Доктор. Заново (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 56

— Мать, мы тут немного заняты! — деликатно намекает Лена, видя, что кое-кто не реагирует.

— Да без проблем, вы мне не мешаете! — не задумываясь, выдает Асель, и мы с Леной синхронно хмыкаем, еле сдерживая смех.

— Ладно, потом закончу, — бормочет Лена и отодвигается от меня. — А то у меня такая тактичная сестра, что просто обосраться как она мне совсем не мешает в интимных моментах…

До Асели, кажется, что-то начинает доходить, она смущается и говорит:

— Я вам немного помешала?

— НЕТ! — синхронно выпаливаем мы и снова хмыкаем. — У нас спальня есть, не беспокойся, — добавляю я.

Через пятнадцать минут, когда я, доев, перемещаюсь в спальню, Лена следует за мной. Ложусь на диван лицом вниз и прошу:

— Продолжай, пожалуйста! Так хорошо было. Сейчас расслаблюсь и усну.

— Мда уж… Вот он — минус жизни с кем-то. — Философски замечает Лена, усаживаясь на меня сверху. — Аська, конечно, суперская, но всё, что касается интимного такта, у неё наглухо отбито.

— Вероятно, в силу невеликого опыта? — предлагаю объяснение я.

— Отчасти. Блин, чего-то вспомнилось. А мы с бывшим ведь пробовали… То, что не надо… И Аська, кстати, при всём своём карликовом опыте, абсолютно правильно предсказала финал.

— Интере-е-есно-о-о, но ле-е-ень расспра-ашива-ать…

— Она сказал, что пары, которые попробовали… что не нужно…, потом всегда распадаются. Привела какие-то свои аргументы, к которым я не прислушалась — в силу того, что я гораздо опытнее. А вот оказалось, что устами младенца говорила истина.

— Ле-ен, продолжа-аа-ай, сейчас засну — не буди-и-и…

А утром часов в 9 звонит дед и сообщает, что они с бабулей скоро заедут в гости. Я его честно предупреждаю, чтоб он не пугался: у меня сейчас живёт моя девушка и её подруга. Дед только хмыкает:

— Не волнуйся, Сань. Всё путём.

Развиваю бурную деятельность. Замешиваю тесто на оладьи. Пока готовлю тесто — разогреваю сразу две сковородки, чтоб быстрее жарить. Пока между переворачиваниями жарятся оладьи, в блендере перегоняю килограмм малины (она сейчас дешевая летом) вместе с сахаром в джем. Дожарив оладьи, успеваю выскочить в магазин за сметаной, кефиром, творогом — почему-то бабуля без этого считает любой приём пищи неполноценным.

В кухню, видимо, учуяв запахи, из нашей комнаты появляется Лена, из одежды — в одних стрингах и тапочках; а со своей половины — Асель.

— По какому поводу банкет? — широко открывает глаза Аселя в мою сторону. Потом обращается к Лене, — А ты чего так вышла? Ты не хочешь одеться??

— Я у себя дома, — меланхолично бормочет Лена и подцепляет пару оладьев из стопки. Потом макает один в джем, второй — в сметану и начинает их есть с двух рук, откусывая по очереди.

Я отвечаю Аселе:

— Да бабушка с дедом звонили, сейчас подъедут. Вот, чтоб было чем встретить. Они-то есть всегда избегают, чтоб не напрягать, но чаю попить с оладьями — вариант. Не откажутся.

Глаза Асели открываются ещё шире, а Лена задумчиво чешет затылок прямо рукой с зажатым оладьем:

— Мелкий, а волноваться надо?

— Неа, — беззаботно отвечаю. — У нас, вернее, у них, дед главный. А он меня всегда поддержит. Тем более, в таком вопросе. У него один критерий: кормишь себя и семью или нет?

— Ну, с этим у нас всё в порядке, — так же меланхолично бормочет Лена и подцепляет следующую пару оладий.

— Лен, но ты всё же оденься, — вежливо прошу перед тем, как рассмеяться вместе с Аселей.

Лена смотрит на себя, переводя взгляд с одной … на другую, потом говорит, пытаясь проглотить:

— Ну фазумефется!

Когда раздаётся звонок в домофон с первого этажа, я в спортивных трусах дожариваю оладьи, а девочки только что не сверкают, напоминая моделей из модной прессы.

— Ничего себе, вы реактивно собрались! — удивлённо присвистываю, направляясь к двери. — Я думал, женщины долго приводят себя в боевой окрас и ещё дольше одеваются.

— У меня же профессиональное. Я ведь местами — неудавшийся визажист. — Отвечает Аселя.

— А я просто красивая, — пережёвывая очередную пару оладий, говорит Лена.

— Вот ты неблагодарная! — Начинает возмущаться Асель, — это же я тебя красила!

— Эх, не дала обмануть Мелкого, — веселится Лена.

Когда через минуту в квартиру входят бабушка и дед, бабушка, судя по всему, уже предупреждена дедом. Потому что радушно со всеми здоровается, громко не удивляется и вообще ведёт себя на редкость корректно. Неожиданно.

Знакомимся прямо в коридоре, потом Лена с Аселей буквально «на руках» притаскивают их на кухню и усаживают за уже накрытым столом.

Проходим на кухню, где Лена садится рядом со мной, подавая мне всё и не давая даже налить чай — поскольку наливает сама. Аселя на стороне бабушки и дедушки то же самое проделывает с ними.

По бабушкиному виду и украдкой бросаемым взглядам вижу, что ей всё нравится, но она старается ничего не показать.

Дед, улучив момент, показывает мне за спинами всех поднятый большой палец. Ну, кто бы сомневался… Дед в молодости был о-го-го… Во всех отношениях. Вот уж с кем у меня никогда не было проблем в коммуникации.

— Давно у тебя не были, лето, есть что делать — а ты вон как развернулся. — Весело бросает дед в перерывах между оладьями и малиной. — Кстати, а почему к нам за малиной не заедешь? У нас сохнет, девать некуда. Зачем покупать? Лен, почему его к нам не отправишь?

— Да малина сейчас дешевая, — отвечаю. — И мне просто некогда. Я сегодня с работы пришёл около двух ночи. Сейчас учиться буду — надо кое-какой учебник почитать. Это часа два. Потом — две тренировки. Вечером — опять на работу. Хотел на работе взять подчинённых, чтоб меньше пахать, но не получается, долго объяснять. — Коротко докладываю деду всю диспозицию.

— Вы знаете, Анатолий Степанович, я этот момент просто упустила. — Вставляет Лена и сдаёт меня с потрохами. — Мы относительно недавно вместе, он о вас много не рассказывал. Ну а мне же неловко самой напрашиваться. Хотя к вам съездила бы с удовольствием.

Итогом переговоров в течение следующей минуты становится обещание на выходных приехать втроём к бабушке с дедом.

Ещё через пять минут мне нужно выйти на минутку, а когда возвращаюсь, на столе уже стоят полбутылки Лениного арманьяка, который пьёт дед, BAILEY’s, который пьют бабушка и Асель, и пара копчёных кур, расчехлённых дедом из проднабора, предназначавшегося для поддержки меня из деревни.

Понимаю, что заниматься сейчас — не вариант. К тому же Лена, уловив моё намерение потихоньку свалить к себе в комнату, показывает мне кулак и, положив руку на моё бедро, неожиданно сильно заставляет сесть на место.

Плюю на время в очередной раз и плыву по течению.

…

… — да он с детства такой самостоятельный! — Рассказывает бабуля Аселе обо мне. — Мы за него и не переживаем. Он же давно один живёт…

Лена тем временем обсуждает с дедом что-то из жизни неотложки, где они, как оказалось, общались во время попадания деда туда этим летом.

— Лен, а ты уверена, что деду алкоголь сейчас можно? — деликатно врезаюсь в их беседу, которая уже минут пять живёт своей жизнью. Независимой от меня.

— Да, эта доза — вообще без проблем. Я ж помню весь его анамнез, — отмахивается Лена.

Кажется, я единственный чужой на этом празднике жизни. И чего было мне не дать пойти в комнату? Сейчас бы атлас читал. Тем более, надо кое-что выяснить.

Асель, раскоординированная после нескольких рюмок ликёра, говорит:

— А нам азиатам много же и не надо, — и задевает локтем подставку с ножами, которая оглушительно падает на пол. — Шешен а… — начинает Асель, пытаясь наклониться за ножами, но промахиваясь.

— Уайымдама, барлығы жақсы, қызым. — Отвечает ей бабушка и подбирает с пола всё, что рассыпалось.

Кажется, только у меня одного сейчас глаза по рубль двадцать. Надо будет потом расспросить бабулю, что это было.

Ещё через минуту Асель с бабулей затягивают какую-то песню, которую я не понимаю[8]. Определенно, задам потом вопросы.