Все драконы любят апельсины (СИ) - Лофт Уна - Страница 14

Зато цену входных билетов огласила прямо на первой полосе всех газет. Людям — два золотых за один билет, гномам — три, а вот драконам — пятнадцать! Целых пятнадцать золотых за один билет, дающий право на одно посещение, продолжительностью не более двух часов. Вся драконья общественность бурлила и кипела, а вернее, пламенела и леденела, читая утреннюю и вечернюю периодику.

***

— Вас это забавляет, миледи? — Джуно давно не видел такой веселой и улыбающейся хозяйки. Он по своему обыкновению принес биржевые сводки в Стеклянный кабинет.

Рассвет обещал чудесный день, а принесенный Хассе дымящийся черный кофе со сливками и сахаром (две ложечки-то всего!) и шоколадными трюфелями (и что?!) на серебряном подносике, только подкрепил обещания розовощекой зари.

— А то, — отвечала та, элегантным жестом разворачивая новости с Драконьей биржи и победно глядя вдаль. Пусть раскошеливаются, благо им есть что тратить. Мне ли не знать. Если все время накапливать, то когда же расходовать?

Улыбнувшись себе самой, Рэнни просила войти следующего посетителя. Как мастер над монетой, она теперь была обязана давать финансовые консультации и обучать драконьим премудростям сбережений всех желающих раайэнне. Разумеется, нет ничего удивительного в том, что убийцы оказались смышлеными и мигом расписали очередность на три месяца вперед.

Их не смутил тот факт, что роунгарри Эррнгрид Трайрасакс должна была совсем-совсем скоро уйти к звездам. Уйдет раньше или позже. Все там будут. Гостеприимства Бесцветной Девы еще никому не удалось избежать, другое дело, что она не всегда гостеприимна, не всегда Бесцветная, и уж совершенно точно не Дева.

Эта обезьяна много интересного про шойкуне болтает, как они в него попали, как он ждал леди Ри. Самое главное — его ощущение и чувства.

Люди очень чувствительны к таким вещам, вернее, их головы и есть самый настоящий отстойник, чего там только ни отстаивается. Среди всего этого мусора должна быть ниточка. Мне предстоит залезть в этот отстойник, премерзкое, надо сказать, дело, и покопаться там. Должно быть что-то, что выведет меня на тропу.

Всего делов — разобрать всю эту многолетнюю помойку, не пропустив важного (рисунок на полях тетради в виде мальчика с острыми ушками, вытаскивающего из головы обезьяны длинные нити).

Наместник величественного черного замка, по совместительству постоялого двора «В гостях у Смерти» и эльфийского убежища раайэнне, сидел в большом кожаном кресле своего кабинета и перебирал пальцами черную монету. Выходило это так ловко, что не оставалось сомнения в том, что она у него давно. Задумчиво глядя в огонь камина, он искал ответы на свои вопросы, но пока безуспешно.

Его друг Лайл, одноглазый бармен в этом же заведении, потирая пальцами пустую глазницу, с тревогой наблюдал за ним. За последнее время Рэм похудел и осунулся, а его тень, раньше казавшаяся такой прямой и несгибаемой, вдруг выросла раза в полтора, сгорбилась и зловеще нависла над своим хозяином так, словно вознамерилась его придушить.

Отогнав наваждение, Лайл повертел на большом пальце кольцо с ярко-синим камнем, еще один признак беспокойства, заправил выбившуюся темную прядь волос за ухо с острым кончиком, на котором болтался такой же камень, и налил себе бордового вина с терпким вкусом из хрустального с золотинками графина с высоким горлышком. Сделал небольшой глоток, вздохнул: хорошее вино в Обитель не привозили, кто же его привезет изгоям и отступникам, безумным и сумасшедшим?

Когда-то раньше поставляли оружие и провиант с Большой Земли, вещи и хозяйственные товары, вроде мыла, теплой одежды, шерстяных одеял, но подвозы стали все более скудными, а потом и вовсе прекратились. Словно клан совсем забыл о своих паршивых, но все же детях. Несите приграничную службу, отбывайте наказание, выживайте, как можете, своими силами, без нас.

Справедливости ради, кое-что клан все же присылал — немного звездного света в голубых склянках (иначе твари с Той Стороны разом заполонили бы все миры), но очень редко и непостоянно, да и то, что присылал, быстро расходилось по членам общины.

Так что виноград пытались выращивать на местных виноградниках с переменным успехом. Иногда урожай получился неплохим, а иногда… Да уж…

Вещи первой необходимости, оружие и патроны покупали за большие деньги у местного населения в грязном приграничном городке на соседнем острове, выручали и передвижные торговые лавки гномов, которые быстро смекнули, где можно, не особо утруждаясь, срубить легкого золотишка.

Лайл отошел к окну и снова оглядел унылую местность: суровые скалы, холодное море, скудную растительность. За пару секунд ничего не изменилось. Задвинув плотные шторы, оперся спиной о подоконник, и хмуро покрутил вино в бокале. Лето в этот год совсем не задалось, так что в следующий год будем рады и такой кислятине.

— Чего же ждать следующего года, старина, начинай радоваться сейчас, — Рэм вздохнул, вытянул ноги к огню и положил монету на небольшой каменный столик, стоящий рядом. Столик хоть и был сделан из полудрагоценного зеленоватого камня, но был выточен с большим мастерством и любовью.

— Время пришло, пора с ней расставаться, ресурс исчерпан, — серьезно начал Лайл, — того и гляди закладная балка упадет тебе на голову в самое неподходящее время или сломается ступенька, или провалится стульчак… в общем, пора.

— Я согласен, да где же взять тут роунгарра, который согласится даром взять мое добро? — Рэм попытался улыбнуться, но вышло не очень, и отблески огня на его шраме, пересекавшем всю скулу, сделали лицо жутким.

Лайл даже отшатнулся, хотя был знаком с ним так давно, что уже и не вспомнить, с чего началась их дружба и, казалось, уже привык к нему.

— Да, даже если не даром, что он попросит взамен?

— Что именно она сказала? — в тысячный раз он спрашивал и уточнял, надеясь на то, что всплывут какие-то иные детали разговора, при котором Рамидар Кайн Бриэльд, или просто Рэм (иначе не всякий эльф с ходу выговорит имя раайэнне, чем нанесет последнему сильную обиду), получил Золото Драконов.

— Сказала, что монета в Ран-Тарре приносит удачу и процветание. Как дела с удачей будут обстоять в Обители Изгоев, не знает, но бедствовать мы точно не будем. И монету надо будет вернуть любому роунгарру, который согласится ее взять добровольно, до того, как она почернеет, — терпеливо ответил Рэм.

— Иначе?

— Не уточняла, но и так ясно, что ничего хорошего…

— А ты не спросил?

— Нет. Какой смысл? Ресурс артефакта исчерпан, монета уже давно почернела. Надо ждать подходящего роунгарра.

У Лайла возник вопрос, чем не подходят те два близнеца, что служат в отряде дозорных, но мысль была проходная — мелькнула и пропала. Может, и не подходят, что близнецы, хотя пока не поставишь их вместе рядом, не поймешь, что два — кажется, что один: настолько они были похожи.

Предмет, о котором говорили два друга, был не просто черным, казалось, он поглощал весь цветовой спектр и не возвращал световую волну вообще. Находясь на столике у яркого огня, он приглушал свет, и даже пламя камина не могло по-настоящему осветить монетку. Словно какая-то тень легла на то место, сгустив его и наполнив мутными образами.

Монета за прошедшие двадцать пять лет увеличилась, изображение пасти дракона с одной стороны исчезло, другая сторона осталась черной — без изменений. Такая малая вещица, а веет грозным и чем-то непонятным, неясным, неоформленным. Кажется, сейчас чернота растечется по всему столу, затопит кабинет, замок и поглотит весь мир…

От нее совершенно точно стоило избавиться. Монета давно стала тревожить Рэма, но он не мог с ней расстаться даже на минуту, он стал плохо спать, похудел, черты лица заострились. Опасность, нависшая над ним, стала осязаемой, ее можно было потрогать рукой. Из спокойного и уверенного мужчины он стал превращаться в мнительного и тревожного нытика.