Вторжение. Смерть ночи - Марсден Джон - Страница 9

Однажды миссис Слейтер сказала мне: «В мире есть два типа людей, Элли. Одни просто смотрят телевизор, а другие что-то делают».

И вот теперь она обняла меня так крепко, как никто никогда не обнимал, и я наконец заплакала. Миссис Слейтер стала первой из знакомых мне взрослых, кто меня обнял, первым звеном, связывающим меня с прежним, любимым, счастливым миром. Первым звеном связи с моими родителями, потому что она была хорошей подругой мамы.

— Ох, Элли! — воскликнула она. — Бедная девочка... Ну и пахнет же от тебя!

— Миссис Слейтер...

Она заставила меня рассмеяться, и я шутливо ткнула её кулаком. А потом она обняла Ли.

Похоже, мы в Аду так долго жили рядом друг с другом, что просто перестали замечать, как от нас воняет. Мы, конечно, регулярно купались в ручье, но вода становилась всё холодней, и мы не могли в ней засиживаться.

— Ничего, не беспокойтесь, — сказала миссис Слейтер. — На территории ярмарки все пахнут ещё хуже. Намного хуже. Здесь пациентам разрешается принимать душ каждые два дня, так что мы малость подзабыли, каково там.

Но я её уже не слушала. Я повернулась к кровати, где тихо лежала Корри. Свет в палату проникал лишь с парковки, и можно было разглядеть запотевшие окна. В палате свет был тусклым, как в церкви в конце дня, перед тем как зажигают свет. Вещи, на которые свет не падал, выглядели очень тёмными, а те, на которые падал, — очень светлыми. Шкафчик у стены казался шрамом. Тумбочка у кровати была белым пятном, притаившимся рядом с Корри, она казалась очень яркой. Простыня буквально светилась. Голова же Корри на подушке была маленьким чёрным пятном, неподвижным круглым камнем. Я не могла рассмотреть лицо подруги. Попыталась увидеть её глаза, нос, губы. Я вдруг испугалась этого чёрного пятна, словно это и не человек, и вовсе не Корри.

Я всматривалась и всматривалась, пытаясь удержать страх где-то в желудке, не дать ему подняться выше. Что там такое? Её губы или просто тень? И глаза это или просто чёрные пятна, игра света? Я не замечала ни Ли, ни миссис Слейтер. Они словно перестали существовать. Остались только я и тёмная тень на кровати. Я наконец медленно сделала три шага вперёд. И внезапно, из-за того, что теперь свет передо мной падал под другим углом, я вновь обрела Корри. Да, это она — её нежная кожа, пухлое лицо, закрытые глаза. Мой рот сам собой слегка приоткрылся от изумления, потому что она не была прежней Корри, но не походила и на ту Корри, которую рисовало моё перепуганное воображение.

Подруга не выглядела исхудалой, измученной, избитой, но она не была и счастливой, живой, разговорчивой. Она стала похожа на восковую куклу, на точную копию настоящей Корри. Я видела, как её губы слегка шевелятся при каждом вдохе и выдохе, но никакого другого движения не наблюдалось. Да, Корри жива, но почему-то не с нами.

Я не боялась её, но мне было страшно к ней прикоснуться. Я собиралась спросить миссис Слейтер, можно ли потрогать Корри, не опасно ли это, но теперь эта мысль выскочила у меня из головы. Подождав немного, я наклонилась вперёд и кончиком дрожащего пальца провела по правой щеке подруги. Это не была Корри, которую я обнимала, колотила и использовала как подушку, и не та Корри, которая часто усаживалась ко мне на колени в переполненном школьном автобусе. Та Корри тихо ускользнула от нас, оставив вместо себя мирно дышавшую бледную копию. Наклонившись ещё ниже, я поцеловала её в лоб, потом положила голову на подушку рядом с головой Корри. Я ничего не сказала и даже не думала ничего. Кожа у Корри была прохладной, но в тот момент я этого не заметила и лишь позже об этом подумала. Я щекой ощущала её дыхание. И в таком положении я на какое-то время замерла.

Наконец я выпрямилась и прошептала ей в ухо:

— Ты там поосторожнее, Корри. Позаботься о себе.

И вышла в коридор, чтобы там дождаться Ли. Я даже не попрощалась с миссис Слейтер, что было слегка невежливо.

Ли вышел не сразу, поэтому я спряталась пока что за корзиной для белья. Наконец он появился.

Я выскочила из укрытия и пошла обратно к комнате «В-8», чтобы попрощаться с Нелл.

— Эй, ты как, дорогая, в порядке? — спросила она. — Расстроилась?

Но я не стала отвечать. Вместо того я задала ей мучивший меня вопрос:

— Вы ведь говорили, что с Кевином теперь всё в порядке?

— Я так сказала?

— Да. Что значит это «теперь»?

Нелл попыталась придумать какую-нибудь утешительную ложь, но не сумела. Помолчав с минуту, она сдалась и призналась:

— Его здорово побили, Элли.

Мы с Ли проскользнули по коридору к выходу. Мы уже знали от Нелл, где должна находиться охрана — в комнате медсестёр рядом с выходом. Спрятавшись в маленькой кухне метрах в двадцати от этого места, я обхватила Ли за шею и притянула к себе, чтобы прошептать ему на ухо:

— Хочу найти нож.

— Зачем?

— Убить солдат.

Я почувствовала, как Ли вздрогнул всем телом, будто его ударило током. Но он ничего не говорил с минуту, просто стоял выпрямившись, а я продолжала прижиматься к нему, подобно какому-нибудь зверьку, в которого я и превратилась. Потом Ли снова наклонился ко мне и зашептал мне на ухо:

— Ты не можешь этого сделать, Элли.

— Почему?

— Они тогда нападут на пациентов.

Больше мы не разговаривали, а просто ждали. Мы ждали момента, когда у нас появится возможность проскользнуть мимо солдатского поста. Было слышно, как охранники время от времени переговаривались на каком-то незнакомом гортанном языке. В их голосах звучало нечто вроде заунывной музыки, почти привлекательной. И ещё мы время от времени слышали женский голос, низкий и хриплый, женщина то и дело смеялась, иногда что-то говорила, вроде бы по-английски, но слишком тихо, чтобы мы могли разобрать слова. После того, что рассказала нам Нелл, я заподозрила, что девица там занимается чем-то непотребным, и переполнилась ненавистью к ней.

Один из солдат прошёл мимо нашего укрытия к туалету, но мы не могли понять, где находится второй, так что не рискнули тронуться с места. Было уже три сорок пять. Солдат вернулся через несколько минут, и до двадцати минут пятого не было никакого движения, но потом в туалет отправился второй. Через несколько секунд высокая девушка лет девятнадцати на вид появилась у двери кухни и прошептала в темноту, стоя лицом к нам:

— Быстрее, второй заснул! Только не шумите!

Мы были ошеломлены и на мгновение даже усомнились, что она обращается именно к нам. Потом наконец поняли, что так оно и должно быть. Мы встали и, обойдя столики на колёсах, шарахнулись к двери. Девушка уже исчезла. Кем она была? Откуда узнала, что мы в кухне? Я и до сих пор не знаю ответов на эти вопросы; но кем бы она ни была и что бы там ни делала, мы ей многим обязаны.

На Гомера произвело немалое впечатление то, что мы оказались такими известными, такими прославленными.

— Давайте-ка им покажем, что мы всё ещё в деле! — заявил он, улыбаясь самой своей неторопливой, самой опасной улыбкой.

Я слегка вздрогнула. Несмотря на мой внезапный порыв в госпитале, желание схватиться за нож, я всё же не привыкла ещё подвергаться опасности, просто стоять и махать смерти ручкой, так, как это, похоже, нравилось делать Гомеру. Нравилось ли? Я помнила, как он говорил, что храбрость есть некое состояние ума, и потому пыталась настроить свой ум соответственно. Это действительно работало, ну немножко. Я вдруг заметила, что присоединилась к разговору, словно мы обсуждаем игру в футбол или тест по химии. Мы говорили о мишенях, тактике, риске, идеях. Это заняло нас на полтора дня, что было довольно странно. И за всё это время мы ни разу не поспорили. Никто не кричал, даже не повышал голос. Но мы и не шутили. Возможно, из-за того, что мы с Ли рассказали им о Корри, Кевине и о людях, запертых на ярмарочной площадке, которые начали ломаться. А ещё в нас возникло некое новое чувство: мы — немногие оставшиеся на свободе и потому обязаны бороться.