Зенит Левиафана. Книга 2 (СИ) - Фролов Алексей - Страница 59

Вскоре они вышли на неширокий лесной тракт и первым, что увидел фригийский царь, были купола Храма Радогоста. Он был точь-в-точь как Храм Световита в Арконе! Те же круглые башни, спиральные галереи, арочные переходы и висячие сады, на которых что-то искрилось. Сначала Мидас подумал, что это солнечные блики на серебряной отделке, но когда они подошли ближе, древний бог понял, что это фонтаны. Их были десятки, они заполняли весь нижний и средний ярусы Храма.

Но если центральный купол Храма Световита в Арконе составлял порядка пятидесяти метров в диаметре, то купол этого эпического строения был шире, как минимум, на четверть. При этом бревенчатая стена, расположенная на вершине высокого земляного вала, явно уступалав размахе укреплениям Арконы. Здесь не было здоровенныхбашен с метательными машинами, их заменяли высокие и узкие башенки лучников, от которых к небу тянулись жидкие струйки дыма. Надо думать — жаровни для зажигательных стрел.

У резных ворот города, распахнутых настежь, их встретили два высоких воина в матовых клепано-сеченых кольчугах. Чем-то они напоминали Стражей рассвета, но на вопрос Мидаса Карн лишь покачал головой. Нет, это были другие воины. Столь же могучие и бесконечно преданные родной земле, а физиологически даже выше и шире в плечах. Но они не владели тайными искусствами и вряд ли смогли бы закрыть разрыв в Завесе.

Каинит перебросился с ними парой фраз и те, синхронно кивнув, расступились, впрочем — ни на мгновение не ослабляя хватку на древках двуручных секир, напоминавших те, что были в ходу у данов. Они смотрели на Карна и Мидаса с удивлением, но — добродушно. Будто догадывались — кто перед ними и что на уме у незнакомцев. Прошло еще несколько секунд и неожиданно парень нашел этому объяснение.

Да, их никто не обучал колдовству, но их кровь, их дух… он не знал, как это выразить. Их ауры были сильнее, чище. Они на уровне инстинкта воспринимали окружающий мир в отголосках энергетического спектра. И поэтому не проявляли агрессии, сходу определив, что перед ними не простые смертные, которые, однако, не представляют опасности для города.

Миновав стражей, они вышли на широкую площадь, чтобы поймать на себе еще несколько десятков удивленных взглядов. А потом перед ними будто из воздуха возник высокий статный мужчина, седой, точно айсберг. У него были пышные длинные волосы, собранные на уровне шеи в конский хвост, и плотная борода, доходившая до середины груди. Глаза у мужчины поблескивали матовой синевой, они так и лучились энергией! В первое мгновение Мидас даже подумал, что перед ними бог. Но Карн, уловив его невысказанный вопрос, покачал головой.

Каинит подошел к мужчине и хотел что-то сказать, но тот качнул головой и протянул руку к лицу вампира, который тут же застыл на месте. Мужчина коснулся виска Арминиуса мощной жилистой рукой, унизанной серебряными и железными кольцами с рунической гравировкой. На мгновение он прикрыл глаза, а потом широко распахнул их и с нескрываемым восторгом посмотрел через плечо вампира.

Взгляд мужчины остановился на Карне, потом перепрыгнул на Мидаса, и оба почувствовали его. Точнее — про-чувствовали. Их будто накрыло океанической волной, звуки окружающего мира стали глуше, цвета потускнели. Фригийский царь чуял силу, что не могла сравниться с мощью бога, но была удивительно близка к ней. А Карн на эти короткие мгновения попросту ослеп в энергетическом спектре, хотя даже не ощутил прикосновения к своей ауре. Потом синеглазый мужчина моргнул и мир вернул себе прежние черты. Волна откатилась восвояси.

— Иди к Горану, обеспечьте этих людей кровом, мы примем их, — голос седобородого был низким и властным, и одновременно — мягким и приятным. Странное сочетание, удивившее даже Мидаса. — Пусть Дара и Уйка помогут. Они, кажется, уже обзавелись там знакомцами.

Вампир кивнул и поманил к себе женщин.

Мидас, все еще пытавшийся интерпретировать пережитые ощущения, не сразу понял, что кто-то дергает его за подол рубахи, он неохотно оторвал взгляд от синеглазого мужчины. Это был Пересвет, мальчишка протягивал фригийскому царю его боевой нож.

— Он добро послужил мне, — заявил юный рус. — Для меня было честью держать в руках оружие такого воина.

— Такого воина? — улыбнулся фригийский царь, поражаясь искренности собственного голоса. Он встал на колено перед мальчиком, внимательно посмотрел на протянутый скрамасакс, но не коснулся его. — Да в твоих землях полноребят, что вмиг уложат меня на обе лопатки! — он гулко рассмеялся, внезапно осознав, что ему жаль прощаться с этим отважным пареньком. — Оставь его себе, теперь он по праву твой.

— Благодарю, — кивнул Пересвет и вместо ножа протянул Мидасу руку. Древний бог крепко пожал тонкое предплечье, после чего паренек шагнул к Карну.

— Не печалься, — сказал тот, невольно читая ауру Пересвета, который просто думал слишком громко. — Мы не расстаемся. Мы будем жить в памяти друг друга.

— Ты… — мальчик запнулся. На миг Карну показалось, что он расплачется, но рус сумел справиться с нахлынувшими эмоциями. — Таких как ты… нет.

Карн приоткрыл рот от удивления и медленно протянул Пересвету руку, но тот отбросил ее и крепко обнял парня. Тут же отстранился, шмыгнул носом ине оборачиваясь побежал к матери, которая стояла поодаль вместе с Уйкой и каинитом.

Дара помахала англичанам рукой и те последовали за ней вглубь города. На лицах экс-колонистов Мидас прочел крайнюю степень изумления. Многие крестились, некоторые — со слезами на глазах. Ну ничего, подумал древний бог, тут из вас вся эта дурь быстро выйдет. Креститься они вздумали! В святом то месте!..

— Я рад приветствовать вас в Радогосте, — синеглазый мужчина вновь непостижимым образом переместился в пространстве, оказавшись прямо перед ошарашенными Карном и Мидасом.

На нем была молочно-белая льняная рубаха, закатанная по локти, и неширокие штаны, заправленные в кожаные полусапожки довольно простого кроя. Одеждой он едва ли отличался от других жителей Радогоста, но его пальцы были унизаны множеством разномастных колец, а на запястьях седобородого Мидас разглядел массивные браслеты со свастичными символами. На шее мужчины висела толстая серебряная цепочка, напоминавшая скорее перевитый шнурок, чем сцепленные между собой кольца. Это и отличало его от остальных — ни у кого из окружающих фригийский царь не заметил никакой бижутерии, хоть завалящего латунного колечка.

— Меня зовут Огнеслав, я верховный маг Храма, — он почтительно поклонился и Мидас инстинктивно поклонился в ответ. Карн, который не мог видеть этого движения, так и стоял, ожидая продолжения беседы. Фригийский царь бросил на него короткий взгляд и улыбнулся, переведя глаза на Огнеслава. Тот улыбнулся в ответ и кивнул.

— Ваши имена я знаю, — продолжил он. — Арминиус любезно показал мне все, что в последние дни видели его не-мертвые глаза. Кто вы такие — я догадываюсь. Один из бардов прошлого, он тоже состоял в Ордене Ка-Дас, оставил после себя внушительное поэтическое наследие. Мы долгое время полагали, что это лишь предмет искусства, не более. К тому же, его стихи передавались изустно, как было принято у нашего Ордена многие тысячи лет назад, а потому — время нещадно исказило их. Но теперь я вижу, что в этих текстах было нечто большее. Например, история о двух странниках, над которыми не властны пространство и время. Один — слепец, другой — однорук… Совпадение? Не думаю.

Огнеслав пригласил их в свой дом, высокое бревенчатое строение с пологой двускатной крышей, приютившееся на невысоком холме в тени величественного храма. Когда они пересекли порог, Карну вспомнилось его путешествие по Дороге Одина. Тогда, после возвращения из Лимба они вновь оказались в Ра, но — толи в другом времени, толи в другом месте, парень так ничего и не понял. Но там один из русов тоже пригласил их к себе, и изнутри его дом выглядел почти полной копией жилища Огнеслава.

И хотя теперь Карн не мог видеть физическим зрением, воспоминание пришло в ответ на энергетические ощущения. А вот Мидас все отлично видел и был поражен удивительной простой и гармоничностью дома, который принадлежал ни кому-нибудь, а, на минуточку, верховному магу. Ему никогда не доводилось бывать в домах русов и ближайшая аналогия, которую он мог бы привести — это вилы древнеримских военачальников времен Империи. Там тоже все было просто и со вкусом.