Алмазная нелюбовь (СИ) - Лартер Элли - Страница 13

– О, интересный вариант! Поможете мне застегнуть молнию на спине?

– Я помогу, – Вит тут же подрывается со своего кожаного дивана, и я смотрю на него с притворным осуждением:

– Тебе вообще нельзя бы видеть меня до свадьбы...

– Малышка, ты же сама сказала, что мы не должны обращать внимание на эти глупые поверья...

Малышка?! Серьезно?!

– Любимый...

– Любимая, я настаиваю, – он ослепительно улыбается, и Валерия отступает, оставляя в моих руках роскошное платье. Я направляюсь в примерочную – самую дальнюю, чтобы женщина ничего не услышала. Мало ли Вит собрался меня задушить? Мой новоиспеченный муженек идет следом за мной с самым решительным видом.

– Может, хватит? – рычит он громким шепотом, как только мы оказываемся наедине в узком и душном пространстве примерочной.

– Хватит что? – язвительно спрашиваю я, почти выплевывая слова прямо ему в наглую морду.

– Испытывать мое гребанное терпение.

– Я не испытываю твое терпение, любимый, – каждое слово – яд на моих губах. – Я всего лишь выбираю платье, чтобы быть самой ослепительной невестой на нашей прекрасной свадьбе...

– Задрала выпендриваться, – хрипит он, и я вижу, как его руки тянутся к моей шее, чтобы задушить. Вот только я его уже совсем не боюсь.

– Неужели? И что же ты сделаешь, если я не перестану?

– Убью тебя нахрен.

– Прямо здесь? – я делаю большие глаза, изображая страх, а потом кривлю губы в усмешке. – Думаю, это быстро раскроется, милый...

– Заткнись.

– Обойдешься, – я собираюсь уже вынырнуть из примерочной, но он и вправду хватает меня обеими руками за горло, встряхивая. Не то чтобы очень больно, но ощутимо. Его кожа жжет мою кожу. Его глаза горят нездоровым, лихорадочным блеском, и он облизывает пересохшие губы, не отрывая от меня взгляда, не отпуская моей шеи, не отступая ни на шаг... Я чувствую, как бьется под его пальцами моя вспухшая от давления вена. Время замирает на мгновение, сосредотачиваясь в этом наэлектризованном, душном, обжигающем моменте, а потом Вит вцепляется в мои губы поцелуем.

– Отвали, ублюдок! – рычу я, стараясь оттолкнуть его от себя, но слишком поздно: его пальцы уже дернули молнию платья на боку, уже скользнули внутрь, по разгоряченной коже, уже смяли мои обнаженные плечи... Он затыкает меня поцелуями, беспардонно вторгаясь в мой рот своим похабным языком, кусает мою шею, вдавливает меня в стенку примерочной, и я соплю недовольно, все еще пытаясь сопротивляться, но безбожно теку, теку, теку от требовательных, жадных прикосновений его рук и губ. Но если он и в этот раз не даст мне кончить – я его урою!

Вит разворачивает меня спиной к себе, и я ударяюсь щекой о холодный пластик примерочной кабинки. Наша возня наверняка слышна в главном зале салона, а воздух за считанные секунды пропах потом и выделяющейся смазкой, но мне плевать. Вит задирает мое платье – такое длинное, неудобное, просто жуть, – и я слышу, как он рвет зубами обертку презерватива. Этот звук возбуждает меня еще сильнее, и я распластываюсь лицом, зудящей грудью и животом по стенке кабинки. Вжик! Вит дергает вниз молнию джинс, быстро раскатывает презерватив по члену и...

Ого!

Он заполняет меня одним толчком, сразу и во всю длину вбивая в меня свой нехилых размеров член. Я невольно охаю, но он тут же затыкает мне рот ладонью и принимается остервенело долбиться внутрь моего тела. Я закрываю глаза, царапая пальцами пластиковую стенку, чувствуя, как бьется его мошонка о мой зад, и впервые за последнюю неделю испытывая настоящее удовлетворение.

18 глава

Пальцы Вита плотно зажимают мой рот, и это очень кстати: мне хочется кричать. Напряжение выше, чем можно вытерпеть. Длинное свадебное платье, сбившееся где-то на боку и задранное до талии, душная маленькая кабинка, посторонние люди в нескольких метрах от нас, неудобная поза – все это идеально дополняет сюрреалистичную, почти киношную картинку нашего неадекватного, жесткого, быстрого секса. Это и сексом-то назвать сложно. Мы, откровенно говоря, трахаемся – на грани удовольствия и боли, желания и ненависти.

Второй рукой Вит вдавливает меня в стенку примерочной. Его задница двигается в рваном ритме, член долбится внутри моего тела, обильная смазка стекает по моим бедрам, в глазах звездочки и черные точки... Кажется, мне не хватает кислорода, потому что нос тоже зажат, и я не могу дышать так, как требует того эта бешеная качка. Но плевать. Я слышала, что удушение помогает испытывать самые сильные оргазмы.

– Марина Эдуардовна? Виталий Максимович? – слышу я голос Валерии. Он выплывает где-то за задворках сознания, потому что на первом плане – запах пота, рваные толчки, шлепающая друг о друга кожа и болезненное удовольствие. У меня нет сил ответить. И нет возможности – мой рот все еще заткнут. Боже, какое позорище на мою голову! Вит как будто слышит мои мысли, ускоряясь, чтобы поскорее довести нас до конца... Я царапаю пальцами равнодушно-холодный пластик, а потом...

Металлическая хрень, с помощью которой крепятся разделяющие примерочные кабинки пластиковые перегородки, щелкает, и, расшатанная нашей настырной долбежкой, наполовину отваливается от центральной стены.

– Твою мать, – рычит Вит куда-то мне в ухо.

В следующую секунду на пол вываливается шуруп, стенка кабинки наклоняется под нашим весом, трещит, скрипит, и я невольно наваливаюсь на нее, потому что сзади на меня напирает сильными толчками Вит.

О боже, боже, боже...

Нет!

Стенка окончательно отваливается, летит на пол, увлекая за собой еще две таких же, разрушая сразу три примерочных, и мы с Витом валимся на груду пластика, путаясь в моем свадебном платье.

О боже, боже, боже...

Дааа!

Я кончаю, вцепляясь зубами в ладонь Вита, он рычит, в последний раз вбивая член в мое тело, я содрогаюсь в судорогах, он тоже, и мы замираем... всего на одну секунду.

Тут же вскакиваем. Я принимаюсь поправлять платье, а Вит быстро сдергивает презерватив, завязывает его узлом и отправляет к себе в карман. Какая мерзость!

– Вы в порядке? – снова слышится голос Валерии. Судя по всему, она стоит неподалеку, но приблизиться не решается, и правильно делает. Она, конечно же, уже догадалась, чем мы занимались, но с теми комиссионными и чаевыми, что она получит от нашей покупки, она должна позволить нам трахаться хоть посреди главного зала. Она это понимает и ведет себя так, словно не происходит ничего странного.

Но мне все равно неловко и стыдно. Я кошусь на Вита: этому болвану явно наплевать на любые приличия, правила поведения и культуру. Он совершенно доволен, как кот, объевшийся сметаны, он щурится, ухмыляется, тянется ближе, чтобы поцеловать меня куда-то в шею, но я даю ему несильную пощечину, чтобы привести в чувство:

– Дома поговорим!

– Ты хотела сказать – продолжим? – он смотрит прямо в глаза, но я уже кончила, напряжение снято, и теперь какое-то время я могу мыслить максимально трезво:

– Я хотела сказать: поговорим!

– Ладно, ладно! – он примирительно поднимает обе ладони, но в глазах у него все равно танцуют черти: он уверен, что теперь, раз все случилось, у него будет бесперебойный доступ к моему телу. Как бы ни так, красавчик!

– Все нормально! – наконец отвечаю я Валерии. – Мы мерили платье и немного увлеклись... Целовались и все такое, – я стараюсь ответить честно, но при этом приуменьшить нашу вину и масштабы трагедии. – У крепежа на стене отвалился болт, а потом...

Я выхожу к Валерии, и мы вместе останавливаемся перед разгромленными кабинками. Женщина смотрит на них скептично:

– Видимо, уже было что-то расшатано.

– Неловко вышло, простите. Мы возместим ущерб, – сообщает было Вит, но Валерия тут же возражает:

– Что вы, Виталий Максимович! Это мы должны возмещать ущерб! Конструкция могла и на вас упасть... Вы наверняка испугались.