Все драконы любят апельсины (СИ) - Лофт Уна - Страница 5

«Я ведь ждал чего-то подобного».

Колея, на которую съехала повозка, быстро сменилась ухабами. Ее сильно трясло, несмотря на модификацию подвески задней части корпуса.

«Будет жаль малышку, если поломается».

В больном лесу плохо пахло, если не сказать, смердело. Душный воздух и мошки облепили лицо. На природе осенью должно пахнуть свежестью, но этот лес, вероятно, считал по-другому.

Джуно даже хотел повязать себе на лицо шейный платок на манер грабителей почтовых дилижансов, но так и не решился, надо было править упрямившимися лошадьми, которых приходилось нахлестывать.

Он надеялся на то, что Эррнгрид вот-вот прикажет остановиться, но шли минуты, а она все молчала.

Вонь стала невыносимой, закружилась голова. Наконец, экипаж заехал в тупик и встал. Джуно тяжело спрыгнул с высокого сиденья и открыл дверцу.

Леди Ри, а он так ее называл, оперевшись на его руку, милостиво кивнула и соизволила выйти. Она стянула перчатки из тонкой кожи и подняла с земли комок грязи. Понюхала.

Стряхнув с пальцев сухую грязь изящным щелчком, она задумчиво направилась к едва заметной тропке, уходящей вверх по склону горы.

Джуно ее понял без слов: «Жди здесь, я скоро», — так, наверное, сказал бы человек. Но человеческое видение ситуации ей было чуждо.

Наблюдая за тем, как она неуклюже, но, не теряя достоинство, взбирается по тропе, Джуно подошел к лошадям, погладил по морде, прошептал что-то успокаивающе. Лес им точно не приглянулся.

Не надеясь, что леди Ри скоро вернется, и, не желая терять времени даром, он открыл толстую книгу — «Полное Уложение о наказаниях Герриндора». Том 2, исправленный и дополненный под редакцией лорда — судьи Кира Д. 3021 г. и углубился в чтение.

Через час, захлопнув фолиант, Джуно убрал его в дорожную сумку и посмотрел в сторону, куда ушла Эррнгрид.

Опускались сумерки. Поднялся ветер, и стало совсем не по себе. Он отхлебнул из фляжки обжигающей горло жидкости, полегчало. Сделав еще пару глотков, вытер тыльной стороной ладони губы.

Резкий спазм в правом запястье не дал ему закрыть фляжку пробкой. Он посмотрел на руку — пальцы дрожали.

Совершенно неожиданно накатили воспоминания событий, которых у него не было и быть не могло — пустая комната с обоями в розовый цветочек, мертвое тело женщины с капелькой запекшийся крови на подбородке, детский плач, спешный топот ног, хлопанье дверей.

Сделав глубокий вдох, он быстро пошел за Эррнгрид. Надо отсюда убираться. Немедленно.

На его счастье, уже спускалась уставшая, но удовлетворенная роунгарри. Правда, задумчивость с ее лица так и не сошла.

— Надо ехать, миледи, смеркается, да и кони волнуются — благожелательно сообщил он, стараясь унять волнение и не показывать, как он был рад ее видеть.

Да, старичок, тебе бы не помешало новое тело. В следующий раз ты пустишь от умиления не только слюни.

Она не ответила, лишь неопределенно мотнула головой и заняла свое место в карете.

Джуно спешил покинуть это место, а вот место, наоборот, совсем не спешило с ним расставаться.

***

Сумерки.

Когда стало совершенно ясно, что пространство играет с ними в свои игры, поскольку через положенное время они к магистрали не выехали, Джуно остановил карету. Надо посоветоваться с леди Ри. Ехать в таком же темпе в никуда не имеет смысла.

Вход там, где выход — нехитрая мудрость быстро пришла на ум, но если выхода там, где был вход, не нашлось, что мы имеем?

Двойной тупик — и выйти нельзя, и остаться невозможно. Это выражение он как-то услышал от леди Ри, она обмолвилась, что его придумали людские врачи для определения, смешно сказать, внутренних невротических конфликтов. Тогда он посмеялся над этим, люди — что же с них взять. Мало того, что живут немного, так еще и терзаются не пойми чем всю жизнь. Но вот сейчас оно подходило как нельзя кстати.

Он вздохнул, заглянул в незашторенное окошко. Леди Ри, откинувшись на сиденье, крепко спала. Будить он ее не стал. Надолго не заснет, нет у нее такой привычки, а отдохнуть ей не помешает.

Он поймал себя на том, что мыслит как его госпожа, прежде чем взяться за решение задачи, надо правильно определить, что у нас дано. Как в математике.

Дано: двойной тупик.

Необходимо: срочно отсюда выбираться.

Решение:…эээ.

Чудесно. Математика явно не была его сильной стороной.

Импульс сесть и все обдумать он погасил в зародыше. Итак ясно, они — в заднице. А если они в заднице, то нечего сидеть и думать, что это за задница такая, какая она на вид и на вкус, из чего состоит и кто в ней живет. Надо из нее выйти, а поразмышлять можно и потом в приятном и безопасном месте.

Джуно был нечеловеком действия.

Он снова огляделся, ничего не изменилось. Дорога — спереди, дорога — сзади, старые как мир стволы неизвестных ему деревьев, изъязвленные листья, давящее на плечи ощущение.

Вообще-то, природу Джуно любил и берег, хотя бы потому, что большую часть своей жизни предки его тела провели под землей. Работала генетическая память, не иначе. Это только название красивое — Материк Падающих Звезд.

На самом деле удовольствие от постоянной бомбежки падающих с неба булыжников размером с голову дракона то еще. Метеориты только в слоях атмосферы создают красивый визуальный спецэффект, а, приземляясь, выжигают в радиусе сотни милей все вокруг. Невозможно жить, невозможно дышать, невозможно ничего посадить и вырастить.

Непрестанные метеоритные дожди изменили и силу тяготения — там она была значительно слабее, а также разрядили воздух, повысили уровень солнечной радиации.

Пребывавшие сверх положенного времени на солнце люди получали тяжелейшие ожоги и умирали в мучениях. От радиации спасала только драконья кожа, ее обменивали на звездный металл, прошедший при прохождении слоев атмосферы самую качественную из всех возможных термообработку — предельные температуры. Именно это делало его таким востребованным.

Поэтому большинство людей так и проводили лучшие годы под землей, пока не перебрались на соседние континенты, потеснив герриндорцев и лимирцев. Тяжелые условия жизни сделали из них выносливую и неприхотливую рабочую силу. Их с удовольствием приняли и драконы.

Роунгаррами была проведена даже специальная программа по переселению со звездного материка, правда, она быстро закрылась. Ведь желающих оказалось столько, что за два года они перевыполнили все миграционные квоты, а жить в тесноте драконы не хотели.

Сейчас на материке почти никто не жил, туда ездили научные экспедиции изучать в обсерватории атмосферные явления и небесные тела, там же в научном городке рождались многотомные шедевры вроде «Строительство многоуровневых подземных систем под давлением с учетом радиации».

Шахты прекратили выработку горных пород и добычу металла по причине высоких издержек. Был у материка Звездопадов и еще один секрет.

Отойдя от кареты на четыреста ярдов и не выпуская ее из виду, Джуно замер. Он только сейчас осознал, что по дороге видел что-то странное и непривычное, но не остановился. Что-то привлекло его внимание среди быстро проносящихся картинок увядающего пейзажа.

За его спиной слева кто-то был. Он медленно открыл кобуру на бедре, и опытным движением выхватил револьвер, одновременно развернувшись.

Через два удара сердца он убирал его обратно.

Маленький эльф, ребенок, тощий, в грязной куртке и стоптанных сапожках молча стоял на обочине. Синие круги под глазами выдавали его усталость, а правильные черты лица не скрывали изможденность и наступающее отчаяние. И вместе с тем во всем его облике сквозила решимость и сила.

В руках он сжимал серебряный медальон. На поясе был приторочен небольшой охотничий нож.

— Здравствуй, малыш, я — Джуно. А там, — махнув в сторону кареты, — моя хозяйка леди Эррнгрид. Она — роунгарри.

Мальчик молчал.

— Здесь совсем-совсем не место для детей. Мы подвезем тебя, куда скажешь. Разговор шел на общем, но Джуно показалось, что эльфенок его понял.