Зов пустоты (СИ) - Валентеева Ольга - Страница 43

приснился Анри. Во сне я видела серый туман, который клубился под ногами. Сквозь него

будто даже проглядывали очертания деревьев. Сначала я была одна. Все шла и шла, стараясь

найти кого-то, еще не понимая, кого. А затем туман вдруг рассеялся. Мы стояли и смотрели

друга на друга. Анри молчал, а я пыталась сказать хоть что-то, но не получалось.

- Уходи.

Всего одно слово слетело с его губ, и я проснулась. Подушка была мокрой от слез, а за

окнами разгорался рассвет. Поднялась с постели и села у окна. Всего лишь июль, а такое

чувство, что с момента вынесения приговора прошел целый век. Сколько еще ждать? И есть

ли, на что надеяться?

Так я просидела до утра. Спустилась к завтраку, скорее, по необходимости, и заметила, что матушка так и лучится довольством.

- Доброе утро, - поприветствовала её.

- Доброе утро, Полли. Как спалось? - спросила она.

- Замечательно, - привычно солгала я.

Долго молчать матушка не собиралась. Как только нам налили чай, она тут же оживленно

защебетала:

- Ты вчера произвела настоящий фурор, дорогая! Меня только о тебе и спрашивали.

Уверена, скоро вся эта история с Вейранами забудется, и ты найдешь достойную партию.

Я предпочла не отвечать и не спорить. Хочется матушке так думать - пусть думает. Я же

твердо знала, что за другого не выйду. И у меня были неоспоримые доводы.

- Надо же, тобой заинтересовались даже магистры! - Не скрывала восторгов мать. - Что

тебе говорил магистр Эйлеан? Наверняка, пригласил на свидание?

- Нет. - Качнула головой. - Он всего лишь заметил, что я неважно себя чувствую, и

предложил отвезти домой.

- Ну да, ну да. Учитывая, что магистр Эйлеан - крайне необщительный человек, то это

уже можно рассматривать как признание в симпатии.

И матушка с таким довольным видом откусила булочку, будто уже видела меня женой

Пьера.

- А магистр Кернер! - продолжила чуть позднее. - Вы так красиво смотрелись вместе, что все любовались. Еще раз убеждаюсь, что судьба знает, что делает. Видимо, тебе суждено

гораздо большее, чем брак с графом Вейраном, Полина.

Да, большее. Найти убийцу светлого магистра в компании магистра пустоты, подозревая

при этом темного магистра. Я едва не рассмеялась, хотя смешного в ситуации как раз ничего

не было.

- На следующей неделе нас приглашают в загородное имение барона Вольдена. У него, кстати, есть сын, очень многообещающий молодой человек.

- Я не поеду.

- Поедешь. - Матушка кинула ложечку на блюдечко так сильно, что раздался звон. -

Поедешь, как миленькая. Надо позаботиться о своем будущем. Я, конечно, буду рада, если ты

выйдешь за одного из магистров, но все-таки и к другим кандидатам присмотрись.

- Я. Не. Поеду.

- Полина, это не просьба, - нахмурилась матушка. - Ты поедешь. Разговор окончен.

Не знаю, к чему привел бы наш спор, но в дверях появился слуга. Он держал в руках

небольшой поднос с черным конвертом. Глаза матушки мигом стали огромными, как плошки.

- Письмо для мадемуазель Лерьер, - поклонился он.

Я протянула руку за конвертом, быстро распечатала его и прочла:

«Мадемуазель Лерьер, никак не могу забыть наш танец и хотел бы продолжить столь

приятное знакомство. Надеюсь, вы не откажете мне в прогулке по Белому бульвару завтра в

полдень. Магистр Фернан Кернер».

ГЛАВА 23

Анри

Моим постоянным спутником стал страх, и я ненавидел себя за это. Он пришел впервые

тогда, когда я увидел умирающего Таймуса на полу в кабинете. Страх прорастал под кожу, впивался мелкими щупальцами. Я старался вырвать его оттуда, но не выходило. А затем

начались бесконечные допросы и пытки. Меня лечили только для того, чтобы пытать снова.

Требовали признаться в том, чего не совершал. Страх подружился с болью. Каждый скрип

двери обозначал, что сейчас боль вернется, но страх приходил раньше. И в минуту вынесения

приговора он вдруг вырос и превратился в первобытный ужас.

Там, в темной сырой камере, я пытался вспомнить все, что знал о пустоте. Несколько

часов... Вот и все, что осталось. Память подводила. По всему выходило, что пустота - это

неведомое нечто, из которого крайне редко возвращаются. А если это все же происходит, то

люди теряют рассудок. Я клялся себе, что выдержу. И думал о Полли. Только эта мысль все

еще помогала держаться. О Полли, которая рискнула спуститься в мою тюрьму, которая не

верила в мою вину. Я должен выстоять - ради неё.

Там, у врат пустоты, я увидел её всего на мгновение. Но есть мгновения, которые стоят

вечности. Позднее все вспоминалось какими-то пятнами. Полли, а вокруг черные пятна -

стражники, серое - магистр пустоты. Шаг - и врата закрылись.

Поначалу я ничего не увидел. Было... пусто. Затем постепенно чернота стала серой.

Серый туман клубился у ног, серые облака ползли по черному небу. Шаг, еще шаг. Страх

радостно поднял голову. Мне придется здесь жить? Или умереть?

Вдруг я услышал плач. Пронзительный детский плач. Раньше, чем подумал, откуда в

пустоте дети, я уже бежал туда. Плач звучал все ближе, и вдруг оборвался на пронзительной

ноте. Девочка в тоненьком белом платьице сидела на огромном валуне. Она казалась бы

обычной, если бы не абсолютно седые волосы.

- Кто ты? - тихо спросила она. - Морок?

- Нет, я - человек, - ответил ей. - А ты? Как ты сюда попала?

- Я всегда здесь и была. - Девочка спрыгнула с камня. - С тех пор, как меня заточили.

Кажется, я начинал понимать...

- Ты - пустота?

- Чаще всего меня называют именно так. - Моя собеседница серьезно кивнула. - Как

твое имя?

- Анри.

- И зачем же ты здесь, Анри? - Она смотрела на меня взгладом более цепким, чем

главный дознаватель магистрата.

- За справедливостью, - ответил я, а Пустота захохотала. Она вдруг стала выше и

старше, и превратилась в женскую фигуру в сером балахоне. Капюшон надежно скрывал от

меня её лицо.

- Справедливостью? Как глупо. - В голосе звучала насмешка. - Глупый-глупый Анри. Но

я добрая. Я дам тебе шанс. Поцелуй меня.

- Что?

Но раньше, чем я успел пошевелиться, Пустота скользнула ко мне, вцепилась в плечи и

коснулась губами губ. Я сразу продрог до костей.

- Вкусный! - радостно оживилась хозяйка врат. - Честный, да? Любящий. Глупый

мальчик. Таких, как ты, слишком сладко ломать.

Я замер, не понимая, что происходит, а Пустота кружила вокруг меня в немыслимом

танце.

Её ноги не касались земли. У неё и вовсе не было ног, и вскоре вокруг меня летел серый

вихрь. А когда пыль осела, я находился в комнате с десятками дверей. Двери были вмурованы

в пол, стены и даже парили в воздухе.

- Смотри, Анри, - сказала Пустота на ухо, сзади опуская руки мне на плечи. - За одной из

этих дверей - твой мир. Свобода, справедливость, любовь. И месть. Но лишь за одной.

- А что за другими? - спросил я.

- О! Тебе лучше взглянуть самому. Это очень, очень забавно. Ищи выход, Анри, и, даю

слово, я отпущу тебя.

Я обернулся. Позади уже никого не было, только вился легкий дымок, будто от костра.

Какую из дверей открыть? Решил, что начну с самой дальней. Вряд ли выход может

располагаться близко. Дверь была старой, серой, с большой круглой деревянной ручкой. Я

толкнул её. Внутри клубилась тьма. Я сделал шаг, и дверь с грохотом захлопнулась, а из

темноты начали проступать знакомый коридор, лестница, окна, за которыми не было света.

Это же мой дом.

Я пошел вдоль коридора. Спустись этажом ниже - и очутишься возле входной двери.

Сначала шел медленно, затем побежал, а из стен вдруг протянулись ко мне руки.

- Куда же ты, Анри? - звала меня мама. - Останься!

- Остановись, трус несчастный, - это уже отец. - Боишься собственной тени!