СкайЛэнд (СИ) - Хайруллин Миша - Страница 37

Конечно, мы могли не соглашаться, могли убежать, когда только маленькая трогша перерезала веревки что держали нам руки, могли бросить шамана, когда тот споткнулся и оказался в пасти голодного монстра… могли, но почему-то не стали. Этот мир сильно нас изменил, заставив ценить друзей и боевых товарищей. Заставил относиться к своей жизни более бережно, но при этом, заставляя ценить жизни друзей еще сильнее, чем свою собственную.

Свое последнее обещание данное Илье, о том, что танковать ему больше никогда не придется, я выполнил на все сто процентов, и нарушить его, у меня возможности теперь точно не появится, даже в самой безвыходной ситуации.

Я не плакал, и не кричал, да наверное и не смог бы в таком-то состоянии. Не было даже чувства горечи или потери. Мой разум словно законсервировался от любых эмоций, оставив в душе огромную черную брешь и всепоглощающую пустоту. Казалось, что в этом страшном мире я остался совсем один, и положиться мне больше не на кого, и виноват в этом был я сам и никто другой.

Устав от самобичевания и бесполезных мрачных мыслей, я попытался уснуть, но с открытыми глазами, проделать это было еще сложнее, чем в подводном царстве. Но, в конце концов, усталость и нервное напряжение взяли свое и через какое-то время мозг просто отключился.

Пришел в себя я от удара всем телом об землю. Заклинание заморозки начало сходить постепенно, избрав начальной точкой ступни, которые едва почувствовали свободу, совершили какое-то автоматическое движение, в результате которого, все еще замороженное тело рухнуло плашмя на сырую траву. Тело хоть и было онемевшим, но боль чувствовало. Это было самое отвратительное пробуждение в моей жизни. Никакое похмелье не сравнится с ударом лица об землю, а разом всплывшие в мозгу воспоминания, добавили неприятных красок в картину начинавшегося дня.

Провалявшись на земле лицом вниз еще какое-то время, я смог, наконец, подняться и потянувшись всем телом, обернулся. Деревня была пуста. Никто из убитых Смертью трогов не воскрес, а имя Ильи в списке друзей, по прежнему было серого цвета. Тела всех погибших этой ночью давно истлели, оставив после себя небольшие кучки монет и различного хлама. Найдя то место, где был убит Илья, я увидел большую горку золотых монет, и плащ что ему подарил погибший император людей.

Присев на одно колено, я хотел поднять оставшийся от грязнокровки лут, но понял, что правая рука занята посохом шамана, а взглянув на левую, увидел зажатую в ней сферу полиглота. Поднапрягшись, я вспомнил момент, когда погнался за Смертью, требуя от нее ответ и не видя отдачи, достал из кармана сферу, не обращая внимания на то, что в руке уже имелся посох. Еще одна игровая условность отошла для меня на задний план, но чтобы убедиться в надежности этого заявления, я бросил посох на землю, а затем без проблем поднял его обратно, не выпуская сферу из левой руки.

Я аккуратно сложил и убрал в инвентарь плащ друга и золото, что было совместно добыто нами в боях, а затем, пробежался по деревне, собирая лут с убитых трогов, периодически заглядывая в палатки, в поисках отнятого у нас оружия. В процессе сборов, я быстро понял, что утерянное оружие, это вовсе не повод для переживаний, а хлам, выпавший из элиты девяностого уровня, хламом вовсе не являлся.

Когда сбор трофеев был завершен, инвентарь был буквально переполнен редкими и уникальными вещами и оружием, а сам я теперь выглядел ничуть не хуже опытного рейдера или скорее лютого донатора, безбожно вливающего в игру реальные финансы, что позволяло покупать самые лучшие вещи на самых низких уровнях. Подобрав из очередной кучки вещей посох, я всмотрелся в него и присвистнул:

Поджигатель.

Класс предмета: уникальный.

Эффекты:

Интеллект: +130

Дух: +65

Выносливость: + 100

Восстановление маны: +30 единиц в секунду.

Восстановление здоровья: вне боя +30 единиц в секунду.

Во время боя +10 единиц в секунду.

Вероятность критического удара: +15 %

Позволяет использовать заклинания:

Внутреннее сгорание (уровень 5)

Стена пламени (уровень 5)

Вот это находка! Длинное древко посоха было увито золотым плетением замысловатого узора, напоминающего языки пламени, а вместо набалдашника, на верхушке красовалась элегантно выполненная золотая птица феникс, пылающая самым настоящим магическим огнем. Да я так из приста в огненного мага превращусь. Жаль что заклинания, вложенные в оружие не подстраиваются под его владельца, как это бывает с похищенными скиллами из монстров, ведь древо талантов я прокачивал в основном по принципу — «максимальный урон от магии света». Конечно, какие-то крохи все же были вложены в плюс к лечению, общий наносимый урон, поглощение магических атак и разные полезные пассивные эффекты типа повышенного шанса на уход от атак ближнего боя, но пользы от них было не так много, как хотелось бы.

Остальной гардероб я тоже сменил. Двух и трехзначные бонусы к моим основным характеристикам буквально будоражили сознание, предвкушающее небывалую мощь, и даже квестовая корона Тритона мне теперь казалась безделушкой, в сравнении с той шапкой, что была сейчас у меня на голове.

Шапочка святого Луки.

Класс предмета: уникальный.

Эффекты:

Интеллект: +100

Дух: +130

Выносливость: +55

Вероятность создать поле, поглощающее весь получаемый урон в течение 15 секунд: +30 %

Естественно, выкидывать квестовый предмет я не стал, благоразумно рассчитывая сдать его в ближайшее время, и надеялся получить за это задание немало опыта.

Плащ, полученный от императора, пришлось так же отправить в инвентарь, аккуратно сложив его рядом с плащом Ильи, рассчитывая однажды использовать с их помощью право на призыв лучших воинов Его покойного Высочества.

Закончив переодевания, я мысленно благодарил разработчиков (или кто там это все придумывал?) за то, что не предусмотрели в ношении предметов и оружия ограничения по уровню. Благодаря этой недоработке или может быть очередным махинациям голограммы-осведомителя, я хоть сейчас мог идти в локацию уровня шестьдесят, а то и семьдесят плюс и чувствовать себя там очень комфортно.

Сумка была переполнена дорогими вещами, и мне скорее хотелось пустить все это добро с молотка, но беда заключалась в том, что вход в ближайшую деревеньку для меня был закрыт, а до следующего населенного пункта, если верить карте, было дня два пути пешком.

Делать было нечего, нужно выдвигаться. Я поправил сумку и развернулся, собираясь направиться к выходу из вымершего этой ночью лагеря, однако, совершив разворот на сто восемьдесят градусов, я наткнулся на двенадцать пар маленьких глазок, которые принадлежали двенадцати трогам, по размерам, еще меньше своих сородичей. «Дети», дошло до меня. Как они умудрились пережить эту ночь? Да еще и отмечены для меня как «дружественные». Это я и решил озвучить первым делом, забыв даже поздороваться.

— Маленькие троги не становятся голодными по ночам, — просто ответил самый высокий из всех парнишка с таким же страшным лицом, как и у старших сородичей.

— Маленьких трогов прячут в землянку за стенами лагеря, — продолжил за него второй детеныш.

— Вылезать, светло, утро когда, — попытался продолжить третья, самая маленькая девчушка и самая симпатичная на вид из всех присутствующих, если это слово вообще применимо к трогам.

— Мда, дела. Ладно, отведу вас в другой лагерь, там хоть взрослые есть. Надеюсь, они придумают, чем вам помочь, — сказал я и бодро зашагал к воротам, — за мной.

По пути, благодаря сфере полиглота, я разговорился с тем высоким, относительно остальных, трогом и выяснил, что во-первых он девушка, а во-вторых, до того как Карак убил их шамана, она была его ученицей и будущей главной шаманкой племени. Не знаю, почему я не прочел ее имя в описании, но представилась она самостоятельно, и звали девицу Кросака, и едва я услышал это имя, что-то в моей голове заворочалось. Где-то я это имя уже слышал, вот только где? Я троговских имен знал-то всего два, шамана и этого самозванца-суицидника бросившегося «голой пяткой на танк», а тут такое странное чувство.