Дикий голод (ЛП) - Нейл Хлоя - Страница 30

— Мы делаем то, что можем, — сказала мама, положив руку ему на плечо. — Остальное от нас не зависит.

— Я не считаю это приемлемым, — произнес он.

— Я знаю. — Она слегка улыбнулась. — Потому что ты предпочитаешь вести, а не следовать, и потому что ты никогда не заберешь жизнь, чтобы доказать свою точку зрения, какой бы она ни была. Но это не твоя битва. Тебе просто не посчастливилось владеть полем битвы.

— Я очень хочу, чтобы ты перестала быть такой рассудительной, — спустя мгновение ответил мой отец.

— Я тоже злюсь. Но гнев нам не поможет, и не поможет Райли.

Папа посмотрел на меня.

— Ты должна предупредить делегацию, чтобы они были осторожны, пока мы не выясним, что здесь происходит. Маловероятно, что они станут мишенью, но пока мы точно не узнаем, почему нацелились на Томаса, мы не можем быть уверены.

— Предупрежу, — пообещала я. — Мне жаль, что это произошло здесь. Мне жаль, что в Доме случилось насилие, что это принесли к вашей двери.

Он кивнул и обнял меня.

— Как ни крути, этот вечер оказался ужасным. Мне жаль, что ты застала такое, когда вернулась домой. Не этого я для тебя хотел. Быть может, когда снова наступят сумерки, мы добьемся чего-нибудь получше.

* * *

Гости ушли, и началась уборка. Но лужайка все еще была усеяна перевернутой мебелью, пустыми бокалами шампанского и брошенными льняными салфетками. Радостная магия, которая наполняла воздух, сменилась печалью, горем и замешательством.

Поскольку я вернулась в отель меньше чем за час до рассвета, то оставила Сери сообщение, сказав, что отчитаюсь ей и Марион после заката.

Еще мне оставила голосовое сообщение Лулу, поэтому я и ей пообещала рассказать новости завтра.

Зайдя в свою комнату, я разделать, бросила одежду в кучу на полу и упала лицом вниз на кровать. А потом попыталась понять, как обойти сделку, заключенную моим отцом.

У меня нет причин сомневаться в том, что я видела — Райли, держащего нож над телом Томаса — за исключение десяти лет, на протяжении которых я знаю Райли, и всех инстинктов в моем теле. «Он не убийца. Либо он оказался не в том месте и не в то время, либо кто-то проследил за тем, что он оказался не в том месте и не в то время».

«Омбудсмен ищет доказательства его вины».

«Я же собираюсь найти доказательства его невиновности».

Мне снились ножи, вращающиеся лезвия, которые делали небольшие надрезы на моей коже, пока каждый сантиметр моего тела не чувствовался, словно охваченным пламенем.

Я проснулась в поту, смахнула волосы с глаз и попыталась замедлить дыхание.

Также я была голодна, поэтому подошла к мини-холодильнику, чтобы посмотреть, какой у меня есть выбор. Алкогольный напиток, газировка, фруктовый сок. Четыре бутылки «Крови для Вас», старомодной бутилированной крови, которую предпочитают мои родители. Четыре бутылки «Гемо», моей любимой. Я считаю, что «Кровь для Вас» на вкус, как пластик, а ароматизированные линии на вкус, как пластик, имитирующий настоящую еду. Я предпочитаю кровь без добавок, вероятно, потому что пью кровь с рождения. Мои родители пугали многих людей, давая мне бутылочки с розовым молоком во время вечерних прогулок — когда люди заканчивали удивляться, почему младенец в полночь находится не дома.

Я взяла бутылку «Гемо», открыла крышку и за несколько секунд выпила всю бутылку. Потом взяла еще одну и сделала то же самое. После третьей я, наконец, насытилась.

Я поспала и подкрепилась, поэтому пришло время заняться своими вечерними делами — и найти способ помочь Райли. Я хотела посмотреть, что говорят люди, поэтому подключила свой экран к монитору отеля и включила круглосуточный новостной канал.

Группа людей делала предположения относительно мотивов Райли. Они перестали называть его убийцей, вероятно, не из-за того, что верили ему, а потому что не хотели, чтобы на них подали в суд. Они называли его подозреваемым, и я практически слышала, как они произносят это слово в кавычках. Фотографии, которые они отобрали, лишь помогали их изложению. Они придавали особое значение тому, насколько он крупный, насколько сильный и насколько другой. Не утонченно красивый, а громила. Головорез. Мужчина, который, очевидно, мог убить.

Они не знали Райли и не хотели узнать. Из того, что причинять кому-нибудь боль совершенно не в его характере, хорошей истории не выйдет. Доброта не вызывает волнение.

Но до тех пор, пока не будут собраны доказательства, в которые поверит Омбудсмен — в которые сможем поверить все мы — ничто не изменится. А пока настоящий убийца все еще на свободе, движимый мотивом, который мы не понимаем.

Прежде чем я смогла его выключить, изображение переключилось на фото Коннора и Табби, прибывающих на вечеринку, потом на снимки разговаривающих пар — Коннор и я, потом я и Дэйн, потом Сери и Дэйн. Они располагались над заголовком, который гласил: «Любовь перед Расправой?»

Я закатила глаза. Неважно, что Коннор и Табби — единственные, кто на самом деле встречаются, а остальные из нас просто болтали. Обычный разговор на вечеринке, по-видимому, тоже недостаточно волнующий.

На бессилие и разочарование, которые я уже испытывала оттого, что не способна помочь Райли, наложилось раздражение.

Но к тому времени, как я вышла из душа, у меня в голове начала созревать идея. Способ, которым я могу избежать нарушения сделки мэра с Домом Кадогана, чтобы я смогла провести кое-какое расследование, и за это не спустят собак на моих родителей.

«Да, я дочь Этана и Мерит, и прожила в Кадогане большую часть своей жизни. Но официально я не вампир Кадогана. Я родилась в Доме, поэтому не проходила официальную Коммендацию — процесс, с помощью которого Посвященные вампиры становятся Послушниками. Технически я Бродяга, вампир, не связанный с каким-либо конкретным Домом».

«Если я не вампир Кадогана, то любая сделка, заключенная с Домом Кадогана, меня не затрагивает».

«Это ведь формальность? Пожалуй. Но Райли того стоит».

Я оделась, выбрав джинсы, сапоги и легкую черную кофту с длинными рукавами, и завязав волосы в пучок, благодаря которому я надеялась выглядеть в меру профессионально. «Мне нужно сделать доклад и задать множество вопросов».

«И если мои родители и Омбудсмен узнают, что я делаю, мне придется многое объяснить».

Я встала и подошла к двери. «Пришло время внести свой вклад».

* * *

Возле гостиничного номера Сери стояло двое охранников-людей. Они с головы до ног были одеты в черное и подозрительно посмотрели на меня, когда я подошла ближе.

— Элиза Салливан, пришла встретиться с Серафиной и Марион, — сказала я и достала свое удостоверение.

Они посмотрели на него, потом на меня, потом снова на удостоверение, ровно как им было поручено.

«Хорошо. Мне нравится, когда люди следуют инструкциям».

— Мэм, — произнес один из них, а потом отпер и открыл дверь.

В номере было полно вампиров и тяжелой магии. Сери увидела меня первой и бросилась ко мне. На ней были джинсы и полосатая кофта, на ногах красные балетки, а волосы были собраны в неряшливый пучок, что каким-то образом выглядело стильно.

Когда она расцеловала меня в каждую щеку, я почувствовала пощипывание от ее нервной магии.

— С тобой все в порядке, Лиз?

Я кивнула.

— Я в порядке. Как обстоят дела тут?

— Все… обеспокоены, — тихо ответила она, переведя взгляд на Марион и остальных. Они сидели на диванах возле больших окон, тихо разговаривая и глядя на темный город.

— Вчера все вышло не так, как мы планировали.

— Верно.

Марион оглянулась и поднялась, идя к нам, другие вампиры последовали за ней.

— Есть новости? — спросила она.

— Сегодня я еще не разговаривала со своим отцом. Хотела сначала поговорить с вами. Мы ожидаем, что офис Омбудсмена столкнется с трудностями, — ответила я и рассказала, что мы слышали прошлой ночью от Дирборна, и какого вздорного поведения мы от него ожидаем.