь.

Я, честно говоря, не удивлюсь, если он сидит на крэке или еще чем-то с его позитивом. Не похоже, что у него крыша поехала.

После того, как я соглашаюсь на встречу с ним, он дает мне адрес и свой номер телефона, а затем обещает меняющее жизнь утро. Я ему не верю, хотя часть меня хочет. Хочет верить, что однажды я смогу ходить вокруг таким же счастливым, как он, жить свободной от наркотиков жизнью, не чувствуя себя так, будто борюсь, чтобы не проваливаться под землю.

* * *

Позже в тот же день, после нашей терапии с Грегом, который считает, что это отличная идея, чтобы пойти с завтра Уилсон, и провести несколько часов на работе, я иду домой в полуразобранном состоянии. Отец оставил мне голосовое сообщение, сказав, что у него сегодня вечером встреча, поэтому я должен поужинать без него. Когда я разогреваю вчерашние замороженные остатки лазаньи, тишина дома и вид коробок повсюду начинают накрывать меня. Не могу поверить, что это происходит. Он действительно собирается переезжать, а я не готов к этому. Я не хочу перемен. Я хочу, блядь, стабильности. Я хочу быть в состоянии ходить и чувствовать себя хорошо, как Уилсон. Иисус, я действительно этого хочу. Теперь, когда я действительно верю, что это возможно. И я хотел бы выяснить, как этого достичь.

Микроволновка пищит, и я, взяв лазанью, иду наверх в свою комнату, чтобы поесть. Когда я сижу на кровати в окружении рисунков и фотографий Лекси, мои мысли возвращаются к ней. Не могу не думать о том времени, которое мы провели здесь. Мы целовались и касались друг друга, смеялись, а иногда Лекси даже плакала, если у нее был плохой день. Я выслушивал ее и пытался утешить ее, насколько это возможно. Иногда я тоже изливал свои чувства, но нечасто.

Достаю свой блокнот, чувствуя потребность писать, чтобы вытащить свои эмоции наружу, вытащить воспоминания о Лекси, аварии, потому что именно это Грег говорил мне сделать.

Честно говоря, я никогда особо не был болтлив. Вспоминаю, что я всегда был своего рода слушателем. Когда Лекси хотела поговорить, я давал ей советы, но никогда сам не обращался за советом, даже когда чувствовал себя неуверенным в школе, в жизни, в своем будущем. Конечно, я планировал поступить в колледж и жениться на Лекси, но в глубине души я всегда задавался вопросом, чувствует ли она то же, что и я: хочет ли за меня замуж, потому что всякий раз, когда я поднимал эту тему, она только улыбалась и избегала говорить об этом, целуя меня или обнимая. И я никогда не настаивал, просто держал все внутри... держал, пока не стало слишком поздно, и больше не осталось возможности получить ответы. Не осталось способа все выяснить.