Гимназия Царима - Сурикова Марьяна - Страница 72

Обхватив голову руками, застонала: «Как же все сложно! Почему нет рядом того, кто подскажет?»

Минут через пять подобных стенаний сама себе приказала: «Довольно. Хватит раскисать, возьми себя в руки и загадай нечто попроще и побыстрее».

Я закрыла глаза и попыталась настроиться.

Что привело меня на чердак под крышей центральной башни, той самой, где наверху гордо высилась статуя Царима с мечом в руке? Я надеялась, это было мое желание. В целом все ощущалось как обычно. Меня никуда не звали, не давали заданий, и даже никто не беспокоил, полагая, будто сплю. Просто когда я вышла из состояния молитвы (так назвала про себя эти ощущения), захотела почитать книгу о гимназии, ища в ней хоть малую подсказку о жрицах. Вдруг у них тайники были? Однако информации не оказалось. Вообще ничего, что могло бы свидетельствовать о присутствии жриц. Книга точно была составлена позже, в ней описывалось ущелье и переходы над ним, а в одном разделе шел рассказ о центральной башне, возведенной прежде остальных. Полагаю, в ее основании и лежал когда-то центральный камень, на котором обманувшаяся в ожиданиях жрица написала подсказанное заклятие.

На вершине, под крышей находился чердак, откуда открывался вид на окрестности, в том числе на ущелье. Мне подумалось, а вдруг я смогу разглядеть его дно, ведь сегодня стояла удивительно ясная и солнечная погода. А если увижу обломки камней, смогу представить старые строения, по лестницам которых легко взбегали девушки с похожим на мой даром. Так хотелось хотя бы в душе ощутить единение с ними, прикоснуться к старой тайне, спрятанной от людей. Это ущелье скрыло в себе дар, уже многие века считавшийся утерянным.

Считала ли я себя уникальной после объяснений Олайоша насчет жриц? Вовсе нет. Но я желала, чтобы и у меня была наставница или подруга, которая могла бы направлять и подсказывать, учить правильной формулировке желаний, говорить мне о возможных последствиях. Ужасно захотелось увидеть с высоты то место, которое в мыслях уже считала почти священным. Сестры, так ведь они себя называли, они бы и меня считали сестрой, приняв в свой особый круг.

Подъем на чердак занял у меня около получаса, вот только дверь, ведущая в помещение под крышей, оказалась заперта. Я подергала ручку, она не поворачивалась.

Жаль, что здесь, согласно книге, не имелось тайных проходов. Или они все же имелись? Интересно, как много скрытых путей было описано в книге, а какие даже не были упомянуты? Ведь я не знала ничего про дорогу в лазарет, но защитник знал. Теперь не сомневалась, что Эсташ изучил башни лучше нас всех, а еще в тот день у пруда он точно догадался, по какой дороге в обход купален мне удалось пробраться, однако ничего не сказал, даже не намекнул. Полагаю, возьмись я расспрашивать, мужчина ни словом бы не обмолвился о других переходах. Не к чему делиться подобной информацией с остальными, а особенно с девушкой, которая так и норовит попасть в переделку. В памяти свежо было воспоминание о намерении защитника меня куда-нибудь спрятать, подальше от неприятностей. При этих мыслях улыбка расцвела на лице, а фантазия услужливо нарисовала наши поцелуи. Я покраснела, в груди стало жарко. Взглянув на руку с бесценным, но невидимым даром, прижала ее к сердцу и накрыла другой ладонью. Семейная реликвия Орселей никак не реагировала на кольцо Царима, зато у меня на душе теплело всякий раз, когда касалась незримого подарка.

Ох, Мариша, прекращай отвлекаться…

Я еще раз подергала ручку, вздохнула, что придется идти обратно, как вдруг вспомнила одну вещь. Когда выступала проводником по школе для Орселя, мне был дан доступ почти ко всем помещениям — то есть универсальный ключ, отпирающий двери. Приложил ладонь, прошептал нужное слово, и замок открылся. Директор еще торопился тогда и потому не высчитывал количество разрешенных мест, просто открыл универсальный проход на один раз повсюду, кроме подвалов.

Стоило попробовать.

Я прижала ладонь к дверному полотну, шепнула «ривилар» — и замок щелкнул. Забавно! Как же много пользы от сенатора! Может, зря я решила загадать желание и избавиться от этой помолвки?

Посмеявшись над собой, вошла в пустое помещение. Мягкий полумрак, разгоняемый солнечными лучами, лившимися из большого круглого окна, придавал совершенно пустой восьмиугольной комнате налет загадочности, а пылинки, плясавшие в золотистом свете, казались искорками волшебства. Я пересекла чердак и выглянула наружу, посмотрев на ущелье. К большому разочарованию, на дне снова клубился туман.

— Не видно ничего, жаль. — Вздохнув, приложила к стеклу ладони и обвела взглядом потрясающий вид: синие горы, бескрайнее прозрачное небо, яркое солнце, золотящее зелень лесов и желтые ковыли пустоши. Очень красиво. Наверное, снег, который выделялся белыми пятнами на вершинах гор, тоже сейчас искрился в ярких лучах. Будь здесь теон Венсан, он непременно воспел бы прелесть пейзажа в своих уникальных стихах.

Что ж, пора возвращаться. Вероятно, знак об исполнении желания поджидает меня в комнате. Не хотелось бы пропустить.

Я собиралась направиться к двери, когда услышала шорох, донесшийся откуда-то сверху. Запрокинув голову, сперва увидела стропила, а затем, к собственному изумлению, разглядела пожелтевший тюк. Вот тебе и знак!

Аккуратно сплетая узелки цепляющих чар, я с третьего раза ухватила пакет. С глухим стуком он шлепнулся на пол, подняв клубы пыли, а с него мигом соскочил мелкий грызун, напугавший меня неожиданным появлением.

— Ой! — Я отпрыгнула с траектории бега ошалевшей мыши, до этого спокойно прогрызающей старый бумажный пакет, а проводив взглядом укрывшееся в норке создание, подошла к крепко перевязанному веревками тюку.

Исполнилось!

Чтобы утащить добычу в общежитие, мне пришлось сперва отправить сообщение Селесте, а после почти вся группа помогала втаскивать тюк в окно гостиной. Пока девчонки доставали из пакета белоснежные платья и подбирали каждая свой размер, я раздумывала, что Орсель может, мягко говоря, огорчиться. Но поделом ему. Ведь это в духе Астаила дарить подарки, не оставляя мне выбора, которые я не желала бы принимать (и он точно об этом догадывался). Пускай теперь бесится, увидев нас на сцене не в голубых нарядах. Безусловно, в платьях-бабочках была своя прелесть, но очаровательные, легкие, белоснежные одежды жриц отличала загадочная притягательность. Девчонки, даже зная, что рискуют схлопотать наказание, никак не могли оторвать от них восторженных взглядов. А я наблюдала со стороны и рассуждала, что в этот праздник, собравший в башне защитников, уместнее всего почтить память тех девушек, которые пожертвовали ради воинов своими жизнями. Мы все им должны, и пускай Эстель хоть на неделю лишает еды.

— Маришка, это точно твой размер! — Селеста поднесла воздушный наряд. Я пропустила сквозь пальцы гладкую ткань и подумала, что в этих платьях они, наверное, молились о своих защитниках, собираясь вместе.

Группа ужасно нервничала перед танцем. Надев поверх нарядов плащи, мы сгрудились за кулисами, наблюдая за всеобщей суетой. Хористки распевались, другие участники пытались повторять собственные номера, теоны сновали туда-сюда, перетаскивая декорации, а те гимназисты, кто участвовал, с независимым и гордым видом просматривали программку, чтобы определиться с порядком выступления. Среди парней за кулисами я заметила теона Венсана, который поклонился, поймав мой взгляд, однако подойти не решился, поскольку меня окружали подруги.

Селеста говорила, что младший Орсель тоже собирался демонстрировать номер с силовыми заклятиями, только Арто нигде не было видно. Возможно, он, как обычно, практиковался в стороне от всех, чтобы ему не мешали. Теперь, когда я почти уверилась в возможности отказаться от помолвки, воспринимать семейство Орселей стало проще, а моя злость на младшего представителя рода почти прошла, ведь я ближе познакомилась с его отцом. Это оказался веский довод, чтобы пожалеть единственного ребенка в их семье. Каково ему было расти под таким давлением, ведь давить Астаил умел весьма виртуозно.